Сепарация. Как перестать зависеть от других людей

– Тебе стало стыдно, когда бабушка ворчала?

– Да.

– Потому что бабушка была недовольна, а ты хотела, чтобы она только любила меня?

– Да.

– Знаешь, когда люди по-разному устраивают свое хозяйство, им может быть неудобно, как устроено другое хозяйство, и когда неудобно, многие начинают ворчать, как бабушка.

В последнем предложении вы знакомите ребенка с более взрослым взглядом на происходящее и тоже легализуете его как «нормальное».

Ваше послание несет в себе смысл: «Так бывает, и никто при этом не плохой, не надо выбирать чью-то сторону. Оставайся «в себе» и не спасай меня, и не преследуй бабушку. Таким образом, вы помогаете ребенку не скатываться в треугольник.

Что происходит, если чувства ребенка не проговариваются? Он зависает в своих нерешенных задачах развития, не отделяется от чувств бабушки, не проживает неидеальность матери.

Ребенок не проходит важную часть своей сепарации, и в дальнейшем продолжает сливаться чувствами то с одной, то с другой стороной.

Вам этот эпизод кажется слишком маленьким и незначительным?

Сепарация происходит вот в таких маленьких, незначительных, на первый взгляд, эпизодах. Простых бытовых, школьных, уличных эпизодах.

Сепарация происходит не потому, что мы знаем, как ее проходить, а потому, что назрело время, и мы можем прожить очередной ее этап.

А можем застрять на нем, не решив важные задачи развития и отделения от эмоций других людей и родительских фигур в целом.

Кстати говоря, если ребенок не прожил должным образом процесс идеализации и последующей деидеализации, это впоследствии может очень испортить жизнь.

Такой человек может продолжать искать какую-то идеальную фигуру в лице политика, в лице партнера, в лице блогера… Он будет его слушать, каждое его слово ловить. Если он его идеализирует – это будет влиять на его жизнь. Он будет свою жизнь выстраивать в соответствии с тем, что говорят эти люди, не подвергая их никакой критике до поры до времени, пока не разочаруется и не начнет искать новый идеал.

Часто в партнерских отношениях такое происходит. Человек не смог какие-то неидеальные качества своего партнера воспринять как нормальное, естественное, земное явление. И, не выдержав этого разочарования, он бросает партнера, начав поиски нового идеала. Так вот, как быть зрелым родителем? Опять же нужно заниматься своими детскими травмами. Исследовать свою историю отношений с родителями, для того чтобы где-то себя реабилитировать, где-то отпустить, где-то дать родителю право быть неидеальным. Тогда выращивается устойчивость, которая позволит пережить процессы сепарации со своими детьми.

Как быть родителем и отдавать, если самому не хватает теплоты, поддержки, любви

Для того чтобы ребенок вырос человеком, который верит себе, умеет выбирать для себя лучшее, умеет строить отношения, в которых присутствуют любовь и поддержка, ему нужно получить определенное количество любви и определенное количество препятствий, с которыми ему нужно справиться, чтобы повзрослеть.

То есть нужно соблюсти верный баланс между безопасностью (которую дают родительское доверие, любовь, поддержка) и развитием (решение задач по возрасту, задач, которые не превосходят силы и ресурсы ребенка в каждый момент времени).

То есть ребенок в 3 года решает одни задачи развития, в 15 – другие, более сложные, но опирается он неизменно на то количество ресурсов, которое он получил в отношениях с самыми близкими людьми.

Но есть одно существенное обстоятельство: этих детей растят родители, которые, в большинстве случаев, сами не получили достаточно поддержки, зачастую решали задачи не по возрасту, когда ресурсов не хватало, и потому образовались травмы. То есть эти родители сами нуждаются в помощи и поддержке, и зачастую на детей ресурсов может не хватать.

Это один из сложнейших вызовов нашего времени: мы уже знаем, как нельзя поступать, но не всегда можем поступать, как зрелые родители, потому что сами застряли в детских дефицитах.

По-хорошему, прежде чем стать родителем, хорошо бы подлечить все травмы, чтобы наполниться ресурсом отдавать, но опять же дефицит ресурса становится явным только тогда, когда дети уже родились, то есть когда возникает непосредственный опыт родительства.

Что тут поделаешь? Во-первых, нужно решительно отказаться от неосознанного повторения родительского сценария. То есть мы уже не можем позволить себе не осознавать, что мы вносим в отношения с детьми и как это скажется на них впоследствии.

Нам придется признать, что мы, как родители, несовершенны. Нам придется признаться, что мы можем наносить детям ущерб. Нам нужно работать с родительской виной, ибо она не помогает отношениям, а только вредит. Нам придется признавать свои ограничения и искать помощи и поддержки.

Что происходит с родителями, когда они начинают осознавать?

Самое главное – родители перестают играть роль «правильных родителей» и становятся просто живыми людьми. Вы перестаете требовать выполнения ролевых функций (ребенок должен!) и начинаете чувствовать его, как человека. Человека, которому больно, который нуждается, который имеет свои собственные мечты.

Со временем вы почувствуете, что быть взрослым – это приятно. Нести ответственность не то же самое, что нести вину или долженствование. Это значит ощущать силу и желание быть сильным и мудрым рядом с тем, за кого вы взяли ответственность.

Но поначалу нужно честно разбираться и работать со своими детскими травмами нелюбви, непризнания, неподдержки.

И придется делать это параллельно с родительством, потому что лишнего времени на то, чтобы выполнять эти две задачи «по очереди», у вас никогда не будет.

Вот еще один пример того, как и что происходит с детьми, если, например, мама находится в своих процессах и не берет за них ответственность, и почему это становится моментом незавершенной сепарации.

Брат с сестрой бегали по дому, играли. Им было весело. Девочке 10 лет, мальчику 7. В какой-то момент девочка резко закрывает дверь, мальчик не успевает убрать руку. В результате образуется болезненная травма. Мама начинает ругать девочку: «о чем ты думала?» и мальчика: «Зачем ты разбрасываешь свои руки куда попало?» Девочка рыдает от вины и ужаса, мальчик тоже рыдает от вины и боли, и никто из них не получает поддержки.

Почему это происходит? Потому что мама находится в своих чувствах и не берет за них ответственность. Что произошло с мамой? Мама испугалась. Мама тут же поняла, что предстоит утешать одного, другую, они рыдают.

У мамы должны быть ресурсы на такую поддержку. Если их нет, мама начинает реагировать, она не поддерживает детей, она их ругает, обвиняет. Получается, что дети, которые не получили поддержки, оказываются в одиночестве. У них нет инструментов, чтобы справиться с этой ситуацией. И плюс у них появляется вина, мама ругает их, критикует, предлагает им быть виноватыми. Навешивается еще одна эмоция, разрушительная, с которой им нужно справиться.

И понятное дело, что они не могут справиться. Они чувствуют себя плохими, это закрепляется раз за разом. Как именно дети могут получить поддержку в такой ситуации? Когда родитель говорит: «Все в порядке, такое бывает, мне жаль, что так произошло, я тоже расстроена».

Так говорит устойчивая мама. Тогда дети не получают вину и не получают одиночество. Они приобретают важный опыт, они его проживают и впоследствии могут на него опереться.

История из практики: «Умертвить себя, чтобы выжить»

Однажды мы работали с одной женщиной в терапии. Она была очень рационализирующей, то есть вообще не могла говорить о чувствах, только думала.

Ей казалось, все в ее жизни хорошо: деньги есть, семья есть. Вот только все время чувствует себя измотанной, перегруженной. На старшую девочку (5 лет) срывается с такой агрессией, что потом самой становится страшно. Мужа и окружающих все время воспитывает – ну никак не удается признать их уже сложившимися людьми. Кажется, что они легко могут измениться в «лучшую» сторону. Просто почему-то не хотят, ленятся.

В прошлом – наркотики, попытки суицида. Жизнь была бурная, но теперь ей кажется, что все в прошлом.

* * *

Дорогой читатель, я расскажу тебе, как я работаю. Если я не могу встретиться с чув-ствами своего клиента, я бессильна. Я ничего не могу изменить. Хотя клиент, как правило, думает иначе. Он думает, что я могу рассказать ему какой-то рецепт и из вредности не рассказываю. На самом деле изменения происходят в общении.

Точнее, даже не в общении, а в соприкосновении с чувствами, которые «выводят» клиента на более глубокие пласты психики – там, где прячутся запреты, блокировки жизненной энергии и нелюбовь к себе.

Итак, моя клиентка была как будто бесчувственной. Когда я задавала ей такие вопросы, которые приближали ее к чувствам, она говорила: «Вы как будто припираете меня к стенке».

«А что вы не хотите чувствовать, от чего у вас возникает такая картинка?»

«Я не хочу чувствовать боль…»

…Мы множество раз подбирались к этой «стенке».

Однажды, потом еще не раз, ей приходил такой образ: «Я ребенок, я зареванная, почти синяя от бессилия и отчаяния. Я плачу, что мне больно, но никто меня не слышит, всем все равно».

* * *

Каждый день папа выбивает из нее все человеческое: за малейшую провинность – наказывают. Жаловаться нельзя, плакать бесполезно. Злиться… Какая злость, это невозможно! Меня же прибьют.