Мерило человеческое, или маленькое путешествие вдоль деревни

Мерило человеческое, или маленькое путешествие вдоль деревни
Вероника Чуркина

Я родом из деревни, да и вся моя родня деревенская, так уж сложилось. Раньше в деревне жили шумно, весело и дружно, не то что теперь.

Вероника Чуркина

Мерило человеческое, или маленькое путешествие вдоль деревни

Глава 1

Счастье – это такая штука, которую ждёшь, зовёшь, приманиваешь всеми способами, а оно вдруг приходит, когда уже и силы на исходе и давно на всё рукой махнула. Так случилось у меня. Я обрела счастье, прожив много тяжёлых мучительных лет. Да я сейчас счастлива и не хотела бы ничего поменять в своей жизни. Да и нечего теперь менять. По-настоящему я, конечно, была счастлива в детстве. Что может быть лучше детской беззаботной поры? Жаль только, она быстро и безвозвратно пролетает. Мама – самая красивая женщина на свете, и это факт. Для меня моя мать осталась навсегда самым родным и близким человеком. Отец – человек. которого я уважала и понимала в те далёкие годы, что его стоило не только уважать, но и бояться. Это мама всё всегда прощала, а папашка мог и вицей пригрозить и в угол поставить. Телесных наказаний в нашей семье вообще не признавали, только могли выругать, да голос повысить. Да оно и понятно, в семье росли две девчонки относительно тихие и спокойные. Учились мы с сестрой неплохо, хорошо учились, по мере сил и возможностей занимались общественными делами, развивались интеллектуально. Есть, что вспомнить.

Да, хорошее было времечко, ну и сейчас неплохо. Только я теперь на другой стороне баррикад. Сейчас я тесно общаюсь с любимым человеком, с мужчиной моей мечты. И наша любовь чиста и бескорыстна, потому что это мой малолетний внучок, и я с ним нянькаюсь. Так сложилось, что я сейчас много времени провожу с этим полуторагодовалым юношей. Белобрысый с большими карими глазами очень даже симпатичный паренёк, является и довольно-таки капризным существом. Юный негодник с сосиком в зубах, конечно любит бабу, нет в этом сомнений, но и нет-нет да может ущипнуть за руку или пребольно потаскать за волосы. Я думаю, что малыш так выражает свою признательность, во всяком случае надеюсь на это. Смена памперса восторгов не вызывает, но его хихиканье – это бальзам на мою израненную душу.

Вот и я дожила до блаженных дней, когда есть кому кричать мне в ухо:

– Ба-ба-ба!

И нет для меня слов приятнее. А всего каких-то три года назад я и не смела помышлять о том, что стану полноценной самой настоящей бабушкой. Молодые как-то не торопились обзаводиться потомством, не получалось что ли. Медицинские обследования в различных клиниках ничего не давали. Беременность невестки спустя несколько лет после свадьбы показалась чудом. Перед рождением внука мне стало полегче, душевные муки так сильно уже не терзали. А поначалу сразу после гибели племянницы долго, очень долго меня преследовал её призрак. И в снах она моих появлялась постоянно и среди бела дня мерещилась. Мелькнёт совершено явственно то в магазине за стеллажом, то и на улице недалече за угол дома торопливо завернёт. И не было мне покоя, всё сердце исстоналось, испереживалось. В голове молотом стучали не выясненные вопросы. Ответы я не знала где и у кого получить. Что я не так сделала? В чём провинилась? Как дальше-то жить?

Иногда бывает в жизни что-то такое непонятное, порой необъяснимое. В мою реальную вполне логичную жизнь порой вплетались магические искорки. Призрак племянницы меня не запугивал, не принуждал к какому-то конкретному действию, не давил на жалость, вообще почти не мешал жить спокойно. Мелькнёт и всё, совсем как сейчас. Снова Света мелькнула и скрылась за поворотом пешеходной дорожки, словно тень скользнула. От неожиданности я даже споткнулась на ровном месте. Да и где бы мне запнуться? На ухоженной заасфальтированной дорожке? С чего бы это?

– Не надо, Света! Не надо! – шептали мои губы, как молитву. Мне больно видеть её призрак. Я и так нервничала, тяжело переживала утрату, впрочем как и вся наша многочисленная родня. Да и как тут было не горевать? Так рано и внезапно из жизни ушла и ещё совсем молодая. Похороны не захотели остаться в памяти, мозг отказывался принимать смерть за реальность. Я не смогла смириться, что Света больше не пройдётся по траве босыми ногами, не вдохнёт весенний пряный воздух, не откусит от румяного наливного яблочка, да и много ещё чего не сможет сделать. Я не смогла смириться, что Света больше не подойдёт к своим стареньким уже родителям и не обнимет их крепко-крепко. Нет больше горя родителям пережить своих деток. Если уж мне тяжело было, каково было им? Чтобы не сойти с ума я поселила Свету где-то там в параллельном мире. А иногда она выглядывает из этого мира, скучает по нам. Вот и вчера Света померещилась и не тёмной ноченькой, а ранним утром и прямо в спальне. Сидит на стуле напротив кровати и улыбается, глаза лучатся добротой. Прекрасные серые сияющие глаза смотрели на меня не отрываясь. Поначалу я вообще думала, что ещё сплю, и Света мне снится. Даже спросонок я помнила, что вижу призрак, а не человека, что племяшки старшенькой не может быть в моей комнате, ну никак не может.

В любом состоянии я помнила, что Светы нет среди живых, как бы этого не хотелось. Глаза призрачной Светы смотрели на меня почти также, как на прошлой встрече ушедшим прошлогодним летом у её родителей. Получилось так, что к Светиным родителям мы нагрянули нечаянно без всякого предупреждения. Мы – это я и мой взрослый и самостоятельный сын. Потому и без предупреждения, что долго, непростительно долго собирались, чтобы навестить родню. Я уже и не надеялась, что судьба над нами смилостивится и обстоятельства сложатся благоприятно, и мы доберёмся до деревни.

Как-то так спонтанно получилось и в один летний погожий денёк собрались таки и выехали благополучно из города. Только одна глупая неприятность и случилась. Зашли в магазинчик, купили что попить в дорогу. Я свою бутылочку выбрала, оплатила и там на прилавке и забыла. А дальше всё было замечательно и без происшествий, всё как по заказу. В силу уже приличного возраста я понимаю, что должна одинаково радостно встречать все времена года, но как не любить лето! И как не ждать лета, когда я всегда летом чувствую себя моложе и здоровее. Лето – это такое же время чудес, как и новогодняя сказка.

На рейсовом автобусе я уже давно не катаюсь, у них такое странное расписание у этих рейсовых автобусов курсирующих между поселениями, что и не угадать. Вот я и договорилась с сыном о поездке, да он и сам порывался навестить родственников, двоюродных братьев и сестричек, тётушек и дядюшек. Сын повёз меня в деревню к старшей сестре моего мужа, к родной тёте своей.

Едва вырулили за город, как перед нами открылась дорога ровная, даже красивая, видать недавно отремонтировали. Вокруг дороги, куда ни глянь, сочная молодая зелень, тоненькие деревца и кустики. Глаза так и радовались зелёному пространству, хотя я совсем не истосковалась по зелёным насаждениям. Наш маленький и уютный городок районного масштаба окружённый со всех сторон лесами и болотами и сам обладал несколькими парками и вполне ухоженной набережной скромненькой речки. Наша речка превращается в широкую и бурную каждый год в половодье, и бывает в эти дни весьма опасной.

Вот я и дождалась трепетного мига. Вот я уже и сидела впереди рядом с водителем и бездумно так пялилась в окно автомобиля. Я ещё боялась радоваться, что поездка удалась. Я ещё боялась, что раздастся звонок, и сыну придётся повернуть назад. Вдруг жена что-нибудь потребует, или с работы вызовут нечаянно, всё бывает. Но нет обошлось, всё спокойно. Зелень мелькала, кусты казались естественной оградой природы от цивилизованного участка – дороги. Мы движемся ни медленно, ни быстро, в самый раз. Тоненькие деревца по обочинам с обеих сторон мелькают, как им и полагается. Мелькают молодые деревца, а мне со своего сидения в авто кажется, что они бегут и пытаются нас догнать. Всё бегут, бегут берёзоньки за окном автомобиля, догнать меня не могут. Привычно уже мелькают кусты. «Вжик,» – пронеслась со скоростью космической ракеты встречная машина. В такой суматохе едва разглядишь, что и проехало. Хоть дорога и ухоженная незаброшенная, и люди в сельской местности ещё проживают, автомобильного движения почти нет. Ещё живут в деревнях люди, не знаю правда, чем они сейчас там занимаются, какими ремёслами промышляют. В наших краях колхозы все давно благополучно загнулись, а фермерство не смотря на рекламную акцию, не прижилось. Так получилось.

Фермерские хозяйства не способны развиваться вдали от крупных развитых городов, это слишком затратно. Поэтому мало, очень мало сейчас движется техники по сельским дорогам. Обидно, что поля зарощены ивняком, запущены, не слышно в полях гула тракторов, не видно свежевспаханной и засеянной землицы. И скотина не пасётся в лугах. А жаль, наш край хоть и считается по широтам северным, весьма даже плодовитый. В самые тяжёлые годы народ выживал за счёт труда и плодородия земли.

Едем дальше. Догнали какую-то «раскривушку», обогнали. Сын идёт на обгон, а я уже не боюсь, попривыкла. Он давно парень взрослый, надёжа и опора. Зато я начала стремительно стареть, меня принялась донимать ностальгия. Нет-нет, да и вспомню молодость. Как одна секунда пролетело тридцать лет, да и больше уже.

Едем мы в деревню под смешным названием Новая-Старина. Ничего не придумано, так обозвали деревеньку местные жители и в документы название занесли. Если учесть, что соседняя деревня называлась и вовсе Кобелёво, то уже не удивляешься. Когда-то давным-давно совсем молоденькой я закончила школу, выучилась в техникуме и распределилась в местный колхоз «Россия». Тогда кроме зарплаты выдавали ещё и жильё на временное пользование, а в некоторых случаях и на постоянное. Селяне платили хозяйству мизерную аренду и жили в своё удовольствие. Одно условие надо было соблюдать для вольготного существования – надо было трудиться в данном хозяйстве.

Сначала меня поселили, как молодого специалиста в колхозное общежитие благоустроенное и вполне презентабельное, а через полгода работы и вовсе предоставили полноценную благоустроенную однокомнатную квартиру. Тогда в деревнях жили цивилизованно с горячей водой и отоплением в домах. Это сейчас дома пустуют, и как же больно это наблюдать. В этих краях прошло моё детство, здесь почти всю жизнь трудились и жили мои родители. Не будем о грустном. В тот июньский денёк не хотелось грустить. Мне просто вспомнилась молодость и ничего больше. Тогда я энергичная полная сил легко влилась в члены коллективного хозяйства. Немного времени прошло там же и замуж выскочила, оно само как-то получилось. Колхоз тогда набравшись сил, активно расстраивался. Как из кубиков быстро появлялись новые коттеджи, двухквартирные дома, многоквартирное благоустроенное жильё. Как грибы росли дома в кирпичном и деревянном исполнении. Появился новенький детский сад, отремонтировали школу. Школа правда была неполная, восьмилетка. Последние два года, в девятый и десятый классы ребятишки ездили в соседнее село на школьном автобусе, что обслуживался хозяйством. На тот период в колхозе насчитывалось около ста восьмидесяти работников. Конечно, это не бог весть что, но мы же жили в северных широтах. Для нас вообще было характерно селиться маленькими деревеньками, зато рядом. Вдоль проезжей дороги деревни тянулись одна за другой, и расстояние между ними порой получалось даже меньше, чем один километр. По окраинам деревень традиционно располагались фермы, телятники, свинарники. Как-то замахнулись даже на большой животноводческий комплекс где-то на две тысячи голов, но такие глобальное строительство как правило велось около центральной усадьбы.

Поля в округе никогда не пустовали, засевались пшеницей, рожью, ячменём, овсом, горохом и льном. Иногда поле засаживали картофелем, тоже вариант. Трудились много, не покладая рук. Жили шумно, весело. Первая работа – это вообще событие, а вдали от родительского надзора жить и начинать свою трудовую деятельность интересней. Я балдела от новизны, впервые попав в трудовой коллектив со своим уставом и микроклиматом. И мне всё нравилось! Нравилось простое отношение между начальниками и подчинёнными, нравилось в день зарплаты получать денежки. Тогда были другие купюры, значение их было совсем другое, но зарплата есть зарплата, на неё можно было легко прожить. Я и паренька себе присмотрела в мужья. А что? Жить – так основательно, любить – так навсегда!

Зимой из специализированных траншей, так называемых силосных ям, откапывали и доставляли по назначению переработанные летние травы – силос. Летом заготавливали травы, утрамбовывали и хранили в силосных ямах без доступа воздуха. Силос с помощью транспортного погрузчика укладывали в телеги и развозили на грузовичках и колёсных тракторах малой мощности на фермы и телятники. За транспортом тянулся незабываемый фруктовый запах. Так приятно пах пряными травами силос. Так пахла моя трудовая молодость. Фруктовый дух в зимнем морозном воздухе – это всё, что осталось у меня в памяти от величия той огромной страны, империи советов. Ну это потом колхозы начисто разорятся и земли попытаются отдать в пользование фермерам, ну и дачникам, конечно. Я не смогла стать фермером, финансов не хватило, а дачницей и самой не хотелось быть. До сих пор я чувствую себя где-то далеко и глубоко в сердце простой деревенской девчонкой, такой и останусь, наверное на всю жизнь, сколько там её осталось. Ностальгирую до сих пор по тем далёким советским годам, когда жизнь в деревне бурлила похлеще, чем в ином мегаполисе. Отмечались все праздники светские и духовные, но больше всех почитался конечно, новый год. Это первый новый год мне запомнился, который я встречала в так называемой глухой деревеньке. Мы плясали вокруг наряженной ёлки. Днём детишки плясали, чествовали Деда Мороза и пели песенки перед Снегурочкой и читали стишки. А вечером да и ночью новогодней плясали сами колхозники. И мне очень понравилось! И я выплясывала под магнитофон под песни старые и уже благополучно забытые. И медленные танцы я тоже не пропускала, и с заместителем председателя колхоза, и с рядовыми колхозникам мы качалась почти в обнимку. Мы и вокруг разнаряженной в стеклянные яркие переливающие шары ёлки водили, как детки хороводы и песенки пели типа, «в лесу родилась ёлочка». И никто не зажимался, никто не стеснялся своего порыва чувств. Всю жизнь меня дразнили ботаником, а тут я вдруг почувствовала себя человеком из народа.

Чем отличались колхозники от современных дачников? Да всем! Отношением к земле, к работе и к себе подобным. Проще жили, легче относились друг к другу, с пониманием, что ли. Проще люди были, не такие единоличники. Селяне чаще собирались вместе кучками, отмечали именины, пели частушки, барабанили русского под гармошку, тогда ещё кое у кого и гармошка дома хранилась. Ну и не просто так гармошка хранилась, имелись тогда ещё и умельцы, что играли. Ничего не понимаю в музыке и в игре на гармошке тоже, но стоит её услышать, как вспоминается деревня с её устоями и несгибаемыми казалось бы неубиваемыми колхозами. После нового года я как-то отдалилась от народа, моё внимание переключилось на одного конкретного индивидуума. Мне хотелось любви большой и светлой. И я её в конце концов получила.

Запомнилось и первое общее колхозное собрание тем более, что всё тогда было вновь и в диковинку. А в нашем двадцать первом просвещённом веке мало, кто и помнит, что такое побывать на колхозном собрании. Думаю, что современная молодёжь даже представления не имеет. А тогда все действия в коллективе проводились через собрания большие и малые. Предлагали, решали, утверждали всё голосованием. В государственных учреждениях такого, конечно не наблюдалось. Госучреждения работали в том же режиме, как и сейчас.

Помнится в конце октября, когда все сельские дела замирали, когда весь урожай был добыт и убран в закрома, когда наступала небольшая передышка перед решением проблем связанных с холодами, организовывали общее коллективное собрание. За окном уже холодало, иногда пролётывали «белые мухи», сердце радовалось от проделанной за отчётный период работы. Собрание и проводилось для того, чтобы подвести итоги уходящего года. В это время деревья уже стояли голенькие совсем свободные от листьев и забот и ожидали покорно нашествия холодов. А колхозники не унывали в эти мрачные неприятные дни и устраивали себе так называемый праздник урожая. Про хэллоуин тогда и не слыхивали. Традиционно собирались в местном сельском клубе в большом зале, где стояли ряды деревянных стульев для просмотра кинофильмов. На сцене, где обычно висело на стене полотно экрана, там восседал президиум собрания. Выбирали ведущего собрания и секретаря для ведения протокола, всё строго соблюдалось, всё как по уставу коллективного хозяйства. В этот знаменательный день в зал народу набивалось столько, что яблоку негде было упасть. Ну и зал был, конечно деревенский и далеко не кремлёвский по размерам, но для села того времени всё мероприятие казалось очень значимым. Селяне шумно и бодренько рассаживались на стулья, все весёлые принаряженные, чистенькие и не в рабочем, как привыкли видеть друг друга. Настоящие деревенские бабы и мужики – все те, на ком Русь держалась. Колхозники все, как один широко и бесхитростно улыбались, почтительно раскланивались, зачастую здоровались за руку, тут же обсуждали новости, ну и немного сплетничали, как водится. Многие селяне дружили семьями, переговаривались как давнишние соседи, а многие являлись даже родственниками и зачастую близкими. В таком коллективе точно никакого секрета не сохранишь. Тут и вспомнилась забавная история.

Собралась я замуж, ну и жених повёз меня к своим родителям в соседнюю деревеньку знакомиться. Я очень стеснялась, и поэтому мы поехали вечером после работы в будний день. На дворе стояла ранняя весна, и вечера ещё довольно тёмные. Казалось, нас никто не видел. Мы посидели скромно за столом с родителями, почаёвничали. Я так нервничала, что не понравлюсь родным жениха, что кусок в горло не лез. Едва из чашки чая отхлебнула. Пыталась рассказать что-нибудь про себя, и тут промашка получилась, мой голос дрожал от напряжения. Приняли меня хорошо, ласково, но строго. Это вам не папа с мамой, тут не забалуешь! Да и вопрос решался важный. Жених – не последний человек на деревне, да и я специалист с образованием, хоть и человек пришлый. Мы были у всех на виду, ни спрятаться. ни скрыться и без шумной разгульной свадьбы никак не обойтись. К счастью, страсти по безалкагольным бракосочетаниям поутихли, и у нас намечалась самая обыкновенная деревенская свадебка с вечеринкой, караваем, выкупом и кражей невесты. Мало того, мы как ведущие комсомольцы села, должны были пример подавать среди молодёжи. Нельзя было и в грязь лицом, как говорится, ударить. Меня родительница жениха так и спросила сурово:

– И когда заявление в загс подавать думаете? – а я замялась, ничего и сказать не смогла, только покрылась вся удушливой волной стыда. Невинной я уже не была. Посмотрела с мольбой на женишка, тот всё понял и разрулил:

– Так нам бы поскорее. Отдельно жить будем, но рядом. Некогда на свиданки бегать, сейчас посевная начнётся, – и как я ему благодарна была за эти прямые и правдивые слова.

Нужно было и свадебку организовать, и денежек на неё наскребсти, задачка требовала дополнительных размышлений. Посидели немного, и вскоре домой меня жених отвёз, всё как полагается. А на утро свекровь едва за порог вышла, как её уже соседка со свадебкой поздравила и с новой невесткой. Ну и люди! Ну и нравы!

Это уже потом незадолго до свадьбы я со Светой познакомилась, та ещё совсем девчонкой школьницей была. Дело житейское, тогда молодёжь отучившись в городе возвращалась обратно в деревню и устраивалась на работу в сфере сельского хозяйства. Мало кто оставался в городе в этой суете и сутолоке. В порядке вещей было создание новой семьи, рождение детишек. На деревне принято было в редкие выходные дни бегать друг к другу в гости, отмечать ещё более редкие советские праздники большими компаниями. Телевизор на селе, как водится был и остаётся в большом почёте, но только в те годы транслировался у нас всего один канал и там было до безобразия мало фильмов, не наснимали ещё. Мода на цветные телевизоры докатилась много позже, уже после развала Советского Союза.