Чистый холст

ведь проститься не хватит сил.

Морю

оказавшись вдали от дома с парой севших голосовых, припадаю к рукам содома, нарочито ловя под дых.

из задумок моих развязных примечательна только та, по которой мы, оба грязных, станем чистыми как с листа. ты врезаешься прочно в память, но я силой своей строки прикасаюсь слегка губами

до соленой твоей щеки.

провожу по холодной коже и становится горячо, будоражаще, но похоже, ты не в силах просить еще. погружаюсь до самой шеи в твой раскатистый баритон. где копаю себе траншею, там тебе воздвигаю трон.

и багровый венец заката, каждый шорох держа востро, полоскает до самых пяток ядовитое в нас нутро, изольющееся на волю, если вовремя не поджечь. будет долго еще живою

беспардонная наша речь.

языком задеваю горло, пальцы движутся вдоль хребта – мы вбиваем друг в друга свёрла, чтоб калечилась красота. но в тебе красота иная: непокорный животный рёв,

кровь,

вскипающая до края,

до каких – то сплошных краёв,

подпирающих синь стенами. и дыханье учащено, пусть сжимается дно под нами, пусть искрится в песке вино, пусть раскатятся от увечий молчаливые гряды волн – возжелаю остаться вечной и нежданной как грозы в шторм.

я, молящая о пощаде, преклоняюсь к твоим стопам на темнеющей ровной глади, как к величественным столпам, и затихну, совсем охрипши, поцелуем коснусь виска: пусть гневится благословивший,

что была с тобой так близка.

…

засыпающий шум прибоя,

отдающая блик луна…

моё море,

родное море,

лишь тебе остаюсь верна

***

И подводя всему итог, я избегаю одолжений, но движет мной совсем не то, что жжёт, бросая на колени; не то, зачем в пустых дворах влюбленные встречают утро. Мной движут слабость, злость и страх от этой

нужности

кому-то.