Сороковник. Книга 4

***

Вновь я перед злополучным порталом. Что-то он как-то усох, не верится, что когда-то в него умудрились протиснуться и громадный циклоп, и Игрок на своей злобной зверушке… Ах, да, Рорик ведь говорил, что кольцо со временем сжимается… Оживают в памяти яркие картинки. Вот я старательно пилю тугой обод нашего самодельного портала, тем самым ножичком… Жорка мне его подарил, тот самый пастушок, встречающий прохожих в далёкой деревушке. Вот я в защитной полупрозрачной сфере, сквозь которую смутно видна фигурка обережника; у него никак не получается вдохнуть жизнь в наше совместное творение. Сейчас он от безысходности полезет за ножом, когда-то наполненным мной под завязку лунной энергетикой. Нет, какая я всё-таки дура, предупреждала, чтобы не строил заклятий на крови, а всего-навсего надо было у парня нож отобрать… да поздно уж в пустой след плакаться. Сноп огня. Воссиявший новорожденный портал в мир русичей. Дверь. Ключ. «Открой, И-ва…»

Дверь, за которой ждёт Любава, чужая суженая чужого мужа. Наконец-то я помню всё. Всё. Окончательно и бесповоротно.

В этом призрачном, уже привычном состоянии воспоминания не взрывают мозг, просто всё, забытое ранее, разом оказывается на своих местах. Кажется, я опять незрима. Сгусток чистого разума, не обременённый телом, парю метрах в трёх-четырёх от мостовой в восходящих потоках разогретого воздуха. Должно быть, недавний полёт впечатлил подсознание, вот оно и решило изощриться, само повторив полученный опыт. Или хотело обеспечить лучший обзор, да не получилось: что-то он гораздо хуже прежнего. Если раньше мои видения были ярки и реалистичны, с полным эффектом присутствия, то сейчас я не могу охватить взглядом всю окрестность, лишь то, что неподалёку, остальное как-то… рассеивается.

Вот и люди: горожане из Европейского сектора, Восточники, русичи – всех понемногу. Кто-то пришёл поглазеть, иные что-то обсуждают с соседями. Но все выдерживают почтительную дистанцию: портал отгорожен рядом невысоких столбиков, вроде тех, какими обносят памятники, только тут вместо декоративных цепей мерцают линии энергетической защиты. Возле свободного просвета – две внушительные фигуры. Часовые.

Пропускают они далеко не каждого. Своих – беспрепятственно; зевак, любопытных отваживают. Но вот появляется целая семья: муж с женой, совсем уж ветхий дед и четверо ребятишек разного возраста, от грудничка на руках у матери до отрока.

Часовой окликает главу семейства.

– Никита, неужто и ты уходишь?

– Я-то вернусь, – словно оправдывается тот. – Прикипел уже. Да и жёнка-то, сам знаешь, из местных, и старший здесь в учениках. Наставник больно его хвалит, говорит – Мастером скоро сделает; так куда ж нам уходить-то? Родителя вот провожаю, опять же – со своими повидаться, кто жив ещё, могилки пращуров навестить. Хлопцам показать, откуда их род пошёл. А там видно будет. Старец обещал раз в день портал открывать, чтобы всяк желающий пройти мог.

– Так-то так, да ты в уме держи, что через неделю совсем закроет. Не опоздай.

– Помню.

Дед скорбно жуёт губами

– Неделю-то всего… Рази надышишься? И-йех!

Махнув рукой каким-то своим думкам, бредёт к порталу. Прежде чем пересечь заветную грань, принюхивается, ловит встречный ветер. Но почему-то я ничего не слышу и не ощущаю, я, прирождённая нюхачка, способная даже во сне чуять ароматы.

– Ново-Китеж, – тихо говорит старик. – Дождался нас, батюшко.

Обернувшись, долгим взглядом обводит площадь, здания, немногих людей, словно прощаясь.

– Спасибо тебе, славный Тардисбург. Благодарствую за приют, за людей хороших. Оставайся с миром.

И кланяется в пояс. Уходит, не оборачиваясь, не замечая, как невестка прикрыла рот ладонью, чтобы не охнуть скорбно, Вслед за ним устремляется и семейство.

– Не вернётся, – говорит рядом знакомый голос.

– Думаешь, простился перед смертью?

– Вопрос риторический. Ты же сам это понял, Джон. Кроме того…

Мой свёкор смотрит вслед уходящим, пронзая взглядом, как мне кажется, пространство иного мира не менее чем на сотню метров. А мне – так до сих пор ничего не видно за лазурным овалом.

– Они вернутся раньше, чем через неделю. Без него. Дед стар, но, похоже, запрещал себе умирать, пока не вернётся на родину. Теперь сдерживающего фактора нет, и тамошняя Морана уже поджидает на той стороне.

– Ах, да, ты же её видишь…

Совсем нехорошо: даже фигуры «отцов» для меня неясны, расплывчаты, несмотря на то, что пытаюсь приблизиться к ним вплотную. Но голоса пока что чёткие.

– Постой, Тимур, ты сказал – тамошняя Морана? Я как-то не задумывался над этим вопросом раньше… Подразумеваешь, что в каждом мире своя Смерть?

– Ипостась, Джон. Смерть едина, но проявлений её – бесконечное множество. Давай подойдём ближе.

Портал по-прежнему горит синим пламенем, по зеркальной поверхности пробегает рябь, хотя, подозреваю, для окружающих открывается совсем другой вид. Что-то ведь там высматривал дон Теймур? Солнце высоко… Я в будущем? Или в настоящем, просто долго лежала в беспамятстве? Остаётся только гадать.

Пытаюсь продвинуться к порталу – и не могу. Словно не подпускает что-то.

– …Она отказалась уйти, Джон. И это был её выбор.

Дон Теймур отвечает другу, предыдущую реплику коего я, кажется, пропустила. Рукой, затянутой в плотную перчатку, проводит вдоль окоёма портала.

– Вот здесь ещё чувствуются эманации ключа, и дорого я отдал бы за то, чтобы узнать, откуда она его взяла. Придётся порыться в памяти этого молодчика, как его… Йорека? Рорика? пока он не пришёл в себя.

– Это чужой ученик, Тимур. Не забывайся.

– Симеон мне должен. – На губах Главы угадывается желчная улыбка. – Чрезвычайно. Проступок его ученика, который иначе как провокационным, не назовёшь, сводит на нет все мои прежние обязательства перед его учителем. Старик разрешит сканирование, будь уверен. Однако, – предваряет он возмущение друга, – разумеется, ты будешь присутствовать при этой процедуре, дабы я не преступил, не нарушил, и прочая и прочая. Джонатан, я чту наш Кодекс и не собираюсь превышать полномочий, но ты же понимаешь, что сам факт спонтанного возникновения межмирного портала должен быть расследован Советом со всей тщательностью?

Паладин сканирует тот же фрагмент, что до него служил предметом пристального внимания дона.

– Да, ключ был именно здесь.

После недолгого молчания добавляет.

– Тебе не кажется, что она копировала чью-то технику, сознательно или неосознанно?

– Ты даже понял, чью. – Дон Теймур закладывает руки за спину, упругим шагом огибает портал, рассматривая с обратной, невидимой для меня стороны. – Успел оценить работу Маги? Подумать только, этой женщине оказалось достаточно вспомнить единожды увиденное и подогнать под своё восприятие! Право, Джон, иногда я начинаю жалеть, что однажды они с моим сыном повздорили, у неё довольно хороший магический потенциал. Иметь бы такой дар в семье ещё пятнадцать лет назад… Как далеко мы бы продвинулись!

– И всё же ты не исключал, что она уйдёт? – Судя по тону, сэр Джонатан расстроен. – Ты ведь оставил своим людям инструкции на подобный случай? А если бы она всё-таки решилась?

– Что же, тогда нам остались бы дети. – Глава пожимает плечами. – Я не отпустил бы их с матерью. Ещё неизвестно, что там их ожидало, у этих русичей: за пятнадцать лет могло многое произойти. Война, смена власти, эпидемия, стихийное бедствие… Нет, внучек я не отдал бы. Впрочем, донна Ива оправдала мои ожидания, оказавшись достаточно благоразумной и – как знать, может, действительно, из неё со временем получится неплохая невестка. Да и Маркос, наконец, становится спокойнее. Она ещё немного побунтует и привыкнет, Джон, и рано или поздно станет ему хорошей женой. Из тех же соображений, что мы – наша семья – сможем обеспечить девочкам куда лучшее будущее, чем ожидало их на родине.

Им приходится посторониться, чтобы пропустить в портал всадника. Вокруг становится тише, словно кто-то приглушает звук. И отчего-то меркнет свет.

– Знаешь, Тимур, – я уже с трудом разбираю слова. – Порой я затрудняюсь определить, что меня поражает больше: твоё умение заглядывать вперёд или твоя беспринципность.

– Это практичность, друг мой, и здравый смысл. Мои критерии как Главы, опираются не на нравственные постулаты, а на полезность того или иного действа либо явления для клана. В данном случае – клану нужны эти дети, желательно с матерью, но, если не получается – можно обойтись и без неё. Получилось с ней? Прекрасно. Обережниц среди нас ещё не было, потенциал у неё хороший, и я думаю, что она принесёт нам ещё много пользы. Да и те малыши, которым ещё предстоит родиться…

– А ты не учитываешь, что Васюта может заявить на них права?

Из последних сил, словно сползающее одеяло, тяну на себя гаснущую картинку.

– Васюта? – В моём распоряжении остаётся только слух, но в затихающем голосе дона можно без труда распознать сарказм, сдобренный толикой яда. – Причём здесь он? Решать здесь буду даже не я…

Словно лопается в голове давно уже натянутая до предела нить. Света нет. Звука нет. Нет ничего, кроме невесомого невидимого тела, но даже внутри него – я это чувствую – не хватает чего-то ещё, словно кусок души отхватили.

Пусто. Холодно. Страшно.

***