Скучная жизнь и веселые сны Нади Белых

И тут до меня дошло, к какой бабуле он обращался. Дурацкий платок, и утепленные шерстяные штаны, да еще и неказистые угги – я не знала, сколько придется находиться на улице и подготовилась наверняка! Да ну все равно, неужели меня можно было принять за старушку, пусть даже со спины? С неприятным осадком я вернулась в зал, высматривая своего оскорбителя, но так и не обнаружила его, возможно, потому что толком и не разглядела.

– Где ты ходишь, Надя, сейчас уже будет вынос тела и пойдем на кладбище! – зашептала недовольно Тамара Егоровна. – Сейчас бы ушли все без тебя. Я уж подумала, что домой сбежала!

– Да пойдемте, никуда я не делась. – «А жаль», – уныло продолжила я в своих мыслях.

Был тот редкий февральский день, когда мороз с удивительной жестокостью сочетался с ветром. Пуховик не спасал совершенно, и я отчаянно завидовала огромной шали Егоровны, в которую та куталась, но тоже ворчала на погоду. Как это ни цинично звучало, но на всех красноносых и краснощеких лицах читалось желание поскорее закончить со всем этим делом и вернуться в тепло.

Навсегда попрощавшись с Викторычем, народ одним потоком отправился в столовую. Мы с Тамарой Егоровной шли и тихонько рассуждали о том, как в сфере ритуальных услуг все стало продумано. Вот тебе зал для прощания с усопшим, вот тебе тут же кладбище, и здесь же можно заказать поминальную трапезу. Все в одном месте.

Столовая была весьма приличной, чистой и обставленной новой мебелью, но главное – теплой. На длинных столах уже стояли тарелки с блинами и киселем, овощными и сырно-колбасными нарезками, призванными служить закуской к горячительным напиткам в стеклянных графинах. Кто-то в другом конце зала уже начал громко вспоминать истории из жизни Александра Викторовича. Я села недалеко от выхода, с краю, налила себе морса и положила в тарелку аппетитный масляный блин.

Стул рядом со мной пустовал, он то отодвигался от стола, то придвигался к нему. Люди ставили на него сумки, складывали вещи, а затем, находя место поудобнее, снова оставляли пустым.

Спустя несколько минут он снова со скрежетом отодвинулся и рядом, распространяя невыносимый табачный запах, уселся тот самый, встреченный мною недавно, «бабулевед-курильщик». Я посмотрела на него со всей возможной неприязнью, на которую была способна. Не обратив на это ни малейшего внимания, он стал шлепать себе в тарелку блины один за другим.

«Повезло же мне опять!» – подумала я, наблюдая, как этот человек за два-три укуса расправляется с одним блином и принимается за другой.

– Надежда! – нарочито громко сказала Егоровна, с которой нас разделяла пара человек. – Ну ты чего на угол-то села, замуж же не выйдешь! – она как раз села в самую серединку, вела оживленные беседы с двумя дальними родственницами Викторыча.

Я не ожидала такого подвоха и сказала что-то стандартное, вроде «Да я там уже была, поэтому особо не стремлюсь».

– А у нас Юрец вообще-то тоже не женат! – ляпнула одна из родственниц, обращаясь к моему малоприятному соседу. – Юрец, ты что сидишь, налей девушке.

–Водку будете? – спросил Юрец, с сожалением отрываясь от блина.

– Спасибо, я не пью водку.

– А, – сказал Юрец. На этом наше общение закончилось для нас, но не для крикливой родственницы.

– А ты ей вина предложи! – снова заорала она через стол. – Что ты, как деревянный?

«Женщина, успокойтесь уже», – хотелось мне сказать ей, но ругаться на похоронах Викторыча было как-то совсем неприлично.

– Вино будете? – Юрец посмотрел на меня совсем уж уныло.

– Нет. А вы чего сами не пьете? – поинтересовалась я из вежливости.

– А мне нельзя, я за рулем. Мне их всех еще развозить по домам, – вздохнул он, и вернулся к блинам.

– А вот Надежда у нас вообще девчонка видная, – донесся до меня голос Егоровны.

«Нет, нет, нет… Только не это».

– … вот, теперь вместо нашего Александра, дорогого, Викторыча начальницей будет…

Я вышла в коридор и набрала водителя: «Роман Геннадьевич, вы где? Что? Егоровна отпустила на пару часиков? Это что за дела?»

Эта женщина меня сегодня добьет. Я представила, как еще два часа сижу с блином на тарелке, и слушаю, как Егоровна меня сватает за всех подряд, вперемешку с рассказами из рабочей жизни Викторыча.

– Тамара Егоровна, – зашептала я громко и недовольно. – Вы зачем водителя на два часа отпустили?

– Так Наденька, надо помянуть человека уж как положено, что ты нервничаешь. Столько времени бок о бок провели, в одном кабинете. Не последние знакомые. А что Роме ждать нас? Ему все равно не выпить. Человечнее нужно быть, тебе как руководителю это понимать нужно.

– Они сейчас молодые, все такие. Каньеристки! – поддакивала ей родственница. – Феминистки! Только права свои знают.

– Ой, Тонь, да это все от безмужичья.

Я набрала в приложении такси свой адрес, предварительная цена на другой конец города перевалила за тысячу рублей. «Высокий спрос». Да ладно! Попробовала другие агрегаторы, там все тоже было глухо.

Руки безумно зачесались подойти и дать достопочтенной Егоровне ложкой по лбу.

Та уже рассказывала историю о том, как они с Викторычем пели на корпоративе дуэтом.

На моменте, когда она затянула «Две звезды, две светлых повести», я подошла к Валентине, поблагодарила за все, и, сославшись на головную боль, откланялась.

Так, кладбище – место общественное. Тут наверняка должна быть рядом остановка. Посмотрела по карте – семьсот метров. Ну что я, не сибирячка, что ли? Надела пуховик, намотала ненавистный платок, вышла.

В лицо сразу ударил ледяной ветер. За пару минут не только щеки, но и все лицо стало краснющим, глаза слезились. Я обогнула здание кафе, по узкой дорожке вышла к дороге, которая вела из города на трассу, огляделась: вдалеке виднелась автобусная остановка.

Через две минуты забега вдоль дороги, мне подумалось, что я, конечно, сибирячка, но не то, чтобы коренная.

Рядом притормозила машина:

– Женщина, давайте доброшу до остановки!

Я приготовилась отказываться, потому что в машины к незнакомцам нельзя садиться даже в случае апокалипсиса, а легкое обморожение вообще не является аргументом, как вдруг разглядела в водителе знакомые черты.

– Надя? Надя Зеленцова? Ты что ли? – спросил он, также вглядываясь в мое лицо.

– Серёжка! – Узнала я в нем Сережку Синцова, на третьем-четвертом курсе университета у нас была общая компания. И да, действительно, моя девичья фамилия была схожа с Сережкиной последней частью «-нцов», на основе чего у меня даже возникали романтические размышления о неслучайности нашего знакомства. Правда, он уже тогда встречался с моей одногруппницей Настей, и мне ничего не светило. И сейчас Сергей, казалось, почти не изменился: чуть поправился, огрубел, но в целом, это ему даже шло и придавало флёр мужественности.

– Серёж, как ты вовремя! Я уж думала, в сосульку превращусь. Ветер, ужас!

– Садись давай скорее. Домой? Давай доброшу. А я уж было подумал, что какая-то бабулька, ты прости меня, с кладбища тащится.

Тут я представила, как, должно быть, выгляжу со стороны, и стало ужасно досадно. Мне для полноты картины разве только авоськи с картошкой не доставало. Вот, наверное, подумает теперь, что я несчастная какая-то и жизнь не сложилась.

– Да ты меня на остановке высади, мне все равно далеко, на Монтажников. Сам-то откуда едешь?

– Да прекращай, до Монтажников на машине вообще ерунда, что ты будешь по холоду мотаться. Я с посёлка еду, родители в санаторий поехали, я там печку у них топил, собаку кормил. А что, у тебя, умер кто? Как сама, как муж?

– Да начальник умер внезапно, знаешь, вот вообще никто не ожидал.. А муж..

В общем, слово за слово, но разговорились мы так, что не заметили, как добрались до моего района.

Интересно, что Сергей с Настей были самой красивой парой на потоке, и даже поженились, но долгой и счастливой семейной жизни у них так и не сложилось. Сергей стал воскресным папой для их общего сына Антошки, а Настя – увлеченно строить свою личную жизнь с мужчинами, которые казались ей более успешными, чем бывший муж.

Почти у самого дома, пока я решалась пригласить Сергея на чай, ему позвонил товарищ по работе и попросил подъехать «на объект» – они вместе занимались строительством загородной недвижимости. Серёжа остановил авто и галантно открыл мне дверь. Мужчин, которые не ленятся встать и открыть женщине дверь автомобиля, в моем окружении можно было по пальцам пересчитать: с учетом Сергея – всего один. Я сердечно поблагодарила его, мы обменялись номерами, и я побежала к двери подъезда.