Кешбек из поцелуев.

– Но я-то же не колдунья и даже не экстрасенс! – Моему возмущению не было предела.

– А ты и не Марийка, а Машенька и вообще другая, – по тону Наташки я так и не поняла хорошо это или плохо, что я другая.

– Какая другая? – Хоть что-то надо было понять. Проснулось и банальное любопытство.

– По характеру ты другая, совершенно иная.

– И от этого не легче, – заметила я машинально. Мы помолчали немного, потом я вспомнила:

– Видела сегодня нашу Вальку-Валентинку. Она даже не поздоровалась, пронеслась мимо.

– Это в её духе, – согласилась Ната. – Возгордилась дальше некуда.

– Есть чем гордиться?

– Так муж у неё хорошие деньги зарабатывает и ей ни в чём не отказывает. Она теперь живёт, как королева, одевается по последней моде, на море на отдых катается.

– И кто у неё муж? – Моё любопытство только разгоралось.

– Да Скоробогатов Саша! Ты его его знаешь?

– Не-а, а Марийка с ним общалась? – Всегда полезно знать такие вещи. Хорошо, что вовремя спросила.

– Вообще они были знакомы. Когда-то в юности, ещё в школе Сашка ухлёстывал за ней, но Марийка выбрала Игоря. Вот и всё. Как только Сашка вернулся из армии, его подхватила Валя и очень быстро доволокла до загса. Вот такие пироги. Он что, заговаривал с тобой?

– Хм, заговаривал, скорее просто поздоровался, – хихикнула я. Рассказывать про приключение в кустиках стыдно. Да ну его, этого Сашку. Вернусь домой и не вспомню. Забуду и мытьё полов в магазине, как дурной сон. Я огляделась и поняла, что стою возле своего крылечка. Мы пришли домой.

Глава 8. У любви не названа цена.

После рабочей смены я блаженно растянулась на диване, включила телевизор, на каком-то канале нашла комедию и задремала под бубнёшь голубого экрана. Какое счастье – завтра выходной день! А сегодня, знаменательная дата – десятый день я существую в другом мире. Каждый день здесь для меня тянется и тянется, как резиновый. Меня постоянно преследует чувство нереальности. Острое желание вернуться к привычной жизни мешает реагировать на события окружающей среды. Я в этом мире сосредоточена на каждом своем шаге, на каждом своем поступке или действии. На работе весь день я боюсь сделать что-либо не так, или сказать что-то не то, и только вечером в маленькой Марийкиной квартирке могу себе позволить ослабить самоконтроль и в подавленном состоянии пытаюсь расслабиться и отдохнуть. Меня мучает вопрос – надолго ли я зависла здесь? На что мне теперь надеяться? Когда я вернусь в лоно своей семьи и вернусь ли вообще? Неизвестность мучила меня даже хуже, чем принуждение к мытью полов.

В этот вечер на диванчике я удивительно быстро уснула и даже сон увидела. Неужели привыкаю? Во сне я увидела тот же вечер, те же кустики с юной листвой, даже чувствовался запах молодой травки и сильные мужские руки, ищущие что-то заветное под моей юбкой. Потом последовали горячие поцелуи, смешанные с пряным запахом любимого Петюнечкиного одеколона. А-ах, вздохнула счастливо полной грудью. Во сне я снова любима, снова желанна и обласкана. И мы снова ритмично двигались в пылу страсти, я взлетела на вершину блаженства и еле дышала, боясь спугнуть удачу. Блаженство приутихло. Мой партнёр устав от любовных утех, легонько отстранился и затих, видимо задремал.

Открыла глаза, смотрю рассеянно в потолок. Что за чёрт? Запах одеколона слабый и такой бесконечно родной бередил душу. Я смахнула слезинку с глаза и повернула голову, чтобы отвлечься. Взгляд упал на пустующее последнее время в постели место рядом со мной. Бок о бок рядом дрых мужчина! Не просто мужчина, а Петька – сукин сын! Я смотрела на него и утирала разом набежавшие слёзы радости. Муж спал, как ребёнок, тихо и глубоко, лишь изредка сладко посапывая и причмокивая губами. Вот оно счастье, лежать рядом с обожаемым мужчиной и глядеть, как он спит такой прекрасный даже одухотворённый. Я увлеклась созерцанием любимого человека и задремала в слезах. И всё-таки не удержалась и погладила Петюнечку по шелковистым волосам очень легко и нежно, поправляя модную стрижку под полубокс. Дрёма окончательно смежила мне веки, счастливый сон затуманил мозг. Главное, я дома, а остальное – пустяки.

Вдруг истошно заорал будильник. Петька рефлекторно вытянул руку и выключил звук. Пора вставать! Я с наслаждением потянулась всем телом, предвкушая обычный день в моём прекрасном обычном мире, и неожиданно провалилась в кромешную всепоглощающую темноту. Очнулась я с дикой головной болью и, что печально, совершенно одна в Марийкиной сиротской постели и в её же скромненькой квартире. Утро солнечное – шесть ноль-ноль. Страна просыпалась, чтобы дружно отправиться на трудовой подвиг, а именно на работу. Я же проснулась, чтобы гадать над ночным видением. Было или не было? Сон или не сон? Что и секс привиделся? Не может быть! Петечка в ночном видении казался таким родным, таким натуральным. Я же его трогала, касалась прядей волос, вдыхала его чудесный запах тела! Слишком поздно пришло озарение, надо было его разбудить! Не посмела, мужик так сладко посапывал. Слёзы снова покатились по щекам, но это уже не были слезами радости, а являлись горючими злыми слезами обиды. Какая я растяпа, так просто отдала кому-то свою отлаженную успешную судьбу! Я рывком вскочила с постели. Нельзя раскисать, бегать – так бегать! Жить – так жить на полную катушку! Спешно оделась и побежала на прогулку на улицу. Там уже у крылечка маячила Наташка, нюхала черёмуховую веточку и чему-то мечтательно улыбалась. Я ей помахала рукой и коротко бросила:

– Двинули!

И мы двинули по пустынной улочке бегом. Надо привести себя в подобающую моменту форму. В этом чуждом мне мире я без конца вою и ною. Дома, в настоящем доме неприятности переносились спокойней. Да оно и понятно, любая женщина сильна своим свитым домашним гнёздышком. Я не являлась исключением, и все свои горести и печали залечивала дома под родной крышей и любимыми стенами. После пробежки мы заглянули ко мне на чай и заодно поболтать. На сей раз я не таилась:

– Ночью я проснулась дома в постели с мужем.

– Может, это сон? – Предположила Натусик. Ну что ж, это самое логичное.

– Не знаю, но всё казалось так реалистично, что дух захватывает. Мы с ним даже любовью занимались. И не похоже это было на сон.

– Ты просто очень хочешь домой и нечаянно выдаёшь желаемое за действительное, – пыталась образумить меня Ната.

– Кто бы сомневался! Конечно я жажду оказаться дома в объятиях муженька. Утешь меня, скажи, что колдовство имеет свойства ослабевать, – я глядела на Нату с надеждой в глазах и в сердце.

– Ну да, идёт на убыль. Ещё неделька, и ты проснёшься дома в объятиях законного супружника, а потом потопаешь пахать в свой колхоз.

– Твои бы слова да богу в уши! – В сердцах воскликнула я и тут же осеклась, там не будет Наташки! Кажется, я запуталась в своих желаниях.

– Маруська же не профессиональная ворожея. Развеется колдовство, и всё будет хорошо. Ну увлеклась девка гаданиями, имеет зачатки дара, вот и получилось перемещение из мира в мир, – Наташка подробно трактовала свою версию событий и не замечала моего замешательства.

– Ничего себе зачатки дара колдуньи! Такое мощное заклинание воплотила в жизнь! – Меня распирало праведное возмущение. Я даже забыла, что пью чай и подержала чашку в руке и снова поставила на стол.

– У неё мотив был не менее мощный, чем заклинание. Марийка много лет мечтала о пылкой любви, вот она и вложила всю свою дурь в исполнение заветного желания.

– Так не бывает! – Вырвалось у меня.

– Ага-ага! Не бывает, но ты вместо Марийки здесь полы намываешь, а сейчас пьёшь со мной чаёчек, – хихикнула Наташка, между делом активно отхлёбывая живительный напиток.

– Чудес в принципе не бывает, но видимо иногда случаются в порядке исключения, – пошла я на компромисс.

– Пойдём в церковь сходим, – изрекла вдруг Наташка. Всё-таки умная эта Наташка.

– Пойдём, думаешь поможет? – Я всё ещё сомневалась.

– Марийка со мной ходила. Последние два месяца часто бегала на службы и истово молилась. Кто знает, от чего ей свезло и вдруг всё получилось, как ей хотелось?

Решили, постановили и после обеда вдвоём пешком мы отправились в церковь. Лето, отчего бы не прогуляться? Шли молча где-то с полчаса, я осматривалась в чужом городе. Что-то осталось, как у нас, что-то кардинально поменялось. В глаза бросались рекламные щиты, как я от них устала! У нас реклама была тоньше, ненавязчивей что ли. Особенно глаза мозолили рекламные ролики в телевизоре. У нас реклама почти не транслировалась по телевидению, да и ограничений было достаточно много. Не заметно для меня мы прибыли на место. Неброская деревянная церковь довольно приземистая и с невысоким куполом почти не выделялась среди других домиков. Сей храм располагался за изящной невысокой оградой и был слегка прикрыт кустиками сирени. Я в детстве ещё крестилась и считала себя верующей, но службы посещала довольно редко, то ли некогда было, то ли не приучена была. Я не имела такой привычки часто молиться, не приучена была и постоянно креститься и бить поклоны перед иконкой. Поздно уже себя ломать и насильно заставлять поклоняться и славить господа. Главное, я считаю себя верующей и ладно, в душе я очень даже религиозная.

Наташа, едва подойдя к церкви, сразу стала истово креститься. Я ей вторила. Вошли внутрь, купили свечки смешные такие тоненькие. Пошли в зал молиться и поставить свечки. Я натыкала без разбору к первым попавшимся иконам. Наташа вдумчиво подходила к алтарю и водружала свечки сознательно и с расстановкой, соблюдая свой привычный ритуал. Сегодня служба не проводилась, и я просто болталась по помещению на своё усмотрение. Вкусно пахло свечным дымком и ещё чем-то едва уловимым, возможно ладаном. Тихо, по-домашнему уютно, только горячих с пылу с жару пирогов не хватало. На душе стало тепло и солнечно, да всё у меня сбудется! Бог послал мне испытание, и я должна его выдержать. Не просто так эти метания, всё случившееся со мной имеет глубокий смысл. Воистину полегчало. Вышли просветлённые, вдруг Наташа строго на меня посмотрела:

– Ты кому свечки ставила?

– За упокой Марийкиным родителями и за здравие своим родителям.

– Вообще правильно, – согласилась подруга. Солнце сияло во всю мощь, его лучи ласково согревали мои оголённые по плечи руки и добавляли позитива в мыслях. Отцветали последние гроздья черёмухи, уже благоухала душистыми цветками рябина, а сирень активно бутонилась и собиралась вот-вот расцвести, даже кое-где радуя нас красовались первые одинокие цветочки. По моему скромному мнению, наступило самое чудесное время в году. Пробуждалось лето. А лето я любила, не смотря на его зной и суматошные грозы с мимолётными, но обильными ливнями. Единственно, лето меня бесило изобилием мошкары, комарья да мух. Хотелось бы, как в анекдоте, котлеты отдельно, а мухи отдельно.

Наташка нравилась мне всё больше и больше. С такой подругой ничего не страшно, всегда поможет, поддержит. Была у меня одна красавица-подружка и звали её Светланой. Как-то раз я на партийном собрании раздухарилась и брякнулась что-то не впопад, вообще не то. Так эта девушка неделю меня сторонкой обегала, опасалась вдруг меня уволят или в должности понизят, так на всякий случай подстраховалась. Наташка, к счастью не такая. А вот Валька здесь, подишь ты, как киданула меня и совсем зазналась. А чего ради нос задирать? Не сама же эти деньги заработала, а дражайший супруг. Кто она здесь? Вроде бухгалтер, и тоже ничего особенного и выдающегося из неё не получилось. Не профессор же! Интересно, моя Валюшка тоже бы от моей персоны подальше бегала, случись со мной какая-нибудь нелицеприятная оказия? В чужую головушку не влезешь и мыслишек не нахватаешься. Замуж Валентина удачно выскочила в обоих вариантах и, кажется, очень даже по любви. Так и я по любви торжественно окольцевалась и Петюнечку никакой самозванке отдавать не собираюсь. Докатилась, сама с собой о превратностях судьбы рассуждаю. Откуда-то из тумана моих размышлений раздался знакомый голос, и он вопрошал настойчиво:

– О чём задумалась, дружка моя? – Оказывается, я стою у церковного крылечка задравши голову и самозабвенно разглядываю проплывающие облака. Словно белые причудливые зефиринки пролетали в небе. Жизнь хороша и жить хорошо! От церковного купола искрилась небесная, возможно божественная благодать, попадала в самое сердце и разливалась горячей волной по всему телу. В ушах слышалось тихое пение скрипки, а у кончиков туфель плавно поднимались незримые розовые кусты, сплошь усеянные тугими алыми бутонами. Чудилось, что запах ладана попадал в ноздри. Много ли человеку для счастья надо? Я очнулась, словно от наваждения. Тряхнула головой, что бы освободиться от остатков романтики залетевшей в мою бедную головушку. Мы отправились домой с чувством удовлетворения, как после выполненного долгового обязательства. Наташа топала рядом и чему-то тихонечко улыбаясь, наверное мечтам о Лариске, о семейной устоявшейся жизни, о грядущем.

Мы вальяжно прогуливались по тихой тенистой улочке. По обеим сторонам улочки выстроились в ряд добротные домики. Большинство домов было деревянными, некоторые попадались с белыми резными ставнями и с окрашенными стенами в весёленькие яркие цвета. Были и дома, обшитые метало-пластиком приглушённых пастельных тонов и со при стандартными пластиковыми окошками прикрытыми по последней моде жалюзи. Почти в каждом палисаднике выигрышно выделялись тюльпаны всякой расцветки, кое-где выглядывали скромные, но гордые нарциссы. Явственно пахло близким летом.

– Ты с мужем где познакомилась? – Совершенно неожиданно спросила Наташа.

– На работе, конечно, – сонно ответила я, с трудом отвлекаясь от возвышенных мыслей.

– Почему «конечно»? – Моя вредина ко мне прицепилась с дурацкими вопросами, уж и помечтать не даст.

– Где же ещё знакомиться, как не на рабочем месте? Большую часть жизни взрослое население страны, как правило, проводит на работе, – одним махом выпалила я, не раздумывая над ответом.

– Ну, да. И у нас тоже самое, – Наташка вдруг погрустнела. Что не так-то? Я решила развеселить дружку-подружку: