У изголовья прошлых лет

Женька посмотрела на часы. Уже давно за полночь, а она так увлеклась прошлым, что и про сон забыла. Она быстро застелила постель и, укладываясь, проговорила с улыбкой:

– На новом месте приснись жених невесте!

Вообще-то, ей ещё вчера надо было вспомнить про это заклинание, но лучше поздно, чем никогда.

Жених и в самом деле приснился. Бывший. Почему-то они вместе едут на велосипеде. Вдруг Игорь оказывается вовсе не Игорь, а Илья. Он старательно крутит педали, а Женька сидит впереди него на раме – так её в детстве папа катал. Волосы развевает ветерок, подол платья вздымается парусом, а губы Ильи нежно касаются Женькиной макушки. Неожиданно на дорожке появляется щенок. Он забавно переставляет свои короткие лапки, пытаясь убежать от велосипеда, а Илья, желая отогнать его в сторону, нажимает на звонок, который тренькает так громко, что Женька просыпается.

Оказывается, кто-то звонит в дверь.

– Ну, ты и спишь, Туманова! Уже полдень! – заворчала впорхнувшая в квартиру Светка и посмотрела на помятое лицо подруги. – Понятно! Всю ночь читала, да?

Женька сонно кивнула.

Следом за подругой вошли её пятилетние отпрыски Сеня и Веня.

– Можно я парней у тебя оставлю на пару часиков? У них в группе карантин. Извини, что без предупреждения, но я звонила, а ты трубку не брала. Мне надо очень срочно в одно место смотаться.

– А Стас чего? – сонно пробурчала хозяйка.

– А Стас сегодня работает! Первый день!

– Поздравляю! Это достижение! – усмехнулась Женька.

Закрыв за подругой дверь, она усадила мальчишек за стол, выдала им по листу ватмана и коробочку цветных карандашей, а сама отправилась на кухню варить кофе.

Когда она вернулась, то увидела, что мальчишки старательно раскрашивают её вчерашнюю работу. Девушки на лесах уже одеты в зелёные комбинезоны, разрисованные под камуфляж, а новые домики весело смотрят на неё под пририсованным в небе солнышком и сияют разноцветными стенами: жёлтыми, синими, оранжевыми.

– Что вы натворили? – в ужасе закричала Женька и схватила свой рисунок.

– Тётя Женя, мы просто хотели сделать тебе сюрприз, – поспешил оправдаться Сенька.

– Так ведь намного красивее! – добавил Венька.

– А разрешения спросить можно было? – сердито спросила она.

Парни захлюпали носами, и Женьке стало неловко за свою строгость.

– А давайте сделаем макет города! – предложила она – Представьте, что мы с вами строители! И перед нами голая степь. Вот такая! – и она положила на стол крышку от большой картонной коробки.

– А что такое степь? – поинтересовался Венька. – Это как коробка, что ли?

– Нет, не коробка. Это такое место на нашей планете, где нет леса, только трава и мелкие кустарники, там обычно гуляет ветер и светит солнце. А зимой всё занесено снегом и дуют злобные ветра, перемещая снег с одного места на другое.

– Значит, вот эта коробка – степь понарошку? – уточнил Сенька.

– Да, степь понарошку, – подтвердила Женька. – А мы с вами – строители, мы приехали сюда, чтобы построить город.

– И город будет понарошку?

– Конечно! Сейчас я принесу клей и бумагу, и мы будем возводить бумажные дома. Вот такие же красивые, как и те, что вы разрисовали.

И работа закипела. К возвращению Светланы в «нарошечной» степи уже стояли разноцветные домики, они были приклеены к картону ровными рядами, образуя улицы города. На бульваре в центре коробки выросли деревца, а по нарисованным рельсам бежал красно-жёлтый трамвайчик. Вдоль улиц стояли столбы-спички, а к ним были привязаны чёрные нитки-провода.

– Ничего себе! – воскликнула Светка, увидав, с каким старанием трудятся воображаемые строители.

– Мам, смотри! Это детский сад! А это школа! А тут у нас будет бассейн! – наперебой кричали мальчишки, тыкая в макет своими пальчиками.

– Ну, ты даёшь, подруга! В тебе умер великий педагог! – восхищённо проговорила Светка. – С таким увлечением они обычно только в компьютерные игры режутся.

– Им надо развивать мелкую моторику, – пояснила Женька. – Это очень важно для учёбы, у вас ведь школа не за горами.

– Замуж тебе надо выходить! И своих рожать, пока не поздно! – заключила подруга. – Судя по твоим предкам, да ещё с такой мамашей, это будут очень талантливые детки.

Женька в ответ лишь улыбнулась.

Вскоре гости уехали, забрав с собой «нарошечный» город, а Женька поспешила открыть заветную тетрадь. И чем больше она читала, тем большим уважением проникалась к своей прабабушке, которая никогда не пасовала перед трудностями, а преодолевала их и шла вперёд.

Через какое-то время она уже была назначена бригадиром. Постоянная тяга к знаниям, живой пытливый ум и желание постичь премудрости строительного производства, с которым она столкнулась волею судьбы, подвигли девушку поступить в строительный институт. Её дворянское происхождение тут никого не интересовало. Ведь теперь она была представителем пролетариата. Проучившись несколько лет без отрыва от производства, Евгения Петровна получила диплом инженера-строителя.

К началу 40-х годов она уже работала в проектном бюро строительного треста. К тому времени подруга Тамара вышла замуж за доменщика и переехала жить к нему, а Евгения получила отдельную комнату в одном из построенных ею же домов. Но её личная жизнь никак не складывалась. Парни, пытавшиеся ухаживать за нею, были малообразованны и неинтересны. Даже те, кто учились вместе с ней в институте. Ежегодно она навещала матушку, проводя в столице каждый свой отпуск. Та уговаривала дочь вернуться домой, и Евгения уже было собралась это сделать, тем более что и работа подходящая ей в Москве нашлась, но тут началась война. И опять жизнь закружилась-завертелась, неся новые беды. Стали прибывать эвакуированные из других городов заводы: оборудование, документация, люди. Прибывших расселяли в недостроенные дома, которые были ещё без внутренней отделки, подселяли в квартиры, уплотняя местное население, да и старые бараки опять сгодились под жильё. Завод стал работать на оборону. А вскоре в город начали приходить эшелоны с ранеными. На базе клубов, школ и других общественных зданий развернулись госпитали. Многим жителям города пришлось сменить профессию, ведь военное время требовало большого количества рабочих рук. Так Евгения Петровна начала трудиться на производстве снарядов.

Женька закрыла тетрадь. Она только успела порадоваться за прабабку, жизнь которой стала налаживаться, как вдруг подступила новая беда. Надо всё это переварить. Сейчас лучше переключиться на что-то другое, и она решила заглянуть в компьютер. Там было несколько писем от Ильи. «Женечка, почему ты мне не отвечаешь?» – спрашивал он в каждом из них. «Изучаю историю семьи», – коротко ответила она.

Глава 9

Вопросы без ответов

История прабабушки так захватила Женьку, что она не могла думать ни о чём другом. Что бы она ни делала, куда бы ни шла, она всё время прокручивала в голове события тех лет, мысленно рисовала картины прошлой жизни. Она пыталась представить, как выглядела комнатка Евгении Петровны, которую та наконец получила. Наверное, кроме кровати, там был какой-нибудь буфет или комод, наподобие тех, что достались в наследство Женьке. А вот книжный шкаф точно был. Прабабушка рассказывает, как в войну к ней подселили эвакуированную женщину с маленьким сыном. И тот шкаф стал стенкой, разделившей жилище на два крохотных личных пространства.

Новая работа Евгении Петровны была связана с изготовлением снарядов. Женька не представляла, что она там делала. Работала на станке? Но этому надо было специально учиться. Да и не женская это работа. Хотя в войну повсюду работали женщины. И ещё подростки. Да и необходимые профессии осваивались в сокращённые сроки. А может, она занималась изготовлением ящиков для снарядов? Или укладывала их? Об этом прабабушка Женя ничего не писала. Не написала она и об Илье Тарасовиче. Вернее, она упоминала о нём, как о грамотном инженере, интересном собеседнике, но о своих чувствах к нему или об истории их отношений почему-то умолчала. Женька поняла, что познакомились они на заводе, что общались исключительно по работе. От других работниц Евгения Петровна узнала, что Илья Тарасович потерял свою семью и тщетно пытается её найти. Но говорить об этом он не любил. Но ведь родила же она ребёнка! Ведь что-то же было между ними! Как узнать об этом?

Женька представила, как после войны прабабушка приехала в Москву с маленькой Марусей на руках. Матушка её, Мария Александровна обрадовалась приезду дочери и внучки. Так они и жили втроём в той самой комнате, где когда-то выросла Евгения Петровна. Она быстро нашла работу в столице, а Марусю (будущую Женькину бабу Машу) вверила своей матери, которая с удовольствием посвятила ей всю себя. До самого своего последнего дня. И беда ли, что у них всего одна комната на троих? Главное – война позади, и все они вместе. Уже много позже переедут они в отдельную квартиру, которую выделит Евгении Петровне её стройтрест. Вот в эту самую, где теперь предстоит проживать Женьке.

Она снова и снова брала в руки снимок, где молодая женщина держит на руках годовалую дочь. Всматривалась в их лица. А ведь прабабушка и в самом деле неспроста так нарядилась. Она сделала это исключительно для фото, потому что знала, что отправит карточку отцу своего ребёнка и хотела хорошо выглядеть. Она хотела ему нравиться!

Годы жизни в столице, описанные прабабушкой, тоже не пролили никакого света на историю её любви. Она словно не хотела говорить об этом. Но об этом говорили её стихи. Они дышали любовью, даже если в них ни разу не встречалось это слово. Женька вновь и вновь перебирала листочки, перечитывала ровные прабабкины строчки. Некоторые она уже знала наизусть. Иногда, глядя на фотографию бабы Маши, она декламировала:

Кленовый лист, лоскутик солнца,
Лежит на мокрой мостовой.
Ему дочурка улыбнётся
И вновь напомнит облик твой.
В её глазах твой взор сияет,
Её улыбка – твой привет.
И пусть тебя она не знает,
В ней – мой вопрос и твой ответ.

Навещавшая подругу Светка тоже любила почитать стихи Евгении Петровны. Иногда они вместе разглядывали её рисунки, пытаясь понять, что та хотела сказать. Чаще это были какие-то разрозненные фигурки, цветы, деревья. Иногда рисунок являлся иллюстрацией к стихотворению.

– Смотри, – поясняла подруге Женька, – каждая картинка как будто о чём-то говорит. В ней явно выражено настроение.