Неслучайные случайности

Старой Семёновна себя не считала, но отчего-то щемило внутри и сжималось, то ли от жалости к себе, то ли от непонимания того, что происходило вокруг. Мир преображался так быстро и стремительно, что она уже давно перестала успевать за изменениями и новыми технологиями.

Со временем их квартира из служебного жилья перешла в жилищный фонд, и они с Серёжей её даже приватизировали.

Муж Семёновны всегда любил выпить, а работая электриком, пил всё больше и чаще. Постепенно запил серьёзно и бесповоротно. В результате в сорок с небольшим буквально угас. Человеком он был добрым, безобидным, отзывчивым и абсолютно безвольным. Всем помогал, и зарабатывал неплохо, только деньги все пропивал. Хватало лишь на еду, и то без изысков, и на самое необходимое.

Семёновна пыталась составлять мужу компанию, но выпить могла только немного сухого вина, от более крепких же алкогольных напитков покрывалась красными волдырями, а в таком виде с детьми работать было никак нельзя. Сергей продолжал пить и без неё, а Семёновна от одиночества пристрастилась к чтению. Заводить новых знакомых она не умела, а друзей детства жизнь разбросала по стране, ни с кем из них она отношений не поддерживала.

С соседкой с девятого этажа они приятельствовали, сошлись на почве безвредности характеров, общались нечасто, однако друг друга поддерживали.

И получается, что, если бы не книги, то Семёновна совсем была бы в жизни одинока. Так и мир познавала, и с людьми в книгах общалась, правда, безответно. Книги брала в библиотеке, которая располагалась неподалеку от их дома. Там её уже знали и всегда радовались, когда она, сдавая сразу несколько книг, приходила за следующей партией.

С Серёжей они жили мирно, почти не разговаривая, только: «Уху, аха, не-а… привет, пока…», – ещё спрашивали друг у друга, сколько денег осталось, которые у них всегда были общими. Ели мало, из вещей покупали что-либо крайне редко. Сначала муж её выпивал с работниками ЖЭКа, а потом уже один, без собутыльников. О чём думал Серёжа под влиянием алкогольного опьянения и думал ли вообще, Семёновна не знала.

Дом и землю, что у них остались в посёлке, где Семёновна и Сергей встретились и поженились, они приватизировали, в чём им деревенские власти помогли по старой памяти, потому что работниками они были хорошими, людьми незлыми и безобидными. Однако туда супруги ездили редко, и то чтобы сходить на кладбище к родителям Семёновны. С годами и вовсе она стала ездить одна, один раз в год, а то и в два.

Сергей говорил всё меньше, пил всё больше, а его жена погружалась в мир чтения, находя там ответы на свои вопросы. Читала она в основном классику российскую и зарубежную. Пыталась брать в библиотеке и детективные, и женские романы, но после одних ей снились ужасы с окровавленными телами, а после других она так плакала, что глаза краснели. Получалось, что организм её отторгал детективные, женские романы и алкоголь. В итоге единственной её отдушиной стала классическая литература и ненавязчивое общение с дружелюбной соседкой. Благо, что в библиотеке классической художественной литературы было предостаточно. Да, ещё она читала сказки и фэнтези. Особо понравившиеся книги стала покупать, когда они начали появляться в продаже, и ставила в шкаф, который они с Серёжей купили, когда только въехали в новую квартиру. В результате получилась небольшая библиотека. В основном литературные произведения Семёновна приобретала в мягких обложках, зато все свои книги она читала и очень любила. О том, что прочитала все книги про Гарри Поттера и сказки английских, американских и других зарубежных писателей, она никому не рассказывала, да и не с кем ей было делиться.

Соседка её, наоборот, читала лишь женские романы, а у Семёновны они только место занимали, вот она их постепенно подруге и отдавала. О книгах они никогда и не говорили, но книжки Наташа принимала с радостью и благодарностью.

Думая о своей жизни, Семёновна понимала, что начиналось-то всё неплохо и спокойно, а почему оборвалось, так и не продолжившись, для неё оставалось загадкой, на которую, как она считала, отгадка где-то есть, но в какой книге её искать – не знала. И отчасти поэтому читала ещё больше и увлечённее, отдавая этому занятию всё свободное время, а его-то у Семёновны было предостаточно.

С Серёжей в начале всё шло у них по-людски. Жили, не ругаясь, без явных противоречий. Но алкогольная зависимость ведь не разбирает, кого губить, а кого – нет, берёт всех, кто не сопротивляется и отдаётся ей полностью.

Лечить мужа Семёновна и не пыталась, молчаливо приняла страстную его любовь к пьянству. Так он и пил. С работы его не увольняли, потому что был уже испытанным работником и даже с похмелья мог с закрытыми глазами всё починить, никогда не буянил и не хулиганил, на работу приходил вовремя, при этом пил постоянно. То есть состояния трезвости у него просто не наблюдалось. Такой вот запойный умелец. Уникальный в своем роде алкоголик, можно сказать, талантливый, и пил, и работал, и на своём месте был хорошим специалистом.

Сергей никогда не повышал голос и не ругался. Особенно много пил на ночь. Напьётся и спит. Худел и худел, усыхал, будто таял; голос его становился все тише. Однажды заснул на лавочке у дома зимой.

Так у Семёновны не стало мужа. Она почти и не горевала, только немного поскучала по его тихому сопению, потому что и с ним была одинока. Детей они не нажили. Ни разу не получилось забеременеть. И вот теперь, спустя столько лет жизни, она впервые пожалела о том, что нет у неё ни дочки, ни сыночка. И как-то вдруг стала сожалеть об упущенных годах и возможностях. Не могла она понять, как так вышло, что ей и поговорить-то не с кем. Только с Натальей она и могла чем-то поделиться.

Наташа была не замужем, тоже жила одна. С недавних пор соседка стала подкармливать большого бездомного пса, считая, что если он сыт, то и не опасен. Это был кобель дворовой породы с обвислыми ушами, местами свалявшейся чёрной шерстью и очень умными глазами. Пёс не только узнавал Наташу, он ждал каждый день именно там, куда она ему приносила остатки своей еды. Она назвала пса Диком, и он отзывался.

Раньше соседки по душам-то и не говорили. А в тот день почему-то им обеим захотелось поделиться. Вернее, начала Наташа, Семёновна разговор и поддержала. А может, под влиянием алкоголя, раньше-то они ни разу так и не сидели. А тут – и вино, и закуска. И… слово за слово, узнали они друг о друге много того, что раньше их и не интересовало. Именно в тот день они из соседок превратились в подружек.

– Знаешь, Семёновна, хотела бы я построить большой дом, взяла бы Дика к себе, – говорила соседка мечтательно.

– И зачем это тебе?

– Представляешь, недавно заболела я и какое-то время не приходила, когда выздоровела, выхожу из подъезда, а он около нашего дома сидит. Нашёл меня.

– Кто?

– Дик. Ты что, не слушаешь меня, что ли?

– Слушаю, слушаю.

– Так вот, он такой молчаливый, немного поскуливает, будто сказать что-то хочет, даже не лает никогда. И мы без слов друг друга понимаем.

– А где твой пудель серый? Вы с ним так похожи.

– Сдох Пусик.

– Надо же, Пусик. От чего?

– Имя как-то само к нему прилипло. Пусиком он и был. Сдох, думаю, от старости. Я же его подобрала семь лет назад, а сколько ему тогда было, и не знаю. Глупенький такой, но добрый. Как твой Серёжа, Царствие ему Небесное.

– Э. Ты Серёжку не трожь. Скажешь тоже, глупый. Он умным был. На все руки мастер и в электричестве разбирался будь здоров, всё мог наладить.

– Что же он жизнь свою не наладил? Это руки у него были умные, а сам – глупый. Зачем пил? Вот скажи, зачем?

– Видно, на роду написано. Такой его выбор.

– Ведь он лет пять назад как помер?

– Шесть.

– И на что ты живёшь? Неужто на одну пенсию? И почему мы никогда с тобой о своих работах не говорили?

– Не знаю, не говорили и всё. Да. Пока на одну пенсию. Никак работу не найду. А ты? – в ответ спросила Семёновна, удивляясь про себя, почему они по душам ни разу не разговаривали, хоть знакомы столько лет.

– Убираюсь в приюте для брошенных животных. Сначала волонтёром там работала, а потом они мне предложили постоянную работу.

– И что, платят нормально?

– Мало, конечно, но вместе с пенсией ничего, жить можно. Зато я рядом с животными; они не пьют, не врут, не сплетничают, во всех отношениях лучше людей. Знаешь, я жалею, что не собака. Придумали же пол менять, а почему не придумали переделывать людей в собак, например? Я бы хотела.

– Наверное, ты – единственная, кто этого хочет, вот и не придумали. Мне тоже надо бы подрабатывать, но ничего не могу придумать. Образование у меня слабоватое, а возраст такой, что не берут никуда на работу. А то, что предлагают на бирже, мне не нравится. Туалеты мыть не хочется. Убираться у кого-то или где-то… не особо я умею убираться-то. Даже вязать не научилась, а то б носки вязала и продавала.

– На носках нынче не подработаешь. А потом что это ты – образования нет. Ты же с дошколятами вроде бы занималась. Училище окончила. Наймись за детишками у кого-нибудь ухаживать.

– Знаешь. Не могу я с детьми больше. Своих хочу. Но как? Мужа нет. Денег нет. И родить уже поздно. Вон в моём возрасте у людей уже внуки… А я ребёночка хочу.

– Это на тебя так вино действует? Зачем тебе ребёночек? Сдурела на старости лет? Мужа от пьянства не смогла уберечь. С детьми знаешь какие проблемы? Вон, посмотри вокруг… Как только из коляски вылезут, сразу хулиганами становятся или проститутками.

– Знаешь, Наташ, давай расходиться, что-то не могу я с тобой говорить.

– Ладно, ладно. Не буду про детей. Ты первая начала, между прочим. Собаку заведи.

– Нет. Это не для меня.

– Котика. Только его обязательно надо кастрировать, а то будет метить всё. У нас в приюте, как берут котов с улицы, так сначала кастрируют, а потом уже пытаются пристроить.

– Не хочу я никаких животных, тем более кастратов.

– Тогда пойди вон поучись чему-нибудь, небось, все на свете книги прочитала. Посмотри, курсов разных сколько… Я так, например, не люблю учиться, зато животину люблю, и работу себе нашла под стать. А что? Мне нравится. Семёновна, просто ты работать не любишь, вот и не можешь ничего найти. Хочешь, к нам устрою? Или всё-таки зверушку возьми какую-нибудь, во… рыбок заведи, говорят, успокаивает…

– Ну уж нет. С животными у меня нет желания возиться, ни в приюте, ни тем более у себя дома.

– В общем, законченный ты эгоист, так я тебе скажу. Поэтому и не клеится у тебя ничего.