Матрёшка для испанца

Маша увидела, как в глазах папы появилось одобрение. На долю секунды ей даже показалось, что во взгляде родителя промелькнуло что-то похожее на благодарность.

– Завтра утром мой водитель отвезёт вас в Москву. Не стоит откладывать приятные развлечения на потом.

***

Внедорожник класса люкс уносил Машу и Алонсо из подмосковной усадьбы Залесских. Хуан отказался ехать в Москву. Ему больше нравилось проводить время с Эльвирой в спальне, нежели восторгаться достопримечательностями столицы.

В глубине души Мария испытывала радость о того, что проведёт время в Москве вдвоём с Алонсо. Приказы отца были здесь ни при чём. Немногословный спокойный испанец нравился девушке с каждым днём всё больше. Маша с удовольствием вдыхала утончённый цитрусовый парфюм мужчины. Кровь быстрее бежала по венам, когда Торрес улыбался девушке. Иногда ей казалось, что он смотрит на неё по-особенному. С теплотой и нежностью.

Столица встретила Машу и Алонсо ужасными пробками, шумом и суетой. Водитель отвёз пару в центр города. Торреса впечатлил масштаб Красной площади и сам Кремль. Иностранец с интересом рассматривал купола Собора Василия Блаженного и даже хотел зайти в Мавзолей, но тот был закрыт для посетителей. Испанец удивлялся смешению эпох и культур в российской столице. Противоречия, поджидавшие Алонсо здесь на каждом углу, вносили сумятицу в мысли.

– В Испании никогда бы не стали беречь символы предыдущего политического режима, – сказал Торрес Маше, когда они зашли в кофейню, чтобы передохнуть и согреться. – А у вас до сих пор чтят советских вождей и одновременно возводят церкви, которые эти самые вожди уничтожали.

– Ну, это же просто дань уважения истории, – пожала плечами Мария, делая глоток облепихового чая.

– Борис говорил, что ты жила в Испании. Правда? – Алонсо медленно размешивал сахар в чашке с кофе.

– Да, я там училась два года, – кивнула девушка.

– Ты хоть раз видела памятники Франко или его приспешникам? Слышала, что люди с восхищением вспоминают о временах фашизма?

– Но у нас-то не было фашизма, – резонно парировала Мария.

– Нет, – согласился Алонсо. – Только тоталитаризм. По мне, так это одно и тоже.

Маша промолчала. Политика и история не были сильной стороной девушки. Она выросла в тепличном мире, где правила устанавливал её отец. Никогда не знала лишений и голода. И всё о чём мечтала, так это о любви и тихой жизни.

– Я думаю, разрушение не может принести ничего хорошего. В России есть много людей, которым дорого советское наследие. Было бы неправильно насильно искоренить его. Мир хорош в своём разнообразии, – наконец, произнесла Мария.

Торрес посмотрел на девушку с долей удивления. В принципе, мысль, которую пыталась донести до него Маша, была очень разумной. Но с другой стороны, испанец знал, что в реальности такие идеи нежизнеспособны. Всегда кто-то подавляет кого-то. А мирное разнообразие – всего лишь иллюзия.

– А что ты изучала в Испании? – сменил тему испанец. Ему не хотелось быть тем человеком, который разрушит мир розовой сладкой ваты, который царил в голове Марии.

– Конструирование и моделирование одежды.

– О! Так ты дизайнер? – снова удивился Алонсо. До этого момента он не задумывался, что у Маши может быть какая-то профессия.

– Да, я – модельер, – девушка аккуратно откусила пирожное-корзиночку, наполненное сгущённым молоком и малиной.

– Интересно. И в каком доме моды ты работаешь?

– Ни в каком, – смутилась Мария. – Я бы хотела запустить собственную линию одежды. Но отец не видит в этом финансовой выгоды, поэтому отказывает мне в деньгах.

– Ну а сама ты не пробовала заработать? – чуть насмешливо спросил Торрес.

– Пока я работаю над портфолио. Хочу разослать его по ведущим домам моды. Может, кому-то приглянутся мои идеи. Ну а ты? Долго трудился, чтобы попасть на вершину пищевой цепочки? То есть, бизнеса, – простодушно улыбнулась Маша.

– Не особенно, – хмыкнул Алонсо. – Нам с братьями достался хороший капитал от отца. Я лишь его приумножил. Попасть на вершину пищевой цепочки, как ты выразилась, не трудно. Куда сложнее удержаться там.

– Ты сказал «нам с братьями». Хуан не единственный твой брат?

– Хуан – младший. Есть ещё средний – Диего. Но он живёт в Аргентине.

– Ух ты! Продолжает испанскую экспансию по заветам предков-конкистадоров? – засмеялась Мария.

– Возможно, – нахмурился Торрес. По выражению его лица, Маша поняла, что разговор о Диего неприятен Алонсо. Поэтому, она решила не углубляться в данную тему, а предложила:

– Пойдём на каток!

– Куда? – смоляные брови мужчины взметнулись вверх.

– Кататься на коньках. Здесь недалеко залит каток у ГУМа.

– Но я не умею. Никогда в жизни не катался на коньках, – Алонсо немного занервничал. Его снова втягивали в русские забавы.

– Это просто! Я тебя научу! – Маша вскочила со стула. Обречённо покачав головой, испанец понял, что отказаться не получится.

Испытания для Торреса начались с коньков, которые пришлось брать напрокат. Мужчину коробило от мысли, что он надел обувь после неизвестно кого. Но энтузиазм и задор русской девчонки был настолько заразительным, что Алонсо переборол брезгливость и, неуклюже ступая, выкатился на лёд.

Мария нарезала вокруг несчастного испанца круги, как заправская фигуристка. В детстве, до того, как отец отправил её учиться в Европу, Маша занималась фигурным катанием с личным тренером. И даже спустя годы не потеряла навыки, приобретённые когда-то.

– Ну же! Смелее! – кричала Мария Торресу, который вцепился в бортик катка обеими руками. Ноги разъезжались и не слушались мужчину.

– Матрёшка, ты убьёшь меня! – Алонсо отпустил спасительное заграждение, но, не сделав и двух шагов, упал на лёд. Грязно выругался по-испански, надеясь, что никто из окружающих его не понял.

Маша помогла испанцу подняться, отряхнула его пальто от снега и, держа за обе руки, потащила за собой. Алонсо только диву давался, как девушка может кататься спиной назад.

Постепенно в движениях мужчины появилась уверенность. Мария отметила про себя, что Торрес почувствовал лёд.

– Теперь сам! – крикнула она испанцу и отпустила его руки. Алонсо проехал по инерции несколько метров и врезался в Машу. Прижав её своим телом к бортику, иностранец прерывисто дышал, то ли от страха, то ли от близости женского тела.

Мария немного растерялась. Приятный запах хвойно-цитрусового парфюма мужчины ударил в нос. Тепло сильных рук, которые в данный момент обнимали девушку за талию, проходило до самой кожи через все слои одежды. Маша инстинктивно чуть подалась вперёд. Алонсо пристально смотрел девушке в глаза, как вчера, в сугробе на монастырском дворе. Только сейчас никаких ограничений, продиктованных святым местом, не было. Испанец нагнул голову и коснулся девичьих губ.

В этот раз Мария полностью прочувствовала поцелуй Алонсо. Она больше не боялась интимного проявления эмоций со стороны этого мужчины. Наоборот, девушке хотелось, чтобы Торрес целовал её, как можно дольше.

Поцелуй испанца был мягким, но настойчивым, с привкусом кофе. Когда мужчина углубил ласку, проникнув языком в рот, по телу Маши прокатилась обжигающая волна. Сначала она затопила грудь, потом живот, и, наконец, добралась до самого низа. В этот момент голова начала кружиться, словно девушка неслась на карусели.

Ещё никто не целовал Марию настолько чувственно и откровенно. Конечно, это был не первый поцелуй в жизни двадцатилетней Маши, но ни один из предыдущих не воспламенял её настолько. Не вызывал острого плотского желания. Своей девственностью девушка не тяготилась. Она была уверена, что рано или поздно появится мужчина, которому захочется отдаться не только телом, но и душой. И, похоже, этим мужчиной стал Алонсо.

Поэтому, когда испанец прервал поцелуй, Маша глубоко вдохнула, наполняя лёгкие кислородом, и сама потянулась к Торресу. Нежно провела кончиком языка по его нижней губе, а затем накрыла мужской рот своим.

Второй поцелуй отозвался сладкой дрожью в теле девушки. Колени стали ватными. Мария вцепилась руками в плечи Алонсо, чтобы не упасть.

– Что же ты делаешь со мной, Матрёшка? – хрипло прошептал испанец, упираясь лбом в лоб Марии. Он совершенно не собирался её целовать. И уж тем более не ожидал такой горячей ответной реакции, равно как и отклика в своём теле. Сейчас Алонсо почувствовал не просто влечение к Маше, а острое сексуальное желание.

– Пойдём, ещё покатаемся, – засмущалась девушка.

Глава 5