Второй

– Нет.

– По особым случаям, значит? И в этот раз – из-за меня?

В каком-то смысле – да. Но зачем ей это говорить? Он промолчал.

– Я могла бы помочь…

– Что? – он настороженно приподнялся.

Офелия, верно уловив интонацию, помедлила, прежде чем ответить.

– Это часть моей работы. Эмоции, память, нервные расстройства. Я могла бы…

– Я тебе руки оторву, если протянешь их к моей голове, – прошипел он тихо.

В темноте он видел только её силуэт. Более глубокая чернота на лице обозначала глаза, но он не мог угадать выражение лица. Она не отвечала и не шевелилась.

Он снова лёг и отвернулся. Наверное, получилось грубовато. Но лучше так. Лучше пусть боится и держится подальше.

– Ты считаешь, что маги эфира способны только причинять вред?

Кажется, он переоценил свою силу убеждения. Вряд ли он хотя бы в первой десятке тех, кто ей угрожал. Он повернулся на спину.

– У меня был неприятный опыт.

– Осмелюсь заметить, для человека с подобным неприятным опытом ты очень неплохо держишься.

– Да, ерунда. Ничего особенного. Я вообще склонен драматизировать. Спроси Сорхе, она подтвердит.

– Я совсем не это сказала, зачем ты так? Я подумала, что под неприятным опытом ты имеешь в виду злонамеренные манипуляции с сознанием, а после такого не всем удаётся сохранить здравый рассудок. Значит, или я тебя неправильно поняла, или ты сильный соперник для ментального мага, способный противостоять уже начавшемуся воздействию.

– Нет. Просто повезло.

– Могу я узнать – из профессионального интереса, – кто это был?

Он вздохнул. Глупо отмалчиваться на самом простом вопросе.

– Феба Эйе. Если слышала.

– Слышала. Магов эфира достаточно мало, чтобы мы изучали всех более-менее известных представителей старших поколений. Феба Эйе состояла в Ковене Иннсдерре. Приняла сторону Хадега и погибла с ним в день Раскола.

– Не в день Раскола. Потом.

– Правда? – удивилась она. – А у нас считается, что все маги вашего Ковена, которые взбунтовались против разделения власти, были убиты в тот же день.

– О да, у нас тоже.

– И это неправда?

– Нет.

Она немного помолчала.

– Это же не ты её убил?

– Ты не собираешься спать?

– Здесь? Ты меня не прогоняешь?

– Да что уж.

– Тогда ещё раз спокойной ночи.

– М-м.

***

Когда она проснулась, было ещё темно, в ванной шумела вода, а е? плечо возбуждающе пахло выстиранной тканью. Она довольно улыбнулась, потягиваясь, чувствуя голыми ногами чужую постель, носом – чужую футболку и уже почти не чувствуя себя чужой.

Над дверью робкой точкой разгорался светильник – пять минут до подъёма. Шум воды прекратился, и только тут Офелия вспомнила, что всё прошло не совсем гладко. Она села в постели, натянув одеяло до самого лица. Что они скажут друг другу? «Доброе утро»? Или он спросит, почему она ещё здесь? Может быть, теперь они оба решат поскорее свернуть общение, и она потеряет единственного человека, который мог бы стать ей другом. Но рискнуть стоило. Видят боги, разговаривать с ним словами она пыталась, использовать эфир не имела права – и выбрала то, что казалось честнее всего, потому что предполагало взаимную выгоду.

Дверь ванной открылась, он вышел, с мокрой головой, босой, в одних джинсах, с футболкой в руках. Посмотрел на Офелию воспалёнными глазами.

Звуковой сигнал заставил вздрогнуть от неожиданности. В первое мгновение она подумала, что это общий будильник, – но это был дверной звонок.

Джейсон, успевший только просунуть руки в рукава футболки, замер.

– Кто там? – спросил он настороженно.

В ответ из-за двери донёсся музыкальный перелив, напоминающий то ли о звоне колокольчиков, то ли о весёлом журчании ручья, то ли о ручье, с весёлым журчанием перекатывающем колокольчики. Офелия не сразу распознала в этих звуках человеческую речь, поэтому упустила суть сказанного.

Джейсон выругался одними губами, быстрым движением натянул футболку и несколько раз перевёл взгляд с Офелии на дверь и обратно. Растерянный и невыспавшийся, он выглядел трогательно беспомощным.

– Ты не откроешь? – прозвенело из коридора, на этот раз в минорной тональности.

– Открою, – ответил он, не двигаясь с места. Со вздохом повернулся к Офелии.

– Ничего, если?.. – он указал рукой на дверь.

– Если мой вид никого не оскорбит, – пожала плечами она. Подумав, приспустила одеяло, чтобы было видно, что она одета.

Джейсон ещё раз тяжело вздохнул и с видом осуждённого на смерть пошёл открывать.

– Привет, малышка.

Сначала Офелия увидела только маленькие бледные руки, лёгшие на спину Джейсона, которому пришлось наклониться, чтобы обнять таинственную обладательницу звенящего голоса. Затем он неохотно отступил назад, пропуская гостью в комнату, и девушки уставились друг на друга.

Незнакомка походила на фею из сказки. В первую очередь из-за золотых волос – не золотисто-рыжих, как, скажем, у Марты Айдер, и не соломенных, как у самой Офелии, а в самом деле цвета золота, словно жидкий металл стекал широким потоком от макушки до середины бедра. Одна аккуратная косичка начиналась над правым виском, вилась надо лбом до левого, а дальше терялась в золотом водопаде, струящемся вдоль платья из ежевичного бархата.