Гвардейские хроники

– Я сыт, моя дорогая ведьма, а сейчас я хочу подняться к себе. – Честно признался он. – Но мы поговорим с тобой позже. С глазу на глаз. – Аластер отпустил ведьму, и постучал по повязке на левом глазу.

Девушка едва заметно вздрогнула. Она однажды встречалась с альтер эго Аластера и ей не понравилось. Фартиш фыркнула и отошла в сторону, пропуская наглеца.

Он не стал оборачиваться, поднялся на третий этаж, свернул в мужской коридор и проскользнул к своей серой двери с резными змеями и скорпионами.

Оставшись один на один с собой, Аластер выдохнул. Он сбросил мятую вчерашнюю одежду от которой разило жареным мясом, прогорклым маслом и кровью. Как только ведьма выдерживала его общество. Он отправился в душ, в надежде, что холодная вода освежит его голову. Ему до сих пор не верилось, что он, царь песчаного царства, должен скрываться среди гвардейцев в таком захолустном городишке, как Эзил. Может, столица и не была таким уж захолустьем, но Аластер все равно предпочел бы свой обсидиановый дворец бетонным постройкам.

Прохладная вода лилась на него, смывая события прошлой ночи, когда они с Айзеком вернулись с задания и пошли отдыхать, как в последний раз. Но мужчину мучали совсем другие воспоминания. Он чувствовал обжигающе горячий ветер пустыни, несущий с собой песок, запах родного края. Казалось, он слышал голоса своих граждан и друзей. Память яркой вспышкой выбросила воспоминание о перевороте, о предательстве старшего брата, поднявшего армию против него, об ударе молнии, о том, как все изменилось. Царь сбежал, как трусливый пес. Лучше бы он встретил сметь прямо там, в своем тронном зале. Он слишком слаб, чтоб править, он должен был погибнуть, или уступит место тому, другому.

Однажды он проявил свою силу, так давно, что помнят лишь пески бескрайних пустынь. Это случилось, когда он родился. Родился один, хотя в утробе с ним был второй, но Аластер, словно акула, победил в этой гонке за титулом и силой, поглотив второго. Во всяком случае именно так рассказал ему историю его рождения старший брат, что нехотя возился с юным Аластером. Каждый из юных принцев без устали трудился, обучался, тренировался, чтобы проявить себя лидером и достойным приемником Царя Пустыни.

Аластер считал, что ему было сложнее. Во дворце шептались, что он проклят, ведь юноша был вспыльчив, в детстве говорил сам с собой, а в моменты наивысшего эмоционального дисбаланса терял над собой контроль, забывая о том, что сотворил. Он скрывал от всех, что слышал голос в голове, что чувствовал присутствие кого-то еще в собственном разуме. Брат говорил, что это в Аластере говорил тот, кого он пожрал в утробе матери – их младший брат. Но он научился справляться с собой.

Отец выбрал Аластера своим приемником. Старший брат этого простить не мог. Аластер дал брату звание военноначальника, держал его так близко, как только можно держать врага. А потом армия подняла восстание против нового Царя Пустыни. Старший брат лично явился в тронный зал Аластера и призвал его сложить полномочия и передать власть в его руки, требовал сразиться с ним на равных за право властвовать. В противном случае обещал начать кровавый террор, если Аластер откажется.

Он слышал голос в голове, чувствовал, как альтер-эго подбиралось к сознанию, но, испугавшись спровоцировать появление монстра, он отказался от боя. Здравомыслие, граничащее с трусостью, в ответ на которую старший брат сразил его молнией, в которую вложил всю свою ненависть, проклиная собственного брата. Аластер не помнил, как покинул тронный зал, он пришел в себя лишь на окраинах города за диалогом со своим сподвижником, что советовал затаиться и вернуться позже, отвоевать свое.

Мужчина с силой ударил по кафелю стены и запрокинул голову, подставляя лицо каплям воды в душевой. Болезненные воспоминания жарких пустынных дней постепенно смывались. Холодный рассудок возвращался к нему. Он всегда отдавал предпочтение тактике и точности, нежели слепой ярости, с которой боролся всю жизнь.

Нет, он поступил правильно, в критический момент он отошел в сторону, но он вернется, когда все будет готово. Он вернет свой трон и власть, своих людей и прежнюю жизнь. Без помощи своего сильного, но дьявольски безжалостного альтер-эго.

Аластер окончательно успокоился и почувствовал душевное умиротворение лишь, когда облачился в свежую одежду, зачесал пепельные волосы назад и спокойно выпил кружку чая. Теперь он выглядел и чувствовал себя куда более солидным.

Вскоре он покинул свою комнату и направился на тренировочную площадку. Не было ни малейшего сомнения, что там он встретит своего вчерашнего собутыльника.

Приятель уже во всю боксировал на корте на открытой тренировочной площадке.

– Доброе утро, несчастный змей! – улыбаясь во все 32 зуба поприветствовал Аластера некромант.

Черные пряди волос прилипли ко лбу, кулаки были перемотаны тканью, простая спортивная черная майка намокла от пота, легкая щетина придавала брутальности, а стойка – агрессивности, но небесно-голубе глаза Айзека лучились доброжелательностью. Это вводило в легкий ступор.

В отличии от многих, Аластеру было наплевать, что его знакомый воскрешает мертвых и использует их по своему усмотрению (преимущественно в боевых целях). Какое дело что происходит с пустым безжизненным телом, с оболочкой. Ничего кощунственного и мерзкого царь пустыни в этом не видел. Не считая того, что поднимаемые Айзеком труп иной раз капали трухлявой плотью.

– Ты-то чего такой счастливый? – с трудом усмехнулся Аластер. – Вроде вчера вместе пили.

– Будем считать, что у меня хороший метаболизм. С твоей ядовитостью, он и у тебя должен быть таким. – Заметил Айзек, утирая капли пота со лба.

Аластер понял, что вчера взболтнул лишнего во время кутежа. Да и на задании своих ядовитых зубов и магии он не скрывал.

– Нарываешься, парень – ухмыльнулся царь пустыни.

Некромант, казалось, того и ждал. Он встал в стойку и поманил приятеля приглашающим жестом, как бы говоря «зайди на ринг и прими смерть». Аластер не растерялся, закатал рукава рубахи и пошел на товарища.

Оба встали в стойки. Аластер сделал шаг в сторону, и они с Айзеком начали ходить по кругу. Как и ожидал одноглазый гвардеец, некромант напал первым, делая быстрый и резкий выпад. Увернувшись, Аластер ушел в глухую оборону. Брюнет продолжал атаковать, а царь пустыни то уворачивался, то ставил блоки, удар по которым приходился довольно сильный. Он рассчитывал, что некромант скоро выдохнется и тогда настанет время нанести ответный удар.

Аластер постоянно двигался, но умудрился пропустить один выпад и схлопотал резкий удар в ребра. Синеглазому брюнету наверняка тоже не очень понравилась встреча костяшек пальцев с ребрами. Аластер усмехнулся и сделал шаг назад, прицеливаясь. Примерно поняв стиль ведения боя соперника, он в очередной раз увернулся и нанес свой удар, который столкнулся с жестким блоком. Скорость боя увеличивалась, с каждым движением мужчины испытывали прилив адреналина.

Очередной удар Айзека царь пустыни отвел в сторону и наградил друга ударом с локтя в челюсть. Брюнет отшатнулся и открылся для следующего удара, но быстро собрался. Некромант хотел сделать подсечку, но Аластер почти читал его движения, поэтому вовремя отошел и провел апперкот.

– Не зевай! – усмехнулся Аластер.

Но стоило ему это сказать, как кулак товарища впился в солнечное сплетение.

– Ты что-то сказал? – приподнял черную бровь некромант.

Они отскочили друг от друга, отдышались и вновь закружились по рингу, нанося друг другу удары, блокируя их и уходя.

«Дерешься, как баба! Давай, вмажь ему. Не играй в дружбу» – пронеслось в голове у Аластера. Левый глаз, закрытый повязкой, зачесался. Это были не его мысли, мысли его Альтер-эго, которые парень отогнал как можно дальше. Мужчина блокировал удар, неловко отошел назад и тряхнул головой, словно просто убирал с лица пряди пепельных волос.

Айзак удивился заминке, но пошел на своего спарринг партнера. Он провел прямой легкий джеб, но Аластер вовремя ушел, и кулак некроманта лишь мазнул по скуле. Царь пустыни ответил апперкотом. Неожиданное карканье на долю секунды отвлекло Аластера, но этого хватило, чтобы он не успел среагировать и пропустил хук справой.

– Эй! Так не честно! – взревел мужчина, потирая ушибленную челюсть. – Убери своего фамильяра, пока я его не прибил!

– Так он ведь уже мертв, – пожал плечами Айзак, снимая бинты с кулаков и показывая, что спарринг окончен.

Аластер лишь недовольно цокнул на это замечание, наблюдая за скелетом ворона, что удобно устроился на лианах под сводами потолка. Он не видел, чтобы глаза некроманта вдруг светились голубым, как это было, когда тот использовал магию и звал своего мертвого питомца на задании. Татуировки на костяшках пальцев под бинтами, вроде бы, тоже не светились. Может зак и не жульничал, но фамильяр сбил весь настрой Аластера. Птица покрутила головой и словно бы решила почистить перья, которых нет, но вспомнив сей факт, уставилась пустыми глазницами на своего хозяина и его компаньона.

– Брось, Ал, ты же знаешь, что нельзя в бою так самонадеянно отвлекаться на пустые звуки.

– Да пофиг, – отмахнулся Аластер. – Я сегодня не в лучшей форме, но хоть взбодрился. А то после вчерашнего голова кругом. Ты-то чего такой активный?

– Примерно по той же причине. Не хочу думать о том месте, а это помогает, – брюнет кивнул на бинты для рук, которые сворачивал. – Грустить буду, когда помру.

– Я удивлен, что ты и без своих игрушек что-то можешь. – Аластер быстро перевел неприятную тему, подтрунивая над некромантом, который на недавнем задании потратил много маны на воскрешение мертвых, их допрос и использование в качестве солдат.

– У меня еще много сюрпризов для тебя, старик, – усмехнулся Айзак.

Скелет ворона по кличке Даг спустился на плечо своего хозяина. Мужчины обвили взглядом тренировочную площадку, на которой было не много гвардейцев: какой-то эльф тренировался в стрельбе, рыжая девчонка оттачивала навыки работы с двуручным мечом, а зона магических тренировок вообще пустовала. Площадка оканчивалась обрывом, с которого не упадешь из-за магического барьера. Зато вид отсюда открывался на весь лес Эзила, а прямо под площадкой располагался сад Авиора. Утро было очень солнечным, но теперь погода постепенно менялась.

– Вечером, должно быть будет дождь, – заметил Айзак.

– Что, колени на погоду ноют? – осведомился Аластер поворачиваясь спиной к обрыву и направляясь в коридоры штаба. Некромант последовал за товарищем.

– Нет, я просто пользуюсь логическим мышлением. Тебе тоже стоит попробовать.

Пока они шли, встречные гвардейцы косились на них, а в особенности на брюнета и его птицу. Никто не решался заговорить с мужчинами, но пара цветочных девочек – такими Аластер считал слишком милых и слабых представительниц женского пола – даже рты пораскрывали, глядя на некроманта.

– Слушай, Зак, может ты хоть морок на него наведешь? – предложил Аластер, кивая на птицу.

– Зачем? Это занятие забирает слишком много сил, и мне нет дела до того, что другие думают обо мне или Даге. – он поскреб молочно-белый череп фамильяра, сидевшего на плече хозяина, указательным пальцем.

Аластер ничего не ответил. В какой-то момент ему показалось, что приятель вот-вот скажет, что в ордене все «свои» и не для кого прикрываться мороком, но Айзак этого не сделал. И царь пустыни был рад, что друг не дебил.

История Зама

Заместитель главы Дзеты сидел в своем офисе за столом, на котором в хаотичном порядке лежали папки, свитки и бумаги. Но Зам знал, что делает. Он перечитывал донесения гвардейцев, вернувшихся с очередного задания.

Рядом с его письменным столом был еще один небольшой круглый столик, на котором располагалась миниатюрная объемная карта местности. Данный стол был магически настроен и отображался реальный ландшафт заданной местности. Так Зам отслеживал перемещение своих солдат и их врагов, чтобы лучше понимать ситуацию.