Благословение святого Патрика

– Да что ты вся извелась, Лизка, ей-богу! – глядя на ее переживания, качала головой соседка по комнате, хорошенькая беленькая Катя, круглая и гладкая, как куриное яичко. – Директор же обещал тебе это место, вот и успокойся! А то мечешься туда-сюда…

– Он не обещал, Кать. Он сказал, примет к сведению. А если он забудет… принять к сведению? Что тогда?

– А ты еще завтра сходи, напомни о себе!

– Да мне неловко, Кать…

– Ой, ну какая же ты нерешительная, Лизка! – презрительно сморщила маленький носик Катя. – Да в твоей ситуации, наоборот, надо быть стервой зубастой! А ты вся на переживания изошла! Вон, бледная какая, смотреть тошно! Иди на улицу, свежего воздуха глотни! Мороженого съешь, в кино сходи, развейся!

– Нет, не хочу. Я лучше в комнате посижу. Почитаю…

– Ага! Вот так все главное в жизни и проворонишь, в книжку уткнувшись!

– Чего я провороню? Ничего не провороню…

– Ну, так я из-за тебя провороню!

– В смысле? – подняла она на Катю удивленные глаза.

– Да тут такое дело, Лизк… Ну, в общем… Ко мне сейчас парень один должен прийти… Светку-то я еще утром предупредила, она к родственникам с ночевкой подалась.

– А… Ну, так бы сразу и сказала. Да, я сейчас уйду, Кать. В котором часу мне можно вернуться?

– Не знаю… Давай часикам к десяти, что ли… А лучше – к одиннадцати. Конечно, было бы совсем хорошо, если б ты вовсе ночевать не пришла…

– А ты давно этого парня знаешь, Кать?

– Не-а. Только вчера познакомились.

– И уже в гости его пригласила? Так быстро?

– Хм… А что тут особенного? Сейчас все так делают… Тем более он парень классный. Такими парнями не бросаются, Лиз. Если я не позову – другая позовет, и поминай, как звали. А я буду потом, как дура, тоже вечерами книжки читать…

– Спасибо за комплимент, Кать.

– Да ладно, не обижайся! Лучше сваливай быстрее! Он вот-вот должен прийти!

– Все, ухожу… Но я к двенадцати все равно приду, мне ночевать негде.

– Да знаю, знаю… Куда ж тебя, сиротинушку, денешь?

Торопливо причесавшись перед зеркалом и накинув на плечо ремешок сумки, она шагнула к двери и вздрогнула от раздавшегося с той стороны уверенного стука.

– Да, Герман, заходи! – весело-томно прозвучал за спиной Катькин голосок. – Заходи, там открыто!

Он и в самом деле был хорош, «классный» парень Герман. Высокий, русоволосый, яркоглазый. Правда, самоуверенности в нем было много, сразу в глаза бросалась. Но, наверное, оттого он для Катьки и классный, что слишком самоуверенный?

– Здравствуйте! А вы что, уходите? – окинул он ее быстрым оценивающим взглядом.

– Да, Гер, Лизке срочно в библиотеку надо. Да ты заходи, чего в дверях стоишь! – суетилась сзади Катька, чуть подталкивая ее в спину.

– В библиотеку? Жаль… А то посидели бы с нами, Лиза… У меня тут кое-что поинтереснее библиотеки есть… – красноречиво похлопал он по карману ветровки, откуда высовывалось блестящее горлышко бутылки шампанского.

– Нет, спасибо. В другой раз как-нибудь… – скромно опустив глаза, шмыгнула она мимо него.

– Жаль…

Он еще что-то сказал, она уже не расслышала. Пухлая Катькина ручка мелькнула в проеме двери, быстро прошуршал ключ в замке. Она поморщилась, передернула плечами, чувствуя странную неловкость. Слишком уж откровенно этот Герман ее разглядывал… Чего ее разглядывать-то? Одета не модно, косметики на лице нет, обыкновенная мышка-норушка, явно не в его вкусе. Таких, как она, мужчины обычно не замечают. Это и понятно, она же даже кокетничать не научилась. С кем ей было учиться-то? С князем Мышкиным? С Вронским? Или, может, с несчастным Лаевским из чеховской «Дуэли»?

Правда, намечалось что-то такое, еще в школе, в восьмом классе… Обратил на нее внимание один мальчик с красивой фамилией Оболенский. И имя у него было красивое – Марк. Смешной, длинный, в очках… Очень был умный, на всех школьных олимпиадах по физике-математике побеждал. А когда перешли в девятый класс, он исчез… Просто не появился первого сентября в школе – она думала, заболел, может? Потом выяснилось – нет, не заболел. Родители навсегда Марка в Израиль увезли…

В тот вечер она так и прослонялась по улицам, не зная, куда себя деть, и сожалея, что второпях забыла прихватить книжку. Хорошо, в парке на скамье кто-то журнал «Юность» забыл. Полистала, обрадовалась – о, да тут новую повесть Бориса Васильева напечатали! И в рубрике «Зеленый портфель» – рассказ Дины Рубиной! Так и читала до темноты, а потом дождь пошел, и пришлось еще полчаса коротать под козырьком гастронома, что напротив общежития. Эти последние полчаса совсем ее доконали. И, как всегда в таких случаях, память тут же преподнесла поразившее ее когда-то своей точностью выражение из рассказа любимой Дины Рубиной – одиночество разболелось… Да, лучше, пожалуй, и не скажешь. Именно – разболелось.

Когда в окне их общежитской комнаты зажегся свет, приободрилась немного. Значит, скоро Катькин ухажер должен уйти. И действительно – через пятнадцать минут появился на крыльце общежития, пружинисто сбежал вниз по ступенькам. Она долго смотрела ему вслед – надо же, какой уверенный в себе парень… Пришел, увидел, победил. А может, и не победил, просто Катька сама без боя сдалась. Теперь, стало быть, не придется Катьке вечерами книжки читать, как дуре…

Хмыкнула, потрусила через дорогу домой. Катька открыла ей дверь, огорошила радостным воплем:

– Похоже, он на меня запал, Лизка! Сказал, завтра в кино пойдем! И в кафе! А ты говоришь, зачем все так быстро надо! А как иначе-то, Лизка? С такими парнями только так и надо, чтобы все сразу, а голыми руками его не возьмешь!

– Ну что ж… Я за тебя рада, Кать.

– Замерзла, поди? Хочешь, я тебе чаю сделаю?

– Давай…

А потом был еще один вечер. На этот раз она была в комнате одна – Света с Катей ушли на танцы в артиллерийское училище. Вернее, это Света Катьку утащила – та была в плохом настроении, шепталась о чем-то со Светкой, всхлипывала. Ее на танцы не звали, как-то само собой предполагалось, что смысла в этом нет. Привычно устроившись с книгой под лампой – на этот раз рука наугад вытащила из-под кровати Вальтера Скотта, – она углубилась в жизнь высокомерных шотландских аристократов и восставших против них пуритан, отмечая про себя, что текст у Вальтера Скотта все-таки для чтения трудноват. А может, перевод плохой… Но все равно интересно…

Стук в дверь раздался неожиданно, она вздрогнула, оторвалась от книги. Кто это может быть? Светке с Катькой еще рано… Да и не будут они в дверь стучать, у них ключи есть.

Встала с кровати, сунула в ноги в тапочки, открыла дверь…

За дверью стоял Герман. Смотрел на нее, улыбался.

– Здравствуй, Лиза. Я Герман. Ты меня помнишь, я уже приходил сюда как-то?

– Да, конечно… Здравствуйте. А только Кати нет, Герман. Она на танцы ушла и будет, вероятно, поздно. Да вы можете ее там найти, это недалеко…

– Да я знаю, что Кати нет. А почему ты мне выкаешь, Лиза?

– Но как же… Мы почти незнакомы…

– Так давай познакомимся! Я ведь к тебе пришел.

– Простите, не поняла… В каком смысле – ко мне?

– Да в том и смысле, что к тебе, а не к Кате. Что тут непонятного? Может, в кино пойдем, Лиза?

– В кино? В какое кино? Что-то я вас опять не понимаю…