Ограниченная территория

– От самогона? Ну, ещё бы! Я его так постоянно испытываю!

– И поэтому мешки под глазами здоровские заработал, – не преминул заметить мой муж.

– Да это фигня. Я все равно не собираюсь попадать на обложку журнала для взрослых, – Тим снова заржал.

– Зря ты это сказал, дорогой. Я же сейчас начну представлять тебя на ней! – Марго, успевшая уже принести второй стул и сесть на него рядом с супругом, ткнула того локтем в бок.

– Тим, там бы все твои недостатки легко исправили фотошопом, – не удержалась я. И прежде, чем кто-то успел ещё что-то сказать, продолжила: – А вообще… дело не только в алкоголе. Честно… я ощущаю удовольствие, потому что вы рядом. Вы все.

Я встретилась взглядом с Антоном. Тот, улыбнувшись, одобрительно кивнул мне и едва заметно подмигнул, а Тим и Марго даже встали со стульев и повернулись ко мне. На лицах обоих Вердиных была такая торжественная серьёзность, что на моих губах невольно заиграла лёгкая улыбка, и я, собравшись, поскорее продолжила говорить: – Знаете, я благодарна судьбе за то, что она свела меня с вами. За то, что у меня такой замечательный муж, как ты, Антон. И вы, самые лучшие в мире придурки, которые не менее лучшие друзья.

– Для бухнувшей ты неплохо подобрала слова, Катюха, – одобряюще сказал Тим. – Ладно, мы тебя тоже любим. Я даже не обижаюсь на то, что ты иногда называешь меня противным.

Он шагнул мне навстречу – почти одновременно с ним по бокам это же сделали Антон и Марго. Мы дружно все обнялись.

– За это надо выпить! – со смехом сказал Антон сразу после того, как мы отпустили друг друга. – Я все устрою!

– Ого! Само начальство в кои-то веки пошло вразнос! Тоха, я верил в тебя! Наливай, да побольше! – торжествующе орал Тим, одной рукой притягивая к себе Марго, а другой – меня. – Ну что, оторвёмся как следует!

– Осторожно, тут стулья! – крикнула я, оттаскивая развеселившегося друга, а заодно и Марго от препятствий.

– Ребятки, держите стаканы! – Антон, держа в каждой руке по два стакана, подходил к нам. Под мышкой он держал ещё не открытую бутылку водки.

Испуская весёлые возгласы, мы вновь наполнили стаканы и дружно чокнулись. Четыре прозрачных, наполненных жидкостью усеченных пластиковых конуса соединились между собой, расплескивая содержимое вокруг.

***

Тот вечер запомнился ещё тем, что Тим и Антон нырнули-таки в это озеро, хоть мы с Марго дружно пытались их отговорить. Кто из наших мужчин предложил окунуться в холодную, не прогретую ещё майским солнцем воду, не нужно даже уточнять.

– Ну, вы и дураки! – кричала с берега Марго, уворачиваясь от брызг, которые постоянно направлял на неё Тим. Антон, впрочем, тоже в этом участвовал. – Там все-таки ещё холодно!

– Детка, да тут офигенно! Сама проверь!

– Ну, вот ещё. Ой, дурень, ты хоть одежду бы снял!

– Прям здесь и сейчас?

Я, сонно раскинувшись в кресле со стаканчиком виски, только наблюдала за ними. По телу расходилась приятная слабость. «Если бы Марго, несмотря на свою кажущуюся бесшабашность, не обладала голосом разума, – пронеслась в моей голове вялая мысль, – эта парочка уже давно бы самоубилась».

Сквозь сон этой ночью я снова слышала крики чаек – пронзительные и хриплые, они проносились над полем и, отскакивая от озерной глади воды, отдавались тревожным эхом в далеких уголках леса. Мне казалось, что я вместе с ними, кружась над белой паровой дымкой и застывшими верхушками берёз, поднимаюсь в бледное небо. Ощущение невесомости было захватывающим, но я, тем не менее, чувствовала исходящую, казалось, из ниоткуда, тревогу. Что-то было не так: в этом пейзаже холодных сине-зелёных красок, в этом тумане, который, поднимаясь всё выше от озера, касался меня влажными, холодными пальцами рук.

Все окружающие меня до этого шумы вдруг исчезли – осталась одна сосущая пустота. Холодная и тревожная синяя яма Сарлакка, готовая переварить тебя, расщепить на атомы и молекулы, превратить в такую же равнодушную часть себя самой.

Моя пропитанная туманом и потом одежда полностью взмокла и прилипла к телу. Дыхание сбилось и стало поверхностным. Кислород в лёгких медленно заканчивался.

Тут я почувствовала, как кто-то гладит меня по щеке. Это определённо не было похоже на прикосновение неведомого чудовища, но от страха я всё-таки дернулась.

– Милая, просыпайся, – послышался голос моего мужа. – Уже утро.

Я медленно открыла глаза. Дурной сон мгновенно исчез, растаял, оставив на выскользнувшей из его власти жертве лишь липкие клочья тумана в виде воспоминаний и страха, которые вскоре исчезнут – высохнут при дневном свете реальности. Конечно же, я никуда не летела, а находилась в палатке. Голова немного побаливала, учитывая вчерашнее, в этом не было ничего удивительного.

– Катюша, ты проспала дольше всех. Мы решили тебя не будить и уже почти всё собрали. Это, кстати, тебе, – Антон, в своём уютном сером спортивном костюме и хлопчатобумажной футболке ему в тон, с растрёпанными пуще прежнего волосами, подсел ко мне, поставив рядом со мной тарелку с нарезкой из помидоров, огурцов и кусочков мяса, а также кружку дымящегося чая.

– Спасибо, – я с благодарностью посмотрела на него и отхлебнула из кружки термоса горячую жидкость. Тепло, а также запахи мёда, ромашки и мяты медленно и приятно окутывали, возвращая к жизни.

Муж поцеловал меня в щеку.

– Ешь. У тебя есть десять минут, пока Тим ищет в озере свою футболку, – он усмехнулся, но тут же сморщился.

– Ты как себя чувствуешь? Лично у меня голова раскалывается. Если что, таблетки рядом с тобой – я уже принял. Ну ладно, – улыбнулся Антон, – пойду пока помогу Марго собрать палатку. Люблю тебя.

– И я тебя.

Проводив мужа взглядом, я крепче обхватила руками кружку. В поле моего зрения попался полиэтиленовый пакет с аккуратно уложенными туда Антоном камнями. Я улыбнулась. В этот момент мне было невероятно уютно – и дело было не только в чае и шерстяном свитере.

Обратный путь прошёл так же хорошо, как и всё остальное. Туман, если он и был утром, испарился под действием солнца, которое светило жарче, чем вчера. Луга и леса радовали глаз зеленью, а небо сияло лазурью. Всюду чувствовалось приближение лета.

Когда мы почти миновали небольшие скалистые горы, я вдруг вспомнила об отце и о том, как он, должно быть, сейчас отмечает свой небольшой праздник в кругу тех наших родных, что смогли придти.

Посмотрев на идущих впереди и беззаботно болтающих Марго и Тима, я осторожно прикоснулась к руке Антона и тихо сказала:

– Как думаешь… мой папа сейчас не сильно расстраивается из-за нашего отсутствия?

Муж задумчиво проводил взглядом одинокое кучерявое облако, плывущее по голубой небесной лазури, и покачал головой:

– Я тоже задавался этим вопросом. Но, думаю, мы оба знаем ответ.

Я смущенно улыбнулась.

– Поворчит и перестанет. Знаю. Однако хотелось бы всё равно навестить его, – вспомнив о причине, по которой папа нас всех приглашал, я вздохнула, прикрыв на секунду глаза и покачав головой. – Давай сделаем это на неделе – сразу, как только получится?

Антон притянул меня к себе. Его карие глаза при этом – добрые и самые милые на свете – оказались вровень с моими.

– Конечно. Знаешь, Кать, этим ты мне и нравишься. Несмотря ни на что, ты никогда не забываешь о других.

Больше ничего не было нужно. Этим Антон прекрасно обозначил, что всё понимает. В благодарность я запечатлела на его губах поцелуй.

– Даже не думай сегодня готовить ужин, – рассмеявшись, сказала я. – Сегодня моя очередь.

Солнце светило всё ярче. Спускаясь за Марго и Тимом по нагретым камням, ступнями я даже через подошву обуви чувствовала их тепло, а в левой руке – тепло ладони своего мужа, я ощущала счастье – простое человеческое счастье.

Тревожный сон был забыт.

Глава 5

Тепло и солнечный свет прорезает жуткий скрежет, вырывая меня из радостного сна в постоянный, продолжающийся кошмар. Какое-то время я даже не хочу открывать глаза, желая подольше остаться в том месте, в том времени – счастливом и солнечном теплом майском дне, когда всё было хорошо.

Но скрип повторяется и окончательно вырывает меня из воспоминаний. От горя и гнева мне хочется плакать и бить всё вокруг.