Мастер многоходовок

– Не вздумай! – Вскричал Гохан, – Если хоть один человек увидит, что со мной сделала девчонка, я буду не мужиком, а евнухом последним!

Он снял с себя тёмно-синюю маску. Из носа хлестала кровь, а ещё он был ощутимо сдвинут набок.

– Вправишь? – Спросил он, обернувшись к Мирзе.

– Повелитель, лучше…

– Да вправляй, как умеешь, чёрт тебя дери!!!

«Вправляй, как умеешь…» – Вздохнул Мирза, – «Уметь-то умею, но вряд ли сделаю это лучшим образом…»

Гохан напряжённо ждал. Мирза прикоснулся к носу Султана.

– Раз, два… – Раздался хруст.

От боли на мгновение потемнело в глазах, но Гохан не издал ни звука. После этого дышать стало, определённо, легче, хотя кровь продолжала хлестать. Он взглянул в зеркало.

Теперь его лицо выглядело ещё более хищным и менее приятным… Может, если не разглядывать, последствия повреждений не так уж заметны… Увы, он был из тех, кто привык «разглядывать», тем более, делать это пристально.

– Приведи сегодня девчонку в гарем, – Приказал он, – Прикажи вымыть и выдать простое платье, такое, как у обычной наложницы, точно не одежду, каких достойны фаворитки. На хальвет прикажи привести Айгуль, и пусть слуги сделают всё, чтобы дерзкая девчонка видела то, как её готовят к этой ночи: пусть на Айгуль наденут лучшие наряды и украшения, нанесут самые лучшие духи… И пусть в гарем подадут лучший ужин. Пусть она посидит среди приятных, утончённых девушек, разделит с ними трапезу… А ночью вернётся в клетку к дурно пахнущим животным и поспит там, где спят все они. И, ты прав: пусть завтра же на неё наденут доспехи. Чем больше будет открытого тела – тем лучше.

Мирза кивнул и удалился. Он смутно понимал, что происходит в душе повелителя, но стеснялся признать этого даже в мыслях.

Это было сродни больной юношеской влюблённости, когда каждое проявление девичей дерзости, стремление отвергнуть, стремление оттолкнуть, вызывает невероятную злость. То, что он Султан, а она рабыня, ещё больше осложняет ситуацию, но даже будь они одного социального круга… Девчонка просто задела мужскую гордость. Причём не гордость юноши. Гордость 26-летнего мужчины, что даётся гораздо, гораздо сложнее.

Она точно не вещь для Султана. Но самое страшное то, что для Мирзы она тоже далеко не вещь.

По правде говоря, вещью она для него не была с самого начала.

Глава 5 – Путешествие в гарем

– В гарем? – С недоверием спросила Марьям, когда за ней пришёл евнух, – В гарем? Меня?

– В гарем, в гарем, – Максимально пренебрежительно произнёс он, – А ещё велели намыть, расчесать и переодеть. И я их понимаю: воняешь хуже мужика!

– Кто велел? – Мрачно спросила Марьям.

– А кто велел – тебя не касается. Быстро в баню!

– На хальвет? – Мрачно спросила девушка.

– Даже если в гареме не останется ни одной девушки, тебя и в этом случае на хальвет не позовут! Ишь, размечталась! Живо в баню!

В бане Марьям оказалась совершенно одна, что её, конечно, удивило, но принесло облегчение.

Промывая свои длинные волосы, она ещё больше укреплялась во мнении, что «великодушное» предоставление выбора со стороны Султана было ничем иным, как показухой. Она не могла понять мотивов, зачем ему было это нужно, но не вызывало ни единого сомнения то, что он покупал её для роли наложницы, и в этой роли он и хотел её видеть. Непонятным было одно: он мог просто поставить её перед фактом, а в случае неповиновения мгновенно казнить. Мирза явно относился к ней по-доброму, даже когда делал вид, что запугивает её величайшим гладиатором. Он точно не хотел её казни, и, возможно, его слова имели для Гохана определённый вес, но останавливать Султана в его решениях он права явно не имел. К чему Султану все эти игры? Знал бы он, кто она на самом деле…

В любом случае, закончив водные процедуры, девушка послушно надела простое, но чистое платье и привела в порядок волосы. Она не знала, чего ожидать от встречи с наложницами.

В общей спальне царила атмосфера если не праздника, то чего-то близкого к этому: столы не прямо ломились, но запах еды был явно вкуснее, чем на кухне, где питались гладиаторы, играла приятная музыка, а девушки казались милыми и щебетали друг с другом. Конечно, Марьям знала, что, по сути, гарем – это клубок со змеями. Она не собиралась резко отстаивать свой авторитет и искать врагов, скорее, наоборот, хотела обрести в этом обществе хотя бы парочку союзниц. Не бог весть что, но даже поддержка простой наложницы однажды может сыграть на руку.

Мило улыбнувшись, Марьям прошла за низкий столик, вокруг которого группа девушек сидела на подушках.

– Не помешаю? – Робко спросила она.

Девушки подняли на неё ошеломлённые взгляды, но та, кто быстрее всего взяла себя в руки, доброжелательно произнесла:

– Садись, конечно, и угощайся.

Еда была для Марьям непривычной даже по запаху: она и навскидку не могла определить, что за блюдо подали и из каких ингредиентов оно состоит. Было необычно, но… вкусно.

Первые несколько минут девушка просто поглощала пищу, а остальные смотрели на неё с неприкрытым интересом: то ли как на циркового уродца, то ли как на дикое животное… Проявлять инициативу было глупо: Марьям украдкой поглядывала на остальных, но ждала первого шага от «старожилов». Наконец, другая девушка её мягко спросила:

– А ты из… Северной Страны?

– Из Западной, – Поправила Марьям и тут же добавила, – А ты?

– Как раз из Северной. А…

Собеседница замолчала.

– Да?

– Это ты была той, кого сослали в гладиаторы?

Марьям задумалась на пару секунд. Песок она выбрала сама, а сослали её как раз-таки в гарем… Но ей не хотелось выглядеть высокомерно и обижать тех, для кого золотой путь был пределом мечтаний.

– Скажем, так… я с детства имею кое-какие боевые навыки, поэтому я буду более полезна в качестве гладиатора. Как наложница я вряд ли представляю для Султана хоть какой-то интерес.

Остальные девушки исподтишка рассматривали говорившую. Они, определённо, понимали, что она старше, но чувствовали, что Марьям вовсе не считает себя некрасивой или тупой. После этой реплики Марьям почувствовала, что только усилила царившее напряжение, и поняла, что сглупила.

Однако белокурая голубоглазая девушка, которая вела с Марьям беседу, была совсем молода: 15-16 максимум. И, видимо, наивность и дружелюбие были частью её натуры. Марьям пришла мысль, что эти качества очень осложняют жизнь в гареме.

– Знаешь… – Вдруг заговорила она, – Никто из нас пока не представляет интереса для Султана. У него даже фавориток нет.