Ребёнок магната. НеРазлучные

Мика кивает, выскальзывает из моих объятий.

– Может, шампанского? – хрипло выдаю и откашливаюсь.

Ругаюсь мысленно. Как мальчишка веду себя с ней. Какого черта?

– Как хочешь, – пожимает Мика плечами и проходит в гостиную. Опускается на диван.

Я, не прекращая пожирать ее взглядом, звоню на ресепшн.

Через минут пять нам приносят заказ в номер. Еще через две Мика сама разливает искрящуюся жидкость по бокалам. Протягивает один мне. Не сводя с меня голубых глаз, проводит пальчиками по своим губкам, сминает задумчиво. Мне и этого хватает, чтобы сдуреть. Осушаю бокал залпом, потому что в горле першит. А Мика свой отставляет.

Приподнимаю бровь вопросительно.

– Прости, я не пью, – улыбается она. – Неудобно было тебе отказывать.

Надо бы заподозрить неладное, но мозги сейчас совершенно не соображают. Сажусь на диван рядом с Микой. Ловлю ее растерянно-заинтересованный взгляд, слышу сбивчивое дыхание, вбираю легкий женский аромат.

И вот мы уже опять вовсю целуемся. Ёжик плавится в моих руках, забывает, что «мы торопимся». Веду ладонью по ее животику, ласково, приручающе. Чуть щекочу пальцами – и чувствую ее улыбку. Съедаю ее, углубляя поцелуй.

Осмелев, забираюсь под пуловер. Выше. К груди. А у самого все сводит внутри. Ну что за ведьма? Подмешала мне что-то, приворожила? Вскоре я пойму, что был недалеко от истины.

Но Мика заметно напрягается. Застывает, словно стремительно льдом покрывается.

Мне стоит колоссальных усилий убрать от нее руки. Понимаю, что так будет лучше. Сделать вид, что отступил сейчас, чтобы «напасть», когда девчонка расслабится.

Никогда меня не привлекали подобные игры. Но сегодня. Все иначе.

Мне нужна она. Странная девочка Мика, которую хочется сделать своей.

– Тшшш, – шепчу ей на ушко и прикладываюсь поцелуями к шее, чувствуя, как нежная кожа покрывается мурашками.

Мика реагирует, сдается. И от осознания этого сносит крышу.

– М-м-м, – едва слышно стонет и тут же губу закусывает, будто раскрывший себя преступник.

Эта девушка не похожа ни на одну другую. Дикая, пугливая. Одно неверное движение – и сорвется с крючка. Хотя кого я обманываю? Я сам попался на ее крючок и завис, даже не пытаясь спастись.

Оба погибнем. Вместе.

Да и плевать. Отступать некуда.

Я позволяю себе все больше, захожу все дальше, наслаждаясь тем, как дрожит Мика от моих прикосновений. Горит, дышит часто, хнычет, словно пытаясь совладать с собственным телом. Но оно ее больше не слушается. Потому что теперь принадлежит мне.

Сжимаю Мику в объятиях, обещаю никогда не отпускать. До конца не понимаю, говорю это, чтобы просто овладеть девчонкой, или… абсолютно серьезно? Решаю подумать о нашем будущем после проведенной ночи.

Но в какой-то момент сознание погружается в туман.

– Прости, Ян, – тонкий, чарующий голосок звучит виновато. И отдаляется…

***

Вместо того чтобы злиться, усмехаюсь.

Все-таки у нас тогда ничего серьезного не было. Напрасно Мика шугалась меня. Впрочем, для нее, неискушенной и невинной, даже те ласки казались запретными.

Никогда бы не подумал… Я, конечно, заметил, какой зажатой она была, но списал это на краткосрочность нашего знакомства. Откуда мне было знать, что бойкая девчонка, которая еще и обчистила меня той ночью, нетронутая? В свои-то двадцать четыре года. Я подсмотрел возраст в паспорте. Не верится. Но… тем паскуднее на душе становится, когда я осознаю, что с ней сделали. Подорвали ее здоровье, лишили возможности стать матерью. Сломали маленькую девочку.

Слишком суровое наказание за ложь. И чересчур высокая плата за наследство.

Мыслями возвращаюсь в жестокое настоящее. Где Мики нет рядом. Она опять защитилась, как сумела, и улизнула от всех.

– И вы помогли Левицкой сбежать, потому что хотели спасти… от нас? – выжимаю из себя.

Не могу поверить, что кто-то в нашем доме оказался способен на подобное. Убить, как он считал, зародившуюся жизнь. Уничтожить Мику.

Тварь. Обязательно найду, кто это сделал!

– Допустим, – уходит от ответа Пашкевич.

– Скажите, где она? Клянусь, я не причиню ей вреда, – уговариваю его, но он жестом меня прерывает.

– Я не знаю, – убивает меня одной фразой. – Намеренно не спрашивал. Я лишь нашел ее документы, которые в приемной остались после того, как Левицкую оформили и в палату положили. Ну и медсестру отвлек, – задумчиво умолкает. – Такси вызвал и оплатил тоже я. До аэропорта. На этом наши пути разошлись.

Аэропорт. Если сбегать, то наверняка.

– Как Мика без денег улетела? – хмурюсь я.

– Она утверждала, что у нее есть. Еще в сумке что-то искала, а потом подтвердила, – вспоминает Пашкевич.

Благодарю его и отпускаю.

Думаю. Все время, пока идет проверка клиники. И когда Каминского, наконец, задерживают и увозят в полицию. Размышляю по дороге в развивающий центр, откуда забираю Дана. В родовом особняке я его одного ни разу за эти дни не оставлял. Опасался подсознательно. Как оказалось, не зря.

Уже дома, уложив племянника спать, нахожу в «шкафах» своей памяти нужный «ящик».

Опять мысли уносят меня в нашу первую встречу.

Отель. Стойка регистрации. Мика мчится, чтобы опередить меня и самостоятельно заказать себе номер. Ее поведение удивляет, заставляет усмехнуться.

В последний момент выхватываю из ее рук карту. Оплачиваю сам. Кручу пластиковую кредитку в руке. И прежде чем вернуть Мике, скольжу взглядом по имени владельца.

Александр Врагов.

Должно быть, кто-то очень близкий дал ей эту карту. Она не украла ее. В таком случае владелец заблокировал бы счет.

Хоть какая-то зацепка. Фамилия.

И место.