Предновогодние вечера в пекарне «Домовёнок»

Олег чуть помедлил.

– Да, наверное, и для себя. – Он отхлебнул крепкого горячего напитка. – Но самое главное – это то, что я очень многое упустил. Когда Алисы не стало, мы с Катей заботились друг о друге как могли. Делили на двоих домашние обязанности, учились готовить, привыкали жить вдвоем. Но почти не общались. Она – самый дорогой для меня человек на всём белом свете, а я ни чего о ней не знаю. Я осознал это лишь вчера, когда Лена потащила меня в торговый центр, чтобы выбрать для Кати новогодний подарок, забраковав мою стандартную идею подарить деньги. Мы бродили два часа, а я так и не смог определиться. Ведь даже не представляю, что ей может понравиться.

– Никогда не поздно все исправить. – Люба осторожно коснулась Олега своим плечом и сочувственно улыбнулась.

Колокольчик над дверью зазвенел, и она направилась к прилавку: «Здравствуйте Валентина Григорьевна. Как здоровье? Буханку белого?»

– Да, и Новый год, действительно, лучший для этого повод, – продолжил разговор с Олегом художник. – Вопрос только – как? На сколько я помню, Алиса всегда придумывала предновогодние развлечения. Что больше всего нравилось Кате?

Люба снова подсела к мужчинам.

– Снежки, снеговик, санки… Да всё то, за что дети любят зиму, – ответил Олег не раздумывая.

– Ну а что-то особенно любимое? – не унимался художник.

Олег поджал губы.

– Пряничный дом, – ответил он после недолгого молчания. – Каждый год они с Алисой собирали и украшали два пряничных домика. А потом приходил я, притворялся монстром-великаном и грозился всё съесть. Катя визжала и убегала со своим имбирным шедевром в руках, а я пытался её поймать. – Глаза Олега засияли. – А потом мы все вместе уничтожали все старания за несколько минут. Разламывали зубами крышу и стены, хрюкая и чавкая.

– Варвары! – Люба расплылась в улыбке Чеширского кота.

– Но сейчас она повзрослела и ей вряд ли это понравиться, – подытожил Олег.

– Ну хрюкать необязательно, а вот приготовить вместе пряничный дом – отличная идея! Я напишу тебе проверенный рецепт в подробностях. Дай листочек. – Люба протянула руку художнику, который тут же выдернул один лист из своего альбома. Его карандаш Люба взяла уже без разрешения и принялась записывать рецепт, как она и обещала, в подробностях. Вплоть до уточнений, таких как «разбить яйцо в миску».

Олег мешкался.

– Погоди! – засветилась Люба. – А может не стоит выбирать что-то одно. Пусть каждый предновогодний вечер будет скрашен чем- то особенным. Пусть там и снеговик, и горки, и пряничный дом будут. 7 вечеров – 7 поводов сблизиться.

– Она даже ёлку не хочет наряжать, а ты говоришь о ежедневных детских развлечениях? Уже представляю, как это будет, – Олег приподнял руку с телефоном и откинул назад кисть. – Пап, – начал он пытаясь сделать голос тоньше и закатив глаза, – мне вообще то 16, а не 6. Какая-то кринжовая идея. Мне уже давно это не интересно, да и вообще некогда всякой ерундой заниматься!

– Да ты с выводами то не спеши. Оформим всё красиво. Ну типа адвент-календарь. Внуки такой штукой уже третий год балуются, – продолжала хозяйка кафе. – И пусть выполнение заданий будет обязательным условием для получения подарка. Да и во всяком случае Кате будет приятно, что её занятой папа та-а-ак заморочился.

Олег посмотрел на художника. Тот одобрительно кивнул.

– Нам надо ватман, карандаши, наклейки, блестки и всё в таком духе, – подытожила она, пряча под чепчик выпавшую кудрявую прядь.

– Ладно давайте попробуем. Сейчас все принесу.

Минут через 15 Олег принёс все необходимое, и они втроем за чашечкой «фирменного» глинтвейна принялись за дело.

Протерев освободившийся стол и добавив 3 салфетки в салфетницу, помощник Митя молча уселся рядом с тётей Любой и принялся вырезать снежинки, надеясь, что они пригодятся.

Тем временем, в кафе вошёл молодой голубоглазый мужчина со взъерошенными волосами. Рыская по карманам, он огляделся по сторонам. Поприветствовал художника, Олега и Митю крепким рукопожатием. Заказал кофе с сырной бельгийской вафлей и потратил ещё пол минуты на поиски банковской карты, которую наконец-таки нашёл во внутреннем кармане пуховика. После чего поспешил к выходу.

– Сейчас подойду, – предупредил он Любу, оставляя свой заказ на свободном столике не далеко от входной двери.

– Паша растеряша, ты не исправим, – улыбнулась та рассеянному гостю.

Вернулся Павел через несколько минут с ноутбуком в руках. Забрал свой заказ, снял куртку, поправил на плечах чёрный пуловер, сел за столик и приступил к работе за компьютером. Каждый раз, когда над дверью звенел колокольчик, он отрывал взгляд от монитора на пару секунд и снова погружался в работу.

Пожилая женщина в платке, девушка с малюткой на руках, два замерзших мальчугана, худощавый высокий мужчина, ещё одна девушка…

Губы Павла дрогнули в лёгкой улыбке и в этот раз его глаза не поспешили вернуть внимание своего владельца к ноутбуку. Перед ними было кое-что интереснее и важнее цифр. Девушка лет 25 с собранными в хвост волосами и меховыми наушниками, сняла спортивную куртку и грациозно опустилась за свободный столик. На ней джинсы и малиновая толстовка. Она никогда не облокачивается на спинку стула. Её плечи всегда расправлены, а подбородок чуть приподнят. У этой девушки спокойный мягкий голос, и она очень тихо чихает. Марина работает рядом с пекарней в фитнес клубе на против и довольно часто бывает здесь. Во время вечерних перерывов она пьёт гляссе или капучино и периодически балует себя морковным тортиком или чизкейком.

Спутник Марины – крупный мужчина спортивного телосложения вальяжно направился к кассе. Девушка смотрела в окно, сложив руки на столе, Павел смотрел на неё не в силах оторвать взгляд до тех пор, пока к её столику не подошёл мужчина с двумя чашечками кофе. В следующие 20 минут Павел еще много раз поднимал и опускал глаза, пока девушка не покинула зал. Вскоре после её ухода он и сам отправился домой. И так уже несколько месяцев. Молодой, симпатичный и рассеянный парень, как и серьезный седобородый художник у углового окна, каждый вечер приходит в кафе в надежде увидеть ту, что заставляет сердце биться чаще. Только в отличие от художника, который за полгода постоянного посещения пекарни уже не раз делал первый шаг, не получая взаимности, Павел не мог решиться и на знакомство. К тому же, чаще всего, Марина приходила не одна, а с коллегами по работе (или не с коллегами) либо беспрестанно разговаривала по телефону. Вот и в очередной раз, Павел посетил кафе только для того, чтобы съесть сырную бельгийскую вафлю и поработать за ноутбуком, а знакомство с девушкой в меховых наушниках он опять отложил на следующий раз.

Новогодний адвент-календарь вскоре был почти готов. Осталось лишь раскрасить надпись: «С новым годом!», что Люба никак не могла сделать, отвлекаясь на посетителей, часть из которых считали своим долгом провести с ней хотя бы короткую беседу о планах на праздники, подарков и идей блюд на новогодний стол. Но несмотря на это, с главным своим делом – руководить процессом, она справлялась на все 100 процентов. В итоге буквы раскрасил Олег.

Карикатурные дед Мороз со Снегурочкой, нарисованные художником в центре ватмана заражали своей широкой улыбкой. Вокруг них расположилось семь сложенных из бумаги конвертов, которые Люба успела украсить блёстками. В эти конверты Олег вложил листочки с душевными пожеланиями на день и предновогодними заданиями. Слепить снеговика и поиграть в снежки – было первым делом, чтобы можно было менять день его выполнения до тех пор, пока не будет подходящей погоды. А затем: нарядить ёлку, написать письмо деду морозу, смастерить кормушку для птиц и сделать новогодние открытки для друзей, на субботу запланировали испечь пряничный дом и сделать карту желаний, на воскресенье – покататься с горки и посмотреть новогодний фильм. А снежинки, старательно вырезанные помощником Любы, приклеили по краям ватмана.

25 Декабря

В кафе вошёл молодой голубоглазый мужчина с взъерошенными волосами. Он огляделся, ощупывая карманы. Заказал кофе с бельгийской сырной вафлей, занял свободный стол и погрузился в работу за ноутбуком, отвлекаясь на звон колокольчика. На девятый (от его прихода) звоночек, в кафе вошёл художник. Он приветственно кивнул Любе, чуть улыбнувшись, повесил пальто с шапкой на вешалку и подошёл к Павлу.

– Она сегодня не придёт. Я только что видел, как она уехала, – сказал он тихо.

Павел смущено кивнул. Художник проследовал к своему привычному месту. Маленькая табличка Reserved поблёскивала от света гирлянд. Это была единственная подобная табличка в кафе, Люба украла её пару лет назад в каком-то ресторане. И вот уже несколько месяцев она ежедневно выставляет её около 18 часов на столик у углового окна.

Расправившись с сырной вафлей, Павел оделся, попрощался и покинул кафе. Митя поспешил к освободившемуся столику с тряпкой. На столе лежал телефон. Митя тщательно протёр стол вокруг, не прикасаясь к смартфону. Потом подошёл к Любе и шепнул ей на ухо о находке.

– Паша… – вздохнула она, выходя из-за прилавка.

Митя оглянулся, выискивая Павла.

– Он ушёл, – тут же уточнил он и вытащил из нагрудного кармана рыжего медвежонка.

– Да Митя, я знаю. Скоро вернётся.

Художник подошел к прилавку, чтобы забрать чайничек травяного чая, который уже заварила ему Люба.

– Может на январских праздниках сходим на щелкунчика? – спросил он у хозяйки кафе. – Билеты еще есть.

– Извини, сейчас у меня на это нет времени, – отрезала Люба и сочувственно улыбнулась.

Теребя вязанного медвежонка за ухо, Митя подошёл к ёлке, чтобы, с позволения Любы, поправить игрушки, которые она бездумно развесила на ветках. По пути к своему привычному месту, художник на несколько секунд остановился за спиной Мити с подносом в руках, задержав взгляд на праздничном деревце.

Невысокая искусственная ёлка, увешенная старинными стеклянными игрушками, стояла на тумбе рядом с прилавком. Этой ёлочке уже больше 20 лет, а запасами хрупких расписных фигурок с Любой поделилась ещё её бабушка, когда любимая внучка съехала от родителей, поэтому в их истории было больше 50 Новогодних праздников. На колючих ветках красовались несколько разноцветных стеклянных шаров, шишки, грибы, початки кукурузы, герои сказки Чиполлино, львы и медвежата на прищепках, птицы и зайчата. И лишь второй раз в жизни, Люба нарядила эту ёлку в одиночестве, а не в компании мужа. Вторая же перемена в её жизни после развода была связанна с тем, что она отказалась от выходных и всё больше времени проводила на работе, распрощавшись со сменщицей. С 6 часов утра она пекла пироги и булочки со своей помощницей и подругой Ирой, в часы более-менее свободные от посетителей, готовила десерты, два-три раза в неделю задерживалась в пекарне после закрытия, чтобы сделать заготовки на заморозку. И лишь иногда оставляла всё кафе на подругу, когда летала навестить внуков. Но работа её ничуть не обременяла, а наоборот спасала и вдохновляла. Выпечкой хозяйка пекарни всегда занималась с нежностью и любовью. С уважением относилась к тесту и даже с ним разговаривала. Аккуратно выкладывала булочки, приглаживая края, с трепетом лепила пирожки, всегда по достоинству оценивала аромат свежеиспеченного хлеба. Она постоянно экспериментировала на своей кухне и улучшала рецепты. Не смотря на некоторую бестактность, громкий голос, а порой и грубость, она располагала к себе посетителей. Наверное, потому что просто всегда была собой и ей никогда не было всё равно на других людей. Разве что на их мнение ей было плевать, но не на их проблемы. Однако на свои проблемы она старалась закрывать глаза.

– Спасибо тётя Люба, – угрюмо поблагодарила Катя Любовь Михайловну, принимая у неё пакет со сладкими круасанами. – За наши толстые попы.

– Чего?! – возмутилась Любовь Михайловна.

– Вкусная у вас выпечка, говорю, и десерты. Никак не завязать.

– Во- во! – согласился большой Боря, рассматривая витрину с диетическими десертами.

– Ну некоторым, которые по пять булок за раз со сладким чаем уплетают, конечно надо бы завязать, – ответила Люба, глядя на Бориса. – А тебе то что? – перевела она взгляд на девушку с розовыми волосами.