Выбери меня

– У-у-у… Сиротинушка, значит?

– Почему? У меня старшая сестра есть.

– Ну, так то сестра… Сестринская любовь – не материнская. Мать просто так любит, а сестра в охотку. Сегодня любит, а завтра – извини-подвинься. Знаем мы таких сестер, на своей шкуре испытано…

Варя хотела было возразить, но автобус распахнул дверь, с остановки ввалилась толпа пассажиров, и кондукторша принялась шнырять взглядом, считая всех по головам. И тут же забыла о ней. Разговоры разговорами, а касса – в первую очередь.

На нужной остановке Варя встала, подошла к двери, отыскала взглядом кондукторшу, улыбнулась еще раз благодарно. Та тоже коротко улыбнулась, махнув рукой, – счастливо тебе, мол…

Хорошо, что есть на свете добрые кондукторши. Главное, чтобы попадались к месту и ко времени, как добрый знак. Тоже судьба, наверное.

Варя вышла из автобуса, бодро зашагала в сторону школы, где давеча ей отказали в трудоустройстве, и она так огорчилась, что забыла забрать документы. Когда это было? Всего лишь позавчера… Хотела на другой день забрать, да не до того было после утреннего разговора с Максом.

Пройдя в приемную директора, она спросила у секретарши:

– Я позавчера документы свои оставила… Можно забрать?

– Ой… А вы Кострова? Варвара Дмитриевна?

– Да… а в чем дело?

– Так ваши документы у директора… Он вчера их после обеда забрал.

– Зачем? Мне же отказали.

– Так он вроде как передумал… Мне задание давал, чтобы я до вас дозвонилась, но телефон все время недоступен был… Да вы подождите, Михаил Александрович скоро придет! Он звонил с дороги, в пробке застрял!

– Нет, я подожду, конечно… Только я не понимаю…

– А чего тут не понимать? Берет он вас, берет! Учителем истории! Вы ж хотели! И что теперь изменилось? Радоваться надо, а вы переспрашиваете…

Варя в растерянности развела руками, не зная, что ответить. За спиной у нее открылась дверь, и директор быстро прошел мимо нее к двери своего кабинета, бросив на ходу:

– А, Кострова… Доброе утро… Заходите, заходите, я вас жду со вчерашнего дня…

Варя прошла вслед за ним, села около стола на краешек стула. Директор достал из ящика стола ее документы, пробежал по ним беглым взглядом. Потом вздохнул и проговорил, будто нехотя, будто совсем не планировал это говорить:

– Значит так, Кострова. Я вас беру. Но учтите, с нового года у вас еще будет классное руководство в восьмом «а», класс трудный, самый опасный и охочий до всяких гадостей возраст… Точное количество учебных часов мы потом с вами обсудим, расписание еще не утверждено. А сейчас идите, оформляйтесь, у меня на сегодня и без вас много дел…

Варя поначалу растерялась и даже встала со стула, но потом опомнилась и снова села, глядя во все глаза на директора. На принятие решения, по всей видимости, времени не было. Мешала волна нетерпеливого недовольства, исходящая от Михаила Александровича. Наверное, это было что-то личное, к ней не имеющее отношения, но все равно… Неприятно было. Задевало как-то.

– Ну что еще, Кострова, что? У вас какие-то вопросы ко мне есть? Потом обсудим, в рабочем порядке! Идите уже, Кострова!

– Послушайте, Михаил Александрович… А почему вы так со мной разговариваете?

– Как?! Как я с вами разговариваю?

– Ну, не знаю… Будто я не учитель, а десятиклассница, по меньшей мере…

– Так вы и похожи на десятиклассницу, Кострова! Уж не сочтите мои слова за комплимент! И во что я таким образом школу превращаю, а? В сплошной детский сад? Недавно учителя математики такого же принял – совсем пацан!

– Ну, это не так страшно, что вы… Этот недостаток исправляется с годами, Михаил Александрович! Сам по себе исправляется!

– Вы что со мной, кокетничаете, что ли?

– Да ни боже мой! Я нормально с вами разговариваю, а вы почему-то хамите! И слова сказать не даете!

– А мне некогда вас выслушивать, Кострова! Идите оформляйтесь!

– Погодите, но…

– Что – но? Какие еще могут быть но? Вы же хотели работать в нашей школе? Вот и работайте! Что, что еще?

– А позавчера… Почему вы позавчера мне отказали?

– Да потому… Потому что вчера утром учительница истории из отпуска вышла… И не просто так вышла, а в интересном положении, о чем и сообщила мне с радостью. То есть с нового года она явно в декрет уйдет, если не раньше. Так что считайте, что вам повезло!

– Михаил Александрович, мне очень жаль, но…

Варя задумалась на секунду, вдохнув в себя воздух. Как перед прыжком в холодную воду – то ли прыгать, то ли вообще не прыгать… А может, и впрямь лучше не прыгать, а поблагодарить да бежать в отдел кадров, чтобы оформиться… Подумаешь, директор хамит, а где лучшего-то найдешь? Они ведь, наверное, все такие, школьными буднями издерганные. И вообще, здесь родной город, а не какое-нибудь неизвестное село Караваево…

– Ну? Чего вам жаль-то, Кострова, не понял? – снова раздраженно заговорил Михаил Александрович, быстро глянув на часы. – Мне в администрацию еще ехать, хотелось бы кофе успеть попить…

Варя глянула на него, не решаясь ответить. В один миг пронеслись в голове события прожитых суток, и лицо Ольги, искаженное досадой от ее появления, и лицо Сергея Семеновича, доброе и почти умоляющее… И она решилась наконец, произнесла твердо:

– Я не смогу у вас работать, Михаил Александрович. Извините. Я забираю свои документы.

– Не можете? А почему? Что-то случилось за это время?

– Ничего не случилось. Просто я нашла другую работу.

– Где? В школе?

– Да, в школе.

– В какой? – спросил он почти требовательно, даже с некоторой ноткой ревности в голосе.