Те, кого нет

Те, кого нет
Вера Васильевна Минакова

Говорят, что разбитое зеркало – к несчастью. Но можно ли назвать несчастьем возможность узнать больше о своей странной магии и встретиться с древними духами? Мне кажется, нет. А вот оказаться в центре паутины семейных интриг – другое дело. Но и с этим я справлюсь. Во всяком случае, попытаюсь.

Простое имя – сложная игра.

Арли, Шарлотта, Лотта, Каролина.

Опять меняю лица, имена…

Мне это иногда необходимо.

За именем меняется судьба:

Характер мой остался, те же маски.

Но только изменилась я сама:

Я сильная, я всё смогу, я справлюсь.

И снова поменялись времена.

На мир смотрю теперь я с точек разных.

Моя душа сгорает без огня –

Но может, это будет не напрасным.

Глава 1.

20 апреля 1835 года

Княжество Альгария, Озёрный край

Высокое напольное зеркало в старинной деревянной раме задрожало, пошло волнами и рассыпалось, словно взорвалось изнутри, украсив осколками всю комнату и оставив лежать на ковре тело.

Я ошеломлённо глядела на сотворённую собственноручно катастрофу. Перепутала слова заклинания? Движения? Вроде бы нет… или всё-таки?..

Меня спасла лишь собственная реакция – как только зеркало начало подозрительно дрожать, я отшатнулась к стене, пропустив осколки мимо. Надо думать, иначе одна незадачливая колдунья рисковала превратиться в милого ёжика с зеркальными иголками. Перспектива не радовала.

Убедившись, что дождь из зазеркалья прекратился, я осторожно пробралась к телу. Под ногами хрустело стекло, но куда ему соперничать с человеком (а человеком ли?) вокруг которого медленно, но верно растекался тёмно-красный ореол. Только трупа в моём доме не хватало для полного счастья!

Отогнала уже нарисованную воображением картинку, как закапываю тело во дворе, и попыталась перевернуть оное. Тяжёлое! Тяжёлый.

Гость с глухим стоном перекатился на спину. Мужчина. Молодой, скорее всего, мой ровесник. Чёрные коротко стриженные волосы слиплись у висков, резко контрастируя с иссиня-бледной кожей, одежда – зелёная рубашка и тёмные брюки – изорвана осколками зеркала и испачкана кровью. Дополнял картину явно дорогой кинжал, чья украшенная крупным красным камнем рукоять торчала в районе правого подреберья.

Я нахмурилась, пытаясь оценить состояние нежданного гостя. Крови он потерял много, но каким-то чудом ещё цеплялся за жизнь, и обрывать её я не имела права. Да и не впишется свежая могила в мой садик, хотя…

Моргнула, привычным способом пытаясь разглядеть кружево, и с трудом удержалась от потрясённого возгласа. Жизненные нити вместо правильного узора насыщенного жёлтого цвета представляли собой непонятный клубок разорванных бледно-бежевых обрывков с живописной дырой там, где торчал кинжал. Я глубоко вздохнула, успокаиваясь и собираясь с силами, положила правую руку на навершие кинжала и резко выдернула оружие, левой подхватывая и соединяя вместе обрывки тонкой паутины, тем самым останавливая кровотечение. Затем, чувствуя себя пряхой, начала сплетать другие, более мелкие разрывы, одновременно по капле вливая собственную силу, насыщая получающееся кружево цветом. Свой резерв я видеть не могла, и, только когда в глазах потемнело и я сама чуть не упала лицом на гостя, осознала, что переоценила силы. Кружево мужчины мягко светилось приглушённым жёлтым цветом, и я не осмелилась больше экспериментировать. Что смогла – сделала, остальное зависит уже от гостя. Я тяжело опёрлась на руки, поморщилась, ощутив, как в ладони вонзаются осколки. Надо бы убраться, наверное. Хотя, кто меня увидит?..

Кое-как, больше на волевом усилии поднялась на ноги. Комната кружилась перед глазами, и, чтобы не упасть, пришлось схватиться за очень вовремя оказавшуюся рядом спинку кресла. Переждав приступ слабости, я почти упала на подушки, обессилено закрыла глаза. Головокружение усилилось, перед закрытыми веками замелькали яркие круги, виски сдавило болью. Перестаралась. Балансируя на грани сознания, я открыла глаза, заставила себя дышать глубоко и ровно. Очертания комнаты то расплывались, то собирались в чёткую картинку. Я откинулась на спинку кресла, сдаваясь, и провалилась – то ли в сон, то ли в глубокий обморок.

***

20-21 апреля 1835 года

Княжество Альгария, Озёрный край

Когда открыла глаза, в комнате ничего не поменялось. Пустая рама от зеркала, два кресла, диван, небольшой журнальный столик, окно, занавешенное тяжёлой портьерой, ковёр на полу, мужчина. Я отметила ровное дыхание гостя и, опираясь израненными руками на подлокотники, поднялась на ноги. Головокружение прекратилось, ноющая боль с висков переместилась на затылок и затихла там, давая мне возможность дойти до ванной комнаты. Глядя на красную воду, стекающую с рук, я пыталась обдумать сложившуюся ситуацию. Получалось плохо.

Итак, что мы имеем. Неизвестный мужчина, пока что живой, и надеюсь, таким же останется, очутился в моём доме, вывалившись из зеркала. Виновата в этом я? Утверждать не буду. Кто он – не понятно, подожду, пока очнется и спрошу. По-хорошему, конечно, надо бы перетащить его хотя бы на диван, но где гарантии, что выправленное мною с таким трудом кружево не расползётся? В конце концов, сквозняки сейчас – меньшая из проблем. Далее. Взорвавшееся зеркало прибавило мне работы, и комната сейчас похожа на место военных действий. Да и я сама не лучше. Выключив воду, с тяжёлым вздохом посмотрела на своё отражение в небольшом зеркале над раковиной. Бледная, почти как гость, с искусанными губами. Зрачки расширены настолько, что серо-голубая радужка превратилась в тонкую каёмку. Волосы, заплетённые в косу перед занятием, чтобы не мешались, превратились в форменное воронье гнездо, а не аккуратную причёску. На лице пара мелких царапин – уж не знаю, как я их получила, а про руки и говорить нечего. И себя сейчас не подлечить, вся сила ушла на гостя.

С тяжёлым вздохом оторвавшись от созерцания собственного отражения, я вышла из ванной. Заглянула в гостиную, отметила, что ничего не изменилось. Ещё раз вздохнула и упрямо тряхнула головой – спать. Цедить последние силы из своего организма – не лучшая задача, есть риск, что в доме точно будет труп, не гостя, так мой собственный. Вот папочка-то обрадуется…

Двадцать три ступеньки лестницы и пятнадцать шагов до кровати оказались для меня маленьким подвигом. В постель я рухнула, даже не думая снять платье, и отключилась, едва голова коснулась подушки. Всё потом.

Проснулась, когда за окном уже вовсю светило солнце. Тело ныло, как после долгой болезни или тяжёлой нагрузки, в глаза словно насыпали песка, но голова не кружилась, да и чувствовала я себя хоть и разбитой, но вполне живой. Спустила ноги с кровати, осторожно встала. В порядке? Вроде как. Подошла к открытому окну, глубоко вдохнула свежий лесной воздух. Судя по солнцу, сейчас около полудня. А если учесть, что занималась я ближе к вечеру, то с момента появления гостя из зазеркалья прошло больше двенадцати часов. Интересно, внизу меня ждёт живой человек или он решил помереть, пока я спала? Вот и проверим.

Очень осторожно, прислушиваясь к собственному организму, я спустилась на первый этаж. Пустая рама. Крошево. Ковёр. Человек.

Аккуратно присев на корточки, я протянула руку к шее незнакомца, нащупывая пульс. Не успела обрадоваться мерным толчкам крови на артерии, как на моём запястье сомкнулись ледяные пальцы гостя. Я пошатнулась, почти упав на мужчину сверху, вынужденно опёрлась на вторую руку, зашипев от боли от впившихся в ладонь осколков и хватки незнакомца. Подняв голову, я столкнулась взглядом с ярко-синими, лихорадочно блестевшими глазами гостя.

–Отпустите, – тихо попросила, но он не спешил. Бледные губы шевельнулись, выдавливая слова.

–Где… я?

–В моём доме! – я со злостью попыталась вырваться, но мужчина держал крепко, так что я опять чуть не упала на него. – Озёрный край, Альгария. Такой ответ вас устроит?

Ледяные пальцы разжались, и я наконец выпрямилась, шипя сквозь зубы.

Мужчина внимательно следил за мной, не делая, впрочем, попыток пошевелиться.

Он дождался, пока я отряхну руку от осколков и растирая запястье, упаду в кресло.

–Кто… вы?..

–Вам имя? – я хмуро взглянула на него сверху вниз. – Каролина. А вы?

Ответа я не дождалась, и не скажу, что сильно удивилась этому.

Мужчина попытался встать, губы его упрямо сжались. Я напряжённо следила за тем, как он неловко, опираясь на руки, садится и оглядывается. Упрямый. Представляю, с каким трудом даётся ему каждое движение. Кружево-то я сплела заново, но многочисленные места, где были царапины и, главное, след от кинжала наверняка ужасно болели, да ещё и слабость…

Я вскочила на ноги, не успев до конца додумать мысль. С моей помощью гость кое-как добрался до дивана, почти рухнул на него, тяжело дыша. Я моргнула, рискнув вновь рассмотреть кружево, с удовлетворением отметила целостность своей работы и бледно-жёлтый цвет нитей. Ничего, восстановится ещё.

Мужчина устало закрыл глаза, но тут же вновь посмотрел на меня, словно запоминая внешность. От этого внимательного взгляда стало не по себе.

–Какое сегодня число? – тихо, но твёрдо спросил он.

–Двадцатое… двадцать первое апреля, – быстро исправилась я. Двадцатое было вчера, но ночь, проведённая в полузабытье, сказалась.