Дары Богов

Горн был в ярости, но взял себя в руки и спокойно произнёс:

– Никому не рассказывай о своём муже, слышишь? Не вздумай проболтаться! Это опасно и для него, и для тебя. Ты рассказывала о своей свадьбе кому-нибудь?

– Да, – ответила Биргит, тоже немного утихомирив свой пыл, – я говорила об этом Лоре, поделилась с ней радостью.

– Больше никому не говори. Лора умеет хранить секреты, но предупреди её, чтобы она не сболтнула лишнего.

– Да, я понимаю, что лучше это пока оставить в тайне.

Продолжать разговор не хотелось. Биргит коротко простилась с магом и перенеслась к себе домой.

Глава 9

Город Елис, провинция Эилфир. Дворец Ксанта

Биргит сказала круглолицему управляющему, что не нужно докладывать хозяину этого дома о её визите, она сама к нему пройдёт, и она хорошо знает дорогу к залу церемоний. Тобо предложил прохладного морса. Она отказалась. Такая услужливость ей была не по душе, но тешила самолюбие бессмертного, иначе он бы давно приструнил своего слугу.

Чтобы попасть в зал церемоний, надо было пересечь передний зал, свернуть за арку в малую гостиную, которая, как и раньше, оставалась полупустой, пройти по длинному узкому коридору с лепниной под потолком, выйти в сад и дойти до массивных дверей толстостенной постройки. Дворец был построен давно, и в таком сооружении раньше, вероятно, располагалась тюрьма или пыточная для нерадивых рабов.

Дневное солнце проникало через большие окна и наполняло зал золотистым светом. Тут по-прежнему было чересчур просторно.

– Здравствуй, Биргит, я ждал тебя, – произнёс Ксант, едва её заприметив.

Она обратилась в тилонку ещё в саду, уж очень ей хотелось проверить, узнает ли её друг. Он узнал, на его лице не было ни тени удивления. А впрочем, не такие явные отличия между её тилонским и вахадоранским обликом: просто другой цвет кожи, глаз, другая форма ушей и чуть глубже голос.

– Здравствуй, друг.

Биргит намеренно называла его другом, чтобы он даже не думал ухаживать за ней. После смерти Падира Ксант попытался сблизиться, но она дала ему понять, что он для неё просто друг, и иные отношения между ними невозможны.

Бессмертный спросил, как её здоровье.

– Отлично, спасибо тебе за это. Горн сказал, что ты мне очень помог, когда я болела.

– Да, если бы не моя магия, только Богам известно, что могло бы произойти, – Ксант наверняка преувеличил значимость своей помощи, дабы произвести на неё впечатление. – Горн рассказал мне о том, что ты оборотень, – он сделал пару шагов ей навстречу. – Биргит, ты очаровательна.

В тёмно-серых брюках и рубахе приглушённого синего цвета она вряд ли выглядела очаровательно, но в её гардеробе не нашлось ничего такого, что подошло бы под обе сущности: ничего ярко-синего, сине-красного, светлосерого или голубого. Ксант уже почти поднёс руку к её щеке, но ей пришлось отвернуться и сделать вид, будто за окном мелькнуло что-то интересное.

– Спасибо за комплимент, – сухо обронила она.

Ксант хотел приобнять её за талию, но Биргит снова ускользнула и уставилась на полотно, занимающее большую часть стены. На нём был изображён вахадоранец в полный рост.

– Этой картины я у тебя не видела, – сказала она.

– Рон полгода назад её закончил. Прекрасная работа, Рон был великим художником.

– Был? Что с ним случилось?

– Он умер пару месяцев назад. Поссорился с кем-то в таверне, какие-то негодяи затащили его на крышу и сбросили вниз. Он свернул шею при падении. Мне об этом хозяин того заведения рассказал. Рон был удивительным человеком, кисти и краски слушались его. Очень жаль, что всё так сложилось. Его работы чудесны, и сколько прекрасных картин он мог бы ещё написать, – вздохнул бессмертный. – Но жизнь продолжается, мёртвых не вернёшь, мы должны жить дальше и думать о будущем, – Ксант пытался подобраться поближе, и, скорее всего, вкладывал в свои слова особый смысл, намекая на то, что Падира уже не вернуть.

– А кто здесь изображён? – спросила Биргит, не спуская глаз с вахадоранца.

– Воин, – ответил Ксант. – Я попросил Рона нарисовать доблестного воина, который принесёт народу благополучие.

– А почему ты не заказал свой собственный портрет? – уж слишком велика была любовь Ксанта к самому себе.

– Я не люблю позировать, это слишком утомительно. В жизни есть занятия куда более интересные.

Биргит снова осмотрела картину. На переднем плане стоял вахадоранец, одетый в богатый чёрный кафтан чуть ниже колен, в его руке был меч с необычным узором на клинке, а красные глаза как будто искали в этом зале свою жертву. На заднем плане высился чёрный вулкан, изрыгающий лаву, а на склонах теснились высохшие деревья с извилистыми узловатыми стволами и голые серые кустарники. У ног воина лежало опрокинутое ведро, вода растеклась, и в ней отразилось сумеречное звёздное небо с тусклым искажённым полумесяцем.

– Мне не нравится этот вахадоранец, – заключила она.

– Это красивая картина! По-моему, лучшая из всех, что рисовал Рон! – запротестовал Ксант.

– Я не спорю с тем, что картина прекрасна. Рон был отличным художником, но этот воин несёт разрушение.

– Нет, это благородный воин. Как он одет, какая осанка! Мне он нравится.

– Художники видят больше, чем мы. Рада была повидаться с тобой, – Биргит сделала пару шагов в сторону выхода.

– Ты уже уходишь? Подожди, останься, – Ксант последовал за ней.

– Я зашла всего на минуту, чтобы поблагодарить тебя и попрощаться перед путешествием.

Он возмутился, но Биргит отклонила все его протесты, предложения немного передохнуть и не отправляться ни в какие путешествия. Он даже изъявил желание отправиться в путешествие вместе с ней, на что получил крайне резкий отказ. Она задумала вернуться в Тамику, поговорить с матерью и забрать Хемина с собой. В таком деле Ксант не помощник.

Биргит вышла из зала, вдохнула свежего воздуха, отбросила неприятный осадок, оставшийся после разговора с бессмертным, и переместилась домой.

Глава 10

Деревня Тамика, провинция Ормидан

Густые заросли желтоцветной сныти, разлапистого папоротника и жгучей крапивы затрудняли движение. Биргит шла впереди, Дин и Витрик следовали за ней. Стволы вековых дубов и вязов, разросшийся бересклет, усыпанный тёмно-красными листьями, и разнообразные кустарники закрывали обзор. Лучи дневного солнца путались в ветвях и не пробивались к земле, так что в чаще, несмотря на полдень, стоял полумрак. По этой тропе уже давно никто не ходил. Биргит наверняка вышла бы сюда, если бы не свернула к злосчастной деревушке, которую разгромили бандиты.

Друзья знали о цели их визита в Тамику. Она собиралась отправиться в путь одна, но Дин убедил её, что Ормидан слишком опасен, чтобы путешествовать без сопровождения.

Биргит остановилась у развилки.

– Дальше начинается нейтральная зона, – она указала на поросший мхом деревянный столб с табличкой и вырезанным на нём символом. – Когда доберёмся до деревни, помните о мерах предосторожности.

– Не смотреть в глаза жителям, ничего не пить, ничего не есть, ни с кем не разговаривать, – произнёс Дин.

– Именно так, – подтвердила Биргит и двинулась по одной из дорог. – Люди с белыми волосами – шаманы, – напомнила она, – не приближайтесь к ним. Скоро мы будем на месте.

Биргит знала эти края: будучи девчонкой, она облазила все окрестные леса и поля. Жажда путешествий родилась вместе с ней, видимо, передалась по наследству от её отца-путешественника.

Вскоре показались деревянные домики Тамики. Жители останавливались и с интересом рассматривали красноглазую вахадоранку, одетую в тёмно-серые брюки, и её вооружённых друзей. Некоторые не стеснялись тыкать в такую необычную компанию пальцем. До этой маленькой деревушки редко доходили чужеземцы.

Дин и Витрик остановились у входа, Биргит зашла в дом одна. Её мать сидела за столом, перебирая какие-то травы. Нежданное появление дочери встревожило и одновременно обрадовало старую женщину.