Притяжение добра

Так просидели они на берегу, больше не купались. Затем Ира засобиралась, объяснив новому знакомому, что пора идти, ведь она только приехала и даже сумку не разобрала, побежала в море купаться. И вот случай, если бы не Федя, могла утонуть. Он спросил, придет ли Ира завтра, она ответила, что придет, договорились поплавать вместе.

Она шла в отель и думала о том, что если бы взрослым был, то и проводил бы, и номер телефона взял бы…

Больше Федя не появился.

Ира каждый день ходила на то же место, где они познакомились, но его не видела.

Периодически Ирина звонила Зине. Подруга рассказала, что мать Ирины приходила еще несколько раз, ругалась, спрашивала, где ее дочь неблагодарная, но Зоя Анисимовна ничего маме не рассказала и просила больше их не беспокоить.

Когда Ира летела в самолете в Москву, смотрела в иллюминатор, и мысли ее были о том, что, может, удастся увидеть мальчика-отрока Федю. Получается, что увидеть ангела можно только тогда, когда он появляется и тебя спасает. Он и похож своим поведением на ангела, иначе бы точно пришел ну хоть еще разок. Ира понимала, что глупо, думать о четырнадцатилетнем мальчике, однако запомнила, как Федор говорил, что через месяц ему будет пятнадцать. Злилась на себя, что не хватало еще ей влюбиться в ангела… Запомнила число, когда он ее из воды вынес. Пятнадцатое июля, значит, пятнадцатого августа Феде исполнится пятнадцать. Стало Ире интересно, каким он станет, например, через восемь лет, ей двадцать семь, а ему… И все-таки было интересно.

Четвертая глава

Теперь вернемся немного назад. Почему же не появился юный Федор на пляже ни на следующий день, ни позже?

Федя шел к папе, хотел поделиться тем, что случилось. Мысли так и кружились. Он думал о том, как спас девушку, и, если бы не он, Ира просто утонула бы, задохнулась, погибла. С одной стороны, получалось, что он – герой, с другой – обычный человек, потому что любой бы так поступил. Но спас не кто-то, а он. И еще думал Федя о том, какая Ира прекрасная, и что он даже не подозревал, что с ним такое может случиться. Конечно, мечтал спасти кого-нибудь, но такую девушку встретить и вынести на руках из морской пучины… этого не мог себе даже представить. На этой мысли Федя столкнулся с прохожим. Извинился. Картинки, связанные с происшедшим, так и кружились в голове. Он размышлял: что такого, что вынес из воды, и вместе с тем здорово все-таки. И что она не такая, как все. В школе – девчонки другие, глупые, поговорить с ними не о чем, а с ней говорил бы и говорил до бесконечности. Не может быть, неужели такая любовь и есть, думал Федя. Потом вспомнил, что она взрослая. Он никогда на таких взрослых девушек не обращал внимания как на предмет любви, считая их старыми. Но Ира – совсем же другое дело. Не заметил, как подошел к отелю, где они остановились. Увидел отца и – к нему.

– Паа… что расскажу. Я девушку спас. Она тонула у самого берега.

– Разве у берега можно тонуть?

– Можно, волну закрутило, она в нее и попала. Я ее вынес из воды.

– Силен, Федька, силен. Красивая?

– Я серьезно.

– Я тоже. Давай переодевайся, я все собрал, будем номер сдавать.

– Как сдавать? Еще три дня.

– Срочно уезжаем. Мне позвонили, сообщили, что нашли мои ребята новое месторождение, надо ехать незамедлительно, без меня не справятся, так что отпуск прерываю в экстренном порядке.

– Мы с Ирой договорились завтра поплавать.

– Мал ты еще с Ирами плавать. Сколько ей лет?

– Девятнадцать.

– Знаешь, конечно, раньше в четырнадцать мальчиков к белошвейкам водили…

– Отец, обижусь, как тебе не стыдно. Пошляк ты, совсем со своей геологией про жизнь забыл.

– Какая жизнь? Как Ольга погибла, не вижу я женщин, только она одна и была. Поэтому не сердись. А глупости свои брось. На сборы тебе полчаса, в машину и – домой, в Питер.

– Она ждать будет. Я даже телефон ее не взял, на завтра понадеялся.

– Забудет русалка про тебя, мальца. Ей мужики нужны, а не мальчики безусые. Но на будущее – не надо ничего на завтра откладывать. Слышишь? Ничего. Делай сразу. Будет тебе урок. Не могу я ребят подвести, вырастешь, поймешь.

– Всегда вы, взрослые, так говорите. Впрочем, наверное, ты прав. Представляешь, она в Питере не бывала. Я даже фамилию ее не знаю. Хотя не пара мы, конечно, ты прав, как всегда.

– Федя, жизнь – такая удивительная штука, если это судьба, то столкнет она вас еще. Только узнаете ли друг друга?

– Я ее никогда не забуду.

– Так уж и никогда? Ну ладно. Поехали?

– Да.

– Вернемся, тебя – к моей сестре, а я, похоже, надолго. Что бы я делал без нее. Жалею, что мы с Ольгой тебе сестренку или братика не родили. Все моя работа, ее пение.

– Разве певицы не могут много детей иметь?

– Почему же, могут. Только кто-то тогда должен помогать, или няню надо, а тогда с деньгами у нас было не очень, мягко говоря. Время было сложное. Мама не решилась бросить работу и несколько лет детьми заниматься. Она не певунья-сипунья, а меццо-сопрано, это божий дар, сынок. Пела легко и гармонично. Трудяга к тому же. Восходящей звездой ее считали. Жизнь распорядилась жестоко. Осиротели мы с тобой, Федька. Но ради нее, ради Оленьки нашей многого добьемся. Как думаешь?

– Добьемся. Стану известным хирургом. Мама бы нами гордилась. Ира, кстати, возможно, тоже будет поступать в мед, она медсестрой работает.

– А что, в медицинском и встретитесь. Ну, давай. Давай. Торопиться надо.

Пока ехали, разговаривали всю дорогу. Вернее, говорил отец, сын кивал, односложно отвечал или издавал звук «М-угу», что означало, что он всё понимает, но говорить не хочет, в общем, Федор молчал больше, чем обычно, был задумчив и немногословен. Павел Олегович мог вести машину сутки, без перерыва на сон. Постоянные экспедиции закалили, в результате он легко обходился без сна и без еды, как верблюд или разведчик. Но сына надо было кормить и следить, чтобы он не сбивался с режима. Поэтому они часто останавливались на перекусы и переночевали в мотеле.

Павел Олегович Филатов был очень хорошим отцом и верным любящим мужем. Олю свою любил до сих пор. Поначалу так страдал, что Рая, сестра его, боялась за него, думала, тронется умом. Но спустя год Павел взял себя в руки, с головой ушел в работу и заботу о сыне. Мужчиной он был видным, и на него многие поглядывали, но тронуть его «законсервированное» сердце ни одной не удавалось.

Федя был способным к обучению мальчиком, учиться любил, и друзей у него было много. Дружили с первого класса, помогали друг другу. Все хорошо складывалось. Если бы еще мама Федина была жива, но ее не было.