Щенок

– Продолжай, – велела я, пытаясь смыть ярость глотком вина. Но мышцы рук напряглись до кончиков пальцев, тело напружинилось, словно перед броском, и расслабиться, вернувшись к привычному сосредоточению, мне никак не удавалось.

– Да, собственно, продолжать нечего…

– Меня интересует, где ты учился фехтованию и как у тебя это получилось.

Ирвин замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Значит, ему было, что скрывать. Я поторопила его жестом и приготовилась слушать.

– Когда я проснулся, я с ума сходил от голода. Но питаться нормально я не мог. Мне трудно объяснить, Леди. Мне от этого плохо физически. Меня выворачивает наизнанку, стоит мне выпить чуть больше крови, чем нужно для одного раза. Таким образом, я пил потихоньку, не доводя до смерти жертвы, насыщая организм свежими силами и прикидывая, что делать дальше. Я поселился в пригороде, стал охотиться понемногу, чтобы не привлекать внимания охотников, но, видимо, где-то допустил промашку – на меня вышла моя же стая. Полагаю, Лизе влетело за то, что она отпустила меня. Я знаю, что она меня искала. Проблем с моим возвращением не возникло. Однако несмотря на то, что Эльжбета, на этот раз, была предельно внимательна ко мне, наказывала за малейшее непослушание, не позволяла отходить и на шаг, общение у нас не складывалось. От необходимости подчиняться мне каждый раз срывало крышу, и я старался сделать все, чтобы ослабить контроль. Как ты можешь догадаться, это никому не нравилось. Меня решили пристроить в какую-нибудь школу. Выучить. Видимо, чтобы использовать для борьбы с охотниками. Таким образом, я на пять лет попал в обучение.

– Что за школа?

– «Путь воина» называется. Километров двести пятьдесят-триста отсюда будет.

– Кто платил за это? – мои вопросы были краткими и резкими, потому что я, наконец сумев успокоиться и сосредоточиться, боялась вновь утратить контроль над эмоциями. То, что сейчас говорил Ирвин, не смотря на ту шелуху, которой он постарался насытить свой рассказ, было очень важно. Если он не врал, то проблемы с послушанием нас ожидают те еще. Эта информация стоила затраченных усилий. А разобраться с характером ученика можно и позже.

– Стая. Кто конкретно, я не знаю. Я понимаю, что обучение вампира, тем более, рядом с обычными людьми, стоит больших денег. Впрочем, я почти не охотился. Да и из школы меня выпускали только с сопровождающим. Изредка пил кровь, которую мне доставляли сородичи. Именно в то время я научился держать себя в руках. Но, по итогам выпуска, мне сказали, что результаты оставляют желать лучшего, и посоветовали обратиться к частному мастеру за продолжением обучения.

– И стая направила тебя ко мне? – спросила я, скрывая за холодным безразличием панику. О, Боже мой. Кого я пустила в свой дом? Что ж, видимо, придется его убить.

– Нет. Я разругался со стаей сразу после окончания учебы. Они хотели заставить меня работать на них. Но от младших вампиров я ушел довольно далеко. А подчиняться старшим не хотел. Меня пытались вынудить повиноваться, но это им не удалось. Я выбрал момент, когда старших не было, и убежал. Какое-то время меня искали, потом махнули рукой. И я начал выбирать мастера. Тебя мне порекомендовали несколько бывших учителей. Что дальше – ты сама знаешь.

Я сидела, задумчиво кивая, и пыталась выбраться из моря сведений. Мне предстояло тщательно проверить слова вампира и определить, что из них правда, а что – маскировочная ложь. Все, что я знала о взаимоотношениях зубастых, подсказывало мне, что Вина убили бы раньше, чем он смог открыто заявить о своем неповиновении. Какой смысл усиливать его, направляя на обучение? Да и его побег из-под давления выглядит хорошо продуманным вампирами действием. Зачем его выгнали? Заставили уйти? Что лежало в сфере интересов стаи? Да и кто такой Ирвин, в конце концов? Он совершенно не похож на обычного вампира. Почему стая так держалась за него сначала и позволила уйти в конце? Что изменилось? Что они открыли в нем? Вопросов было куда больше, чем ответов. И что-то мне подсказывало, что это не последние вопросы, которые у меня возникнут. Конечно, безопаснее его убить. Над этим следовало поразмыслить.

– Ты мне не веришь? – внезапно разрушил тишину Вин. Голос был пропитан напряжением. Я вздохнула, обдумывая, какую степень откровенности могу себе позволить.

– И да, и нет, – решившись, откликнулась я, задумчиво вороша распущенные волосы свободной рукой. – Я уверена, что некоторая часть твоего рассказа подправлена. Но не могу понять, какая и с какой целью.

– Может быть, чтобы не производить впечатления чудовища? – резко, но куда тише предположил Ирвин. Он смотрел в сторону, и я имела возможность полюбоваться его физиономией в профиль. Надо сказать, печаль выглядела вполне натурально. – Я же вижу, как ты иногда на меня смотришь. Ты вся как струна. Боишься меня? Я уже черт знает сколько живу бок о бок с тобой, не предпринял ни единой попытки тебе навредить, а ты…

– Возможно, у тебя просто не было шанса? – слегка улыбнувшись, уточнила я. Эта его вспышка вызывала, скорее, умиление.

Вампир вскочил на ноги и обвел комнату яростным жестом, расплескав вино из бокала.

– Да весь твой дом – один сплошной шанс! Думаешь, если ты убираешь из моего доступа оружие, значит, лишаешь возможности напасть?! – его карие глаза сверкали от гнева и обиды, дыхание стало частым и поверхностным. Я незаметно переместилась, скорректировав позу для резкого рывка. – Оружие можно найти везде, где угодно! Я сам – оружие. Понимаешь?! Я просто не хочу нападать!

– Успокойся, – мягко попросила я, подбирая слова. Но, видимо, избрала провальную стратегию.

Лицо щенка исказилось от гнева. Ирвин, осознав, что я по-прежнему не прониклась к нему доверием, внезапно рванулся вперед, на ходу смяв пальцами бокал. Стекло хрустнуло. Не знаю, что именно он хотел мне продемонстрировать, но шансов ему я, действительно, давать не собиралась. В двух шагах от меня он резко замер, схватившись рукой за горло. Моя рука, выполнив короткий хлесткий бросок, как раз опустилась обратно на колено. Ирвин медленно отнял ладонь от шеи и посмотрел на окрасившиеся кровью пальцы. По коже змеилась царапина. Неглубокая – я была в этом уверена. Я бросала ножи недостаточно хорошо, но не настолько, чтобы промахнуться с пары метров. Щенок перевел взгляд на мои руки. В глазах читалось удивление.

– Это был бокал из моего любимого набора, – недовольно уточнила я, бросив тоскливый взгляд на осколки. – А мой нож едва не пропорол обивку дивана. И, да, мне спокойнее, когда свое миролюбие ты демонстрируешь без резких жестов. Помощь в обработке раны нужна?

Ирвин поджал губы. Его подбородок дрожал от злости и обиды.

– Нет… мастер, – слово прозвучало хлестко, как оскорбление.

– Тогда доброй ночи. Мне нужно обдумать наш разговор. И, Вин, – он, уже сделавший несколько стремительных шагов к двери, замер. Не оборачиваясь. – Если бы я тебе не доверяла, ты не вошел бы в этот дом. Но мне нужно убедиться, что я делаю правильный выбор.

Постояв секунду на месте, щенок вышел вон из комнаты, так и не удостоив меня взглядом.

Ирвин спустился, когда я мирно завтракала в одиночестве. Помявшись немного в дверях, он со вздохом опустился на свой стул и, не глядя на меня, произнес:

– Прости. Я перегнул вчера.

– И тебя с добрым утром, – миролюбиво отозвалась я, изучая смущенную физиономию зубастого и растрепанные после сна черные пряди. – А чего ты, собственно, хотел?

– Доказать, что возможностей полно, а не нападаю я исключительно по своей воле.

Я, хмыкнув, согласилась:

– Доказательство засчитано.

Ирвин, наконец, поднял на меня глаза и неожиданно улыбнулся в ответ. Я замерла. Улыбка, легкая, искренняя, будто случайно коснувшаяся губ, изменила его лицо. Теперь мой ученик казался мне очень юным и неловким. Словно неоперившийся птенец. Двадцать лет. Он сказал, что до оборота прожил около двадцати. Если допустить, что сознательную взрослую жизнь он начал несколько позже, чем я, все его вспышки и эскапады представали в другом свете. Как юношеская горячность. Попытка завоевать признание. Я мысленно сделала пометку обдумать эту догадку, а вслух поторопила:

– Давай, завтракай скорее. На тренировку опоздаем.

Глава 7. О позитиве и подозрениях.

Добравшись до места, я дала Вину время отдышаться на улице – дорога все еще была проблемой, – и вошла в здание. Каково же было мое удивление, когда я наткнулась на Мрака с Санькой.

– Привет, сестрица, – брат тут же сграбастал меня в охапку и крепко сжал. Я судорожно вдохнула, хватая воздух, и отстранилась.

– Задушишь. Привет. А что вы здесь делаете? – я слегка кивнула Саньке и направилась в раздевалку. Мрак двинулся следом.

– Понимаешь, Леди, у меня перекрылось время тренировки с заказом, а Саньку нужно сегодня обязательно погонять. Вот я и подумал, что ты можешь быть не против…

– Сказал бы сразу, что охота посмотреть на вампира, – ухмыльнулась я, ныряя в футболку. Мрака я ничуть не стеснялась. Когда мы учились, женщины в нашем заведении были редкостью, и особыми бытовыми условиями не располагали.

– Ладно, одну из причин ты угадала, – улыбнулся брат. – Но первая тоже не выдуманная. У меня действительно срывается тренировка из-за заказа. Так позволишь?

– Валяй, – согласилась я, убирая длинные волосы в косу и закалывая сие сооружение на голове. Мрак подошел ближе и помог мне справиться с прической. Очарование почти интимных прикосновений заключалось в том, что контакт был абсолютно лишен сексуального подтекста. Братская забота. Дружеский жест. Доверие людей, привыкших допускать друг друга в личное пространство. Сколько раз Мрак бинтовал меня на заказе, оказывал первую помощь – не перечесть. Приметы тел друг друга мы могли перечислить с закрытыми глазами. И, тем не менее, эротики между нами так и не случилось. Мистика наших отношений завораживала меня, а ценность именно такого общения не позволяла зародиться в голове и отголоску влечения. Придержав и чуть пожав его пальцы, я благодарно улыбнулась.

Закончив с переодеванием, я, в сопровождении Мрака, спустилась в зал. Мы вошли туда за пару секунд до того, как в дверях возник Ирвин. Увидев двух нежданных гостей, вампир застыл в нерешительности.

– Ты хотел посмотреть, так смотри, – обратилась я к брату. – Это Ирвин. Вин, это Мрак, мой побратим, и его ученик, Саня. Знакомься.

Вампир сдержано кивнул, потом, поколебавшись, протянул руку и ответил на предложенное рукопожатие. Санька задержал его ладонь чуть дольше, чем следовало, буквально пожирая вампира глазами. Как я понимаю, для него это был первый бесценный опыт мирного общения с зубастыми.

Мрак окинул моего щенка долгим, оценивающим взглядом. Потом в его глазах зажглась знакомая мне искорка, и он выдал свой вердикт:

– А мальчик ничего. Симпатичный.

На лице вампира мелькнуло непонимание, и я могла бы поклясться, что он смутился. Зря. Мраку только того и надо было. Его ужасный характер выводил из себя почти всех наших знакомых. Однако за долгое время дружбы мы уже научились не обращать на его подколки внимания, и теперь ему требовалась новая жертва. Смущение вампира дало брату нужную базу. Теперь он не отстанет от моего ученика, пока тот не научится игнорировать постоянные шпильки Мрака.

Мы начали тренировку, поделив зал на две части. Быстро размявшись, оба мастера перешли к занятиям со своими учениками. Я, к этому времени уже добившись устраивающих меня стоек, работала над кистью и лучезапястными суставами Ирвина, уча его мягкому движению. Его руки никак не хотели пружинить, сжимаясь вокруг рукояти ножа каменным кольцом. Мне пришлось причинить боль ученику, выбив нож из твердого захвата ради демонстрации нежелательных последствий. Как и ожидалось, боль отрезвила и заставила думать. Вин начал лучше контролировать себя, не позволяя выработанным рефлексам захватить власть. С час помучившись с ножом, мы перешли к мечу. Я готова была рвать на себе волосы в процессе постановки вращения. Если обращение с ножом еще было терпимо, то жесткий сустав с мечом грозил обернуться очень серьезными вывихами в бою. Проблема заключалась в том, что чувствительность вампира здорово снижена в сравнении с ощущениями человека. Поэтому демонстрация пагубных последствий могла привести к травме, так как, чтобы Вин прочувствовал опасность, нужно было сделать очень больно. Данный факт ставил меня в тупик не только из-за необходимости прорабатывать методику обучения заново. Как воспитывать вампира, если боли он почти не чувствует? Я уже ощущала, что мне, скорее всего, придется это делать. И, опираясь на его рассказ о взаимоотношениях в стае, делать нужно часто и обидно. Но как?..

Мрак тренировал защиту Саньки. Они бились. Брат почти вился вокруг своего ученика, выискивая в его обороне все новые и новые бреши. Основная защита щенка была неплоха, но я понимала, что в бою, скажем, против меня, Саня продержится не более пары минут. Ученик пыхтел и матерился, пропуская хитрые удары мастера, но старался изо всех сил.

Выдохшись, я объявила перерыв. Брат тут же воспользовался предложенной паузой и подошел ко мне.