Кешбек из поцелуев.

Я выскочила из магазина, спустилась с крылечка и принялась выглядывать Наташку на дороге. Она должна была вот-вот появиться. Похоже я вышла сегодня минут на пять пораньше, так что ждать недолго. Уже стемнело, приятные такие сумерки, те самые романтические сумерки, которые нравятся всем влюблённым. В кустах шуршал лёгкий ветерок. В кронах деревьев заливались трелями соловьи. И ничего удивительного в этой идиллии нет, наш городок не отличался компактностью и был на редкость активно озеленён. Этой весной весь город утопал в трелях соловьёв и ароматах ландышей и едва распустившегося шиповника. А осенью должно быть, как у меня на родине, все дорожки и тропинки закидывает листопад, и дома проглядывают через ажурные переплетения кустарника и раскидистые кроны деревьев.

Я отошла от здания магазина в сторону и буквально через пару минут окунулась в зелёные пряные заросли молоденькой листвы. Приятно подышать свежим воздухом после длинной трудовой смены. В такой вечер понимаешь, что ничто не вечно, и всё проходит, всё пройдёт. И завтра будет день, и будет пища. Я не отчаянная оптимистка, но всё же… Сейчас выйдет Наташка и примется травить байки о суперспособностях своего благоверного. Расслабленная и мечтающая о мягкой домашней постельке, где я блаженно вытяну уставшие ноги, я была лёгкой добычей и даже не успела пискнуть, как сильные руки схватили меня. Чужие руки не церемонились, одна рука прикрыла мне рот, а другая обхватила вокруг талии. Мои ноги едва касались земли. Мы подвигались немного в дуэте и вдруг оказались в глубине зарослей среди кустов и деревьев. От обладателя сильных мускулистых рук пахло дорогим, а главное знакомым одеколоном. Кто он, мой похититель? Мужик легко развернул мои полцентнера тела и поставил перед собой. Я судорожно вздохнула и открыла рот, чтобы заорать благим матом. Что орут в таком случае? Помогите, грабят? Я напряглась и успела только булькнуть, как мой рот запечатал страстный поцелуй. Безобразие! Я попыталась сопротивляться. Наглые, не привыкшие к сопротивлению руки, обшаривали мою тушку и остановились сначала на грудях, сосредоточенно их разминая, а затем полезли под юбку. Поцелуй закончился, я со свистом вздохнула. Надо орать! Сейчас или никогда!

– Машенька, – Петюнечкин голос зашептал в ухо. Горячие губы зачмокали по шее, потом со знанием дела принялись обсасывать мочку уха. О! О-о! По телу пробежала неуправляемая дрожь. Я не хочу-у! Я же сейчас в другом мире, и здесь не может быть Петьки-негодника! Его голос, его одеколон, его такие знакомые сильные руки! Горячая волна желания поднялась из точки, находящейся в самом интимном месте, вокурат между ног и моментально захлестнула всё тело. А-а-а-ах! Трусики куда-то позорно подевались, сама, не ожидая от себя такой прыти, как впустила незваного гостя едва он разгорячённый потыкался и вошёл в меня осторожно, но темпераментно. Мы предались плотским утехам с пугающим азартом. Это не может быть Петюнечка – пронеслось молнией в голове и тут же погасло. И между тем с мужчиной мы двигались удивительно синхронно. О-ох! А-а-ах! Вот что значит, давно не было мужчин-ы-ы. Э-э-э! Экстаз, полный улёт! Я отпустила свои домыслы куда-то погулять, а сама предалась радостям неожиданного секса. Когда всё завершилось, я сквозь туман в голове услышала голос, родной и до боли знакомый:

– Потерпи ещё немного, дорогая! Я быстренько разведусь и буду весь в твоих руках.

Насильник удивительно быстро сбежал, словно испарился. Облако дорогого парфюма растаяло так же быстро. Может, и не было ничего, а всё мне привиделось? А ведь голос-то действительно знакомый! Этот голос мог принадлежать только одному человеку, а именно моему муженьку, моему разлюбезному Петюнечке. О-ля-ля! Я валялась истерзанная, растерянная и без трусиков на молодой зелёной травке и с двумя продуктовыми пакетами в обеих руках. Кряхтя встала, пакеты мешали, но я не сумела их отцепить, руки свело нервной судорогой. И как я раньше не догадалась о любовных похождениях Марийки? Всё же было очевидно! Странно, что я не узнала дыхание мужика, с которым спала в одной постели множество раз. Ах ты, боже мой! Это же не может быть Петюнечка мой супружник! Это же всего лишь его двойник и вполне возможно, что он отличается от оригинала по характеру и телосложению. Этот мужик видимо значительно отличался от Петьки. Да и я здесь совсем другая. Я поискала глазами трусики и не обнаружила их поблизости. Траву мы примяли основательно, но куда закинули мою интимную принадлежность, не поняла. Наконец, я выбралась из кустов. Наташка нашла меня у дороги задумчивой и растрёпанной:

– Прости, задержалась. А что с тобой, тяжёлый день?

– Ага! – Выдавила я из себя с трудом разлепив непослушные губы.

– Совсем замордовали?

– Ага! – Меня сегодня было трудно разговорить.

– Ну, почапали домой, дружка моя.

И мы сосредоточенно шагая направились домой после тяжёлых трудовых будней. Потопали мы в полной тишине, не считая трелей соловья, что исполнял арию для соловьихи. Соловьиха была по-видимому совершенно счастлива. Зато я устосанная рабочими буднями и морально раздавленная собственным падением до самого социального днища чувствовала себя гаже некуда. Ещё бы – интим с незнакомым мужчиной! Мир, конечно. другой, но азы морали никто и нигде не отменял.

Дома я в тоске перелистывала Марийкины тетрадки. Беспросветная, беспредельная безнадёга мягко опустилась мне на плечи. И так не слишком большая грудь сжалась от предчувствия мощного всхлипа, предвестника великого рёва. Неужели нет заклятия для возврата домой? Внезапно я отвлеклась на писанину двойника. Вот что-то занимательное проглядывает.

Школьные годы чудесные.

При упоминании социализма у меня перед глазами встают школьные годы, школьные годы чудесные. В далёком 1984 году первого сентября я отправилась в страну знаний. Случилось это в маленькой Белозерской деревеньке в необъятных просторах Вологодской области, славящейся вкуснейшим сливочным маслом, непроходимыми болотами и дремучими лесами. Я в коричневом платье с кружевным белым передничком с огромными шёлковыми бантами в волосах шествовала в школу. Меня вела за руку мама. Она же несла новенький портфель, а я несла в другой свободной руке большой букет багровых георгинов. Как сейчас помню, как я плакала выяснив, что школу обязана буду посещать целых десять лет. Тягой к знаниям я тогда не отличалась. Всё живо в памяти, помню и первую учительницу Марию Ивановну, фамилию правда забыла. Помню переезд в другой посёлок, смену школы, новых учителей. Алексеева Анна Николаевна разбудила во мне желание учиться, спасибо ей огромное за это. Четвёртый класс я закончила отличницей. В далёком 1989 году в нашем посёлке Судоходном достроили школу, и я с большим удовольствием бегала в кирпичное новое белое здание со светлыми просторными кабинетами, большими окнами и полами, пахнущими свежей краской. Учёба мне давалась легко, успевала я и поучаствовать во многочисленных кружках, нечаянно всерьёз увлеклась ботаникой. Учителя занимались с нами добросовестно, с полной отдачей собственных знаний и опыта, разъясняли непонятное, воспитывали своим примером трудолюбия и уважительным отношением к старшему поколению. Преподаватель русского языка и литературы Милославская Зинаида Илларионовна поражала своей энергетикой. Тормошила нас, не позволяла лениться. Это потом уже в старших классах Сальникова Лидия Николаевна наставляла на путь истинный. Благодаря подстёгиванию учителей, я много читала, изучала дополнительную литературу, с воодушевлением участвовала в школьных олимпиадах, ездила с экскурсиями по прекрасной Вологодской области. Время нельзя повернуть назад, нельзя вновь прожить эти замечательные годы, как нельзя и вернуться в детство. Учитель биологии Сальников Сергей Сергеевич неустанно напоминал, что гордиться ещё нечем, что все трудности ещё впереди. Я ошалевшая от количества полученных знаний, от полёта фантазии совсем не понимала того, о чём он твердил.

Как же прав оказался мой уважаемый учитель. Так прав, что никакая гадалка, никакая провидица с ним не сравнится, мой школьный учитель биологии нечаянно предвидел перемены в моей жизни, в его жизни, в жизнях всех людей нашей огромной многострадальной страны. Прошло совсем немного лет, и наша страна перестала существовать. Не было войны, никто на нас не нападал, нас не поработили инопланетяне, но своего рода оранжевая революция перекроила наши судьбы. Политика? Да политика, а вместе с ней вся обстановка в стране кардинально поменялась, мы все стали жить по-другому, по-новому. Мой мир рухнул и завалил меня пыльными обломками. Наступил тот чёрный год, когда трагически погибли мои родители…

Дальше рассказ прерывался, он был явно незакончен, да я и не горела желанием выяснить подробности гибели Марийкиных предков. Я слишком любила и люблю своих маму и папу и надеюсь, несмотря ни на что, к ним вернуться. Один раз поменявшись местами, я уверена, мы махнёмся телами ещё разочек. Чтобы чем-то заняться, отвлечься я пошарила по шкафам. И в комоде под носками обнаружила ещё одну тетрадку со сказками, открыла, полистала и занялась чтением.

Вам повезло больше.

В одном самом обыкновенном городе, каких немало в нашей необъятной стране жил самый обыкновенный человек с самой распространённой фамилией Петров, да и имя у него было тоже одним из самых распространённых, а именно Иван. И работал этот самый обыкновенный человек в самой обыкновенной поликлинике врачом. Случилась эта история в один из самых обыкновенных дней в обычный зимний месяц.

У доктора Петрова заканчивался приём. Незаметно промелькнул короткий декабрьский денёк, и быстро стемнело. Вдруг за окном совершенно почернело. Жутко завыл ветер, а в стекло большого больничного окна что-то часто застучало мелкой дробью. И вот последний пациент закрыл за собой дверь, и доктор Петров вздохнул с облегчением. «На сегодня всё, пора домой», – подумал врач и машинально глянул в окно. В кромешной тьме невозможно было что-либо разглядеть. Петров спешно оделся и выскочил на улицу. Метель бушевала по полной программе. Доктор Петров поёжился от налетевшего порыва ветра. Ветер просто сбивал с ног. Огромные снежинки лезли в глаза. Чёрт! Одна из снежинок резко ужалила врача в щёку. Петров потёр больное место и с недоумением принялся разглядывать необычные большие снежинки. Странные снежинки были совершенно чёрного цвета.

«Перехимичили!» – мелькнуло в голове у Петрова, и он ходко пошагал в сторону химкомбината. Больница, в которой трудился доктор Петров, находилась на балансе местного химкомбината и даже была построена на его территории. Через пятнадцать минут врач уже бежал по проходной, а ещё через пять минут задыхался от энергичной ходьбы у кабинета директора. Петров рвался к руководителю, но грозная секретарша преградила дорогу:

– Приём закончен, у директора совещание, приходите завтра!

Расстроенный Петров вышел из конторы, посмотрел на небо. Сияли звёзды, яркий месяц высоко нависал над землёй. Чёрные снежинки-мутанты больше не носились над землёй и не жалили. Доктор не мог успокоиться. Петров ехал в троллейбусе домой и заглядывал в лица пассажиров. Почти у всех людей были видны укусы от чёрных снежинок. Лбы, носы, щёки были слегка опухшие. «Утро вечера мудренее», – решил Петров и лёг спать пораньше.

Утро не предвещало никаких изменений или глобальных катастроф. На морозце под ногами хрустел снег. От укуса снежинки не осталось и следа. Доктор Петров совсем повеселел и бодро пошагал к остановке общественного транспорта. Ждать автобуса пришлось недолго. Как всегда, ранним утром в автобусе молча ехали сонные пассажиры, только две кумушки неопределённого возраста путешествовали на заднем сидении и шептались. Петров уже выходил на своей остановке, как вдруг услышал визг. В салоне автобуса мелькнули испуганные лица, а двери быстро захлопнулись. Петров решил-таки посетить и пообщаться с директором химкомбината, он не привык отступать на пол пути и бросать начатое дело. В приёмной химкомбината секретарша находилась на рабочем месте, только вела себя странно. Она тихо сидела на стуле и плакала, уткнувшись в носовой платочек. Она подняла испуганные глаза на Петрова и всхлипнув сквозь носовой платок глухо прокричала:

– Сегодня не приёмный день!

Петров проигнорировал вопли женщины и буквально ворвался в кабинет начальника.

– Я занят! Я занят! – Заорал директор, стоя у окна и соответственно спиной к посетителю. Директор сосредоточенно наблюдал, как в окно стучались редкие чёрные снежинки.

– Эти чёрные снежинки кусают людей! Они могут быть опасными, и они появились скорей всего из-за деятельности вашего химкомбината! Вы должны…

Директор оторвался от созерцания парящих за окном снежинок и повернулся к доктору Петрову. Доктор запнулся на полуслове и замер от изумления, и было от чего. Лицо крупного начальника было окрашено в необычный, но приятный насыщенный лилово-чёрный цвет, а вместо носа красовался небольшой хобот с аккуратным поросячьим пятачком. Петров много чего в жизни повидавший, неожиданно для себя издал звук похожий на поросячье хрюканье и в ступоре повалился на пол, свет померк в глазах его.

Очнулся Петров от запаха нашатыря с дикой головной болью. «Надеюсь обошлось без сотрясения мозга», – мелькнула лениво здравая мысль в голове. Здравая мысль мелькнула и тут же покинула голову, потому что над ним маячили уже две чёрненькие хоботистые фигуры.

– Прекратите травить город отходами производства! Закройте хотя бы на время химкомбинат! – Горячо зашептал слабым голосом, ещё лежащий на полу доктор.

– Уже! – Захлебнулся в рыданиях тот чёрненький, что был в платье секретарши.

– Что уже? – Не понял Петров.

– Уже как с неделю прекращены все работы, все фильтры меняем на импортные улучшенной модификации, – подтвердил чёрненький слоник в деловом костюме директора и трубно высморкался в большой клетчатый платок.

– А они всё падают и падают, – с трудом проговорила секретарша, смахивая наманикюренными изящными пальчиками крупные слезинки с чёрных щёк. А за окном разыгралась даже не метелица, а настоящая чёрная буря. Доктор Петров с трудом поднялся, потряс в задумчивости головой и направился в больницу на своё рабочее место. Никакая катастрофа не заставит врача прогулять любимую работу. Прохожие, пассажиры проезжающих автобусов, врачи и пациенты в больнице, – все стыдливо прикрывали руками и шарфами небольшие хоботы чёрного цвета с едва заметным лиловым отливом.

Встреченная в тесном коридоре больницы молоденькая медсестра не смогла скрыть постыдное чувство зависти к доктору Петрову. Обыкновенное обычно румяное, а ныне слегка помятое и бледное лицо Петрова выделялось среди хоботообразных. Доктору стало дурно, у него вдруг закружилась голова, спина покрылась противным холодным потом, руки мелко затряслись. Впервые за годы практики Петров не смог вести приём, он просто позорно сбежал домой и закрылся в собственной квартире.

– Боже, сделай так, чтобы люди стали снова нормальными! – Петров молился, как умел. Большие круглые настенные часы в комнате над журнальным столиком показывали полдень, когда совершенно обессиленный врач выпил снотворное, и к нему наконец пришло успокоение через тяжёлое забытьё.

Проснулся Петров только поздним вечером, заварил крепкого чаю, отхлебнул из налитого бокала и только тогда немного придя в себя, включил телевизор, чтобы прояснить последние события. С лёгкостью нашёл канал, по которому передавали последние новости. На экране такого привычного почти родного телевизора хоботообразный диктор предоставил слово очень хорошеньким девушке и юноше.

– Дорогие земляне! – Прозвенел колокольчиком мелодичный голосок девушки. – Добро пожаловать в Ассоциацию Объединённых Разумных Существ!

Юноша лучезарно улыбнулся:

– Для того, чтобы обезопасить гуманоидов планеты Земля от страшной болезни, распространённой на наших планетах, мы были вынуждены сделать вам всем профилактические прививки.

Продолжила уже девушка, но в том же оптимистическом ритме:

– В следствии проведённых профилактических мер внешность землян слегка изменилась, она стала совершеннее!

Девушка и юноша по очереди принялись, захлёбываясь от восторга декламировать:

– Мы надеемся, дорогие земляне, что вы быстро привыкнете к новому облику!

– Те граждане, на кого вакцина подействовала нестандартно, подвергнутся изоляции и повторной обработке.

– Дорогие земляне! Теперь ваш облик прекрасен! Мы жители планеты Орион, очень долго привыкали к настоящему менее свойственному гуманоидам виду. Наша раса являлась эталоном красоты, мы были природными хоботообразными, а после вакцинации в миг превратились в таких странных почти страшных существ.

– Вам повезло больше! Под воздействием вакцины жители вашей планеты преобразились в существ вселенского стандарта!

– Поздравляем вас всех со вступлением в Ассоциацию и желаем счастья и процветания!

Доктор Петров провалился в мягкую черноту обморока.

Глава 7. Май – месяц любви.