Сладкий хлеб мачехи

Суета, суета. Непривычная суета большого, будто плывущего по июньской жаре города. Люди на привокзальной площади – сердитые, распаренные, прут со своими котомками напролом, того и гляди, снесут… А у нее, между прочим, тоже котомками руки заняты – чемодан да две сумки с гостинцами. Мама сказала – неудобно будет, если она к тете Дуне без гостинцев заявится. Можно подумать, она, тетя Дуня, ни грибов соленых сроду не едала, ни варенья крыжовенного, ни сала домашнего. Теперь вот напрягайся, тащи на себе все это хозяйство, как героиня Татьяны Дорониной из фильма «Три тополя на Плющихе»…

Хотя чего это она себя с какой-то деревенской теткой сравнивает? Нет уж, и близко никакого сравнения быть не может. Потому что тетка та, простите, во что была наряжена? В белый платочек, ситцевую блузку да в кургузенький пиджачок? Так, кажется? А на ней сейчас – не прикид, а полный отпад. Модный и окончательно безоговорочно городской. Белая короткая юбочка с кокетливым воланом, белая кофточка строгим пиджачком, тоже коротенькая, на золотых пуговицах в два ряда. Они с мамой все модные журналы пересмотрели, прежде чем этот костюмчик скроить да сшить. И ноги у нее тоже, можно сказать, городские – длинные, подтянутые, загорелые. Все редкие солнечные деньки, успевшие свалиться на их сибирский городок, ногами были в дело использованы. Лицо она от солнца оберегала, конечно, а ноги – святое дело. В сочетании с белым костюмчиком смотрятся такой красотой неописуемой, что хоть сейчас фотографа из журнала «Бурда моден» приглашай. Хороший такой журнал – оттуда они с мамой выкройку костюмчика и взяли. Там еще платье было цветное, на бретельках, но насчет платья они сильно засомневались. Хотелось, чтобы прикид как-то посерьезнее выглядел. Она ж не просто так в большой город из своей алтайской глухомани едет, а в институт поступать.

Правда, был в этой красоте по модным городским меркам один изъян – стрижка немного подкачала. Не очень модная у нее по нынешним временам стрижка. Да, собственно, и стрижки как таковой нет, просто волосы отросли до плеч и загибаются концами кверху, как у актрисы Барбары Брыльской из новогоднего фильма. Отчего-то не захотелось ей менять этот образ, привыкла уже к нему, сроднилась. А как тут не сроднишься, когда все дружным хором твердят, что она этой Барбары полная копия? И лицо, и манеры, и имя, и прочая стать…

– Девушка, вам куда? Недорого отвезу…

Вздрогнув от прозвучавшего над ухом вкрадчивого мужского голоса, Бася остановилась, улыбнулась нерешительно, глянула заговорившему с ней мужчине в лицо. Ничего вроде. На бандита не похож. Обыкновенный облезлый дядька в замасленной кепке. Глаза веселые и несчастные одновременно, недокуренная папироса торчит в желтых зубах. У них в Семидолье – каждый второй мужик такой. Что ж, ладно. Пусть будет дядька. Тем более она все равно собиралась до тети Дуни на такси ехать.

– А сколько – недорого?

– Да не боись, не разорю. Таксист, может, и разорит, а я – нет. Мне бы на хлебушко заработать. И детишкам на молочишко. Пошли, что ли? Вон моя машина стоит…

– Что ж, пошли…

Машина у дядьки оказалась тоже облезлая, откровенно зияющая пятнами ржавчины «копейка» красного цвета. Багажник открылся с недовольным скрипом, нехотя вобрал в себя ее котомки.

– Ну, куда ехать? Говори адрес, – деловито произнес дядька, когда она уселась рядом с ним на переднее сиденье, покрытое протертым до основания ковриком.

– Улица Новая, дом три! У меня там тетя живет! – весело отрапортовала она, даже не взглянув в листочек с адресом. А чего в него заглядывать? Давно уж наизусть выучила. И номер квартиры у тети Дуни тоже легко запоминающийся – восемнадцатый. Аккурат ее возрасту соответствует. Так что грех не запомнить.

– Новая, говоришь? Хм… А где это? Я вроде все улицы в городе наперечет знаю…

– А это новостройка, наверное. Тетя туда недавно переехала, ей там квартиру дали. А раньше она в бараке жила, на Белореченской.

– Белореченскую знаю, конечно. А улицу Новую… Что, так и называется – Новая?

– Ну да…

– А район какой? Ну, хотя бы ориентировочно.

– Не знаю…

– Что ж, будем искать… – произнес дядька голосом Юрия Никулина из фильма «Бриллиантовая рука», и даже лицо состроил такое же смешное и озабоченное. – Раз есть такая улица, значит, найдем. Ты посиди пока, я тут у наших поспрошаю…

Выскочив из машины, он подошел к группке таких же искателей извозчичьего заработка и, видимо, сильно оживил их своей проблемой. Один искатель пожал плечами, другой развел руки в стороны, третий тоже замотал головой задумчиво. Зато четвертый тоже сначала было задумался, а потом, хлопнув себя по лбу, начал радостно махать перед дядькиным носом руками, пытаясь изобразить маршрут проезда. Похоже, нашлась тети-Дунина улица. Вот уже и дядька обратно бежит, придерживая на ходу свою кепочку.

– Ну все, порядок. Понял я, где твоя тетя живет. Поехали! – плюхнулся он на водительское сиденье, провернул ключ зажигания, сдал немного назад и ловко выехал из тоскливого ряда таких же старых машин, выруливая на проезжую часть. – Ну, и откуда ж ты такая приехала, девушка без адреса? – с улыбкой повернулся он к ней, остановившись на красный огонек светофора. – Кино раньше такое было, смотрела? «Девушка без адреса»?

– Почему – без адреса? Я как раз с адресом. А приехала я издалека. С Алтая.

– Ух ты… С Алтая, значит. Тетку решила проведать. А она тебя хоть ждет, тетка-то? А то знаешь, как бывает…

– Ждет, конечно! Вообще-то тетка, мамина сестра, не очень гостеприимная, и мы с мамой к ней ни разу так и не съездили. Я вообще дальше нашего Семидолья никуда не выезжала… А тут вдруг она, тетя Дуня, взяла и сама написала – приезжай, мол, ко мне. В институт поступишь, поживешь у меня…

– Тетя Дуня? Хм… Хорошее имечко. Доброе. Сейчас уж так никого не называют, если только для экзотики… Сейчас все Снежаны да Анжелики родятся. Никто не хочет свое дитя в Дуньках растить. Значит, жить у нее будешь?

– Ага…

– И в институт поступать будешь?

– Конечно, буду! Мне бы только успеть… Сегодня последний день, когда документы принимают.

– Да успеешь! Сейчас к твоей тетке приедем, вещи забросишь, и я тебя к институту мигом доставлю.

– Ой, а дорого?

– Да не, не боись… Какой навар от таких белобрысеньких? Дороже денег не возьму.

– А далеко нам еще ехать?

– Не очень. Вот эту улицу проедем, потом на мост повернем, а там налево – твоя новостройка. Надо же, а я и не знал, что там уже целую улицу построили… Наверное, и проезда хорошего толком нет…

Дядька оказался прав – проезда к дому и впрямь не было. А были сплошные рытвины да горы не убранного строителями мусора. Присвистнув, он остановил машину, произнес неуверенно:

– Не, девушка, туда мне не проехать… Давай так сделаем. Ты иди, вещи забрось и возвращайся. А я тебя здесь подожду. Только рассчитайся со мной для порядку. А то, знаешь, всяко бывает…

Рассчитавшись с водителем, который, надо сказать, и впрямь взял с нее по-божески, Бася выскочила из машины, приняла из багажника свою поклажу и, отказавшись от предложенной помощи, торопливо заковыляла на высоких каблуках к дому.

Он был совсем-совсем новенький – даже лифт еще не работал, и в подъезде отчаянно пахло масляной краской. И двери квартир были одинаковые, безликие. Даже табличек с номерами на них еще не было. Четыре квартиры на площадке, значит, ей на пятый этаж подниматься придется. С чемоданом, с сумками… Дай бог, чтобы тетя Дуня еще и дома была…

Она была дома. Открыла дверь, уставилась подозрительно, не узнавая. Да и то – сколько они с ней не виделись? Лет шесть, наверное. Ну да, шесть лет назад она как раз и приезжала – на дедушкины похороны. Ей тогда двенадцать было, совсем девчонка. А вот она ее сразу узнала – нисколько тетка с тех пор не изменилась. Такая же худая, вернее, сухая, как щепка, и на вид очень строгая. Ишь, как смотрит, как иглой колет.

– Здрасте, теть Дунь! Вот я и приехала…

– Баська… Ты, что ли?

– Да я, я! Здравствуйте, говорю!

– Боже мой, и впрямь Баська… Выросла-то как! Я ведь и не узнала тебя! Ну, заходи…

Вот так вот. Ни объятий, ни поцелуев. Вся она в этом – тетя Дуня. Позвать позвала, а обнять да обрадоваться – это уж извините. Ну да ладно, придется и без нежностей обойтись.

– Уфф… Еле вас нашла, тетя Дуня! Таксист даже адреса такого не знал, представляете?

– А как ты хотела? Это ж новостройка все-таки. До центра теперь добираться два часа надо. И транспорт сюда почти не ходит.

– Ой… А как же вы теперь?

– Да нормально, чего ж! Мне теперь, знаешь, этот транспорт вообще без надобности, я ж на пенсию неделю назад вышла… Как узнала, что мне квартиру в новостройке, наконец, выделили, сразу заявление подала! От радости, наверное. Шутка ли – сорок лет в очереди в горсовете выстоять… Я ж сюда сорок лет назад приехала – такая же была худенькая да беленькая, как ты… Только мне, в отличие от тебя, некуда было ехать, никто меня здесь не ждал. Ой, да ты проходи, проходи, чего мы на пороге-то! Где твои вещи? Вместе теперь будем в хоромах осваиваться. Я ж недавно совсем переехала. И письмо вам сразу на радостях черкнула. А ты уж тут как тут, нарисовалась… Ну, пойдем чай пить, что ли.

Повернувшись к ней спиной, тетя Дуня отмаршировала на кухню, оставив Басю одну. Втянув в прихожую чемодан и сумки, она с осторожным любопытством заглянула в комнату, осмотрелась. Хотя осматривать там особенно и нечего было. Мебели практически никакой, лишь узкая тети-Дунина тахта притулилась справа от окна да неразобранные коробки выстроились вдоль стен. А окно большое, солнечное. И пол паркетный, свежим лаком блестит.

– Нравится?

Вздрогнув, Бася обернулась. Тетка стояла у нее за спиной, любовно оглядывала свое новое жилище.

– Ага. Нравится, конечно. Комната большая, светлая. Только пусто немного.