Письма в никуда

– Мы не партизаны, вы не понимаете, он…

– Тем более, значит, бандиты! – усмехнулась она. – Надеюсь, я больше не должна вам жизнь?

– Анна, простите, я не хотел вас впутывать и тем более угрожать, но никто кроме вас не смог бы помочь…

Анна не верила своим ушам. Неужели он смутился и даже оправдывался?

– Идите отдыхать, Витан, вам нужно хоть немного поспать. Мне, кстати, тоже.

Гость тяжело вздохнул, последний раз посмотрел на раненого и, развернувшись, ушёл. Анна же окинула взглядом аккуратно зашитую рану, мысленно похвалив себя. Хорошая работа, да и магии затрачено на удивление немного. Пусть обычные люди считают, что магия всё делает за целителя, но это совсем не так. Глубокую рану ей не закрыть. Можно остановить кровотечение, или обезболить, или заморозить. Но никак не зашить. Вот и в этот раз она дезинфицировала и останавливала кровь магией, а зашивала сама. Наставница бы определённо похвалила.

С такими мыслями Анна уютно устроилась в кресле подле больного, завернувшись в мягкий плед, и провалилась в глубокий сон…

Глава 2

Порой людям снятся красочные сны, столь яркие и живые, что их невозможно отличить от реальности. С Анной такого не случалось давно. В ту же ночь, стоило только векам опуститься, к ней вернулось великолепное воспоминание, пропитанное запахами, красками, звуками…

Это было так давно, как раз накануне их добровольного изгнания.

Изабелла и её муж Эдвард молча стояли на балконе второго этажа их поместья, погружённые в собственные мысли. Он готовился сообщить, что свершилось неизбежное; она пыталась оттянуть неприятный момент, наслаждаясь нынешним счастьем. Солнышко начинало заметно греть, и всё как будто оживало, придавая сил, чтобы верить и жить. Внизу на лужайке, под присмотром гувернантки и сестры мужа, юной герцогини Эсмеральды Коррильской, играли дети. Гувернантка считалась скорее телохранителем, нежели воспитательницей, она прошла достаточно серьёзную подготовку в секретной службе, чтобы заботиться о самих племянниках Его Величества, хоть и внучатых. Впоследствии Изабелла ещё не раз пожалела, что они не взяли её с собой. Конспирация…

Вдруг послышались заливистый детский смех и визг, изданный трёхлетней Ари, или Арабеллой Коррильской, восторгающейся кульбитами, которые выделывал пёс Овен. Пятилетний Рей, или Реймонд Коррильский, вовсю подражая отцу, старался вести себя как взрослый. Пока ему это неплохо удавалось: он стоял чуть в стороне и наблюдал за игрой сестры, однако было видно, что надолго его терпения не хватит.

Изабелла улыбнулась и сильнее прижалась к мужу, вдыхая такой родной запах любимого мужчины, смешанный с ароматом туалетной воды. Он погладил её по голове и вздохнул.

– Бел, – достаточно жёстко позвал он.

Да, тогда их звали совершенно по-другому. Другая жизнь, другие имена, другие люди.

– Изабелла, посмотри на меня, пожалуйста, – попросил Эдвард мягче, готовясь к трудному разговору, который они оттягивали, как могли. Хотя всё уже было решено за них.

Давным-давно на одном из секретных совещаний был принят план действий регламентирующий порядок действий при возникновении ситуации, когда над Исхином нависнет угроза захвата. Сразу будет немедленно введён режим чрезвычайного положения. Конечно, он предусматривал много пунктов, но один из них, самый секретный из всех, касался королевской семьи вплоть до пятого колена, ведь семья – самое дорогое, что только может быть. При открытой угрозе женщин и детей скрыли бы под вымышленными именами в разных городах страны. О том, кого и где спрячут, должны были знать единицы, и всё это держалось бы в строжайшей тайне. Огласке предали бы лишь то, что семьи удалились в свои замки и поместья, доступ в которые отныне закрыт для посторонних. Раньше такого никогда не было, но после поимки и допроса вражеских лазутчиков всё изменилось. Оказалось, в большинстве случаев правящую верхушку, включая даже женщин и детей, уничтожают или ссылают, предварительно лишив силы, а вместо них назначают наместников.

Значит, этот момент настал. Неудивительно, ведь совсем недавно был захвачен Лойс, их непосредственный сосед, и начали поступать донесения о концентрации войск противника у границ. Стало понятно, что Империя подготовлена и может захватить их в любой день. Мир сразу неприятно померк от этих мыслей, его краски потускнели. Изабелла зажмурилась, по спине пробежал холодок неприятного предчувствия.

– Прошу, не надо, – прошептала она и попыталась спрятаться в его объятьях, – ты же говорил, вы что-то придумали…

– Прости меня, Бел, прости, – протянул муж, зарываясь в её волосы.

Изабеллу преследовало ощущение неправильности происходящего; раздражающего диссонанса. Пусть это и неприятный момент, но он уже был неоднократно пережит во снах. Однако сейчас что-то было не так. И эти слова…

– Я не должен был вас отпускать. Вы там совсем одни, я даже не знаю, что с вами… – почти шёпотом произнёс он, крепче прижимая её к себе. – День ото дня перечитываю все твои письма, пишу сам, жду ответа. Снова и снова. Они говорят, что нужно жить дальше, что вас уже не вернуть, надо думать о долге и стране. А я всё пытаюсь пробить этот демонов барьер! И пишу вновь… ты получаешь мои письма? Пишешь мне письма?

Сколько боли и отчаяния было в его словах. Изабелла резко вскинула голову и встретилась взглядом с супругом. Лицо его было таким знакомым, родным, но в то же время совсем другим, осунувшимся и постаревшим. В глазах застыло глубокое отчаяние, под ними появились тёмные круги, на висках пробивалась седина. Он так сильно изменился – Изабелла помнила его вовсе не таким. В её мыслях Эдвард по-прежнему был решителен и невозмутим.

– Знаешь, за это время мы научились сдерживать имперцев. Но какой смысл во всём этом, если вы всё равно в логове врага, а мы до сих пор не можем пробиться за этот демонов барьер!

– Эд, с нами всё хорошо. Мы живы, – прошептала она. Сказав часть правды, Изабелла хотела утешить мужа, пусть даже и во сне. Живы, да… она грустно улыбнулась своим мыслям. Сон был невероятно странным.

Мужчина неожиданно встрепенулся, в глазах его зажглась надежда. Да и всё лицо неуловимо оживилось, несмотря на постаревший, изрядно усталый вид.

– Изабелла, – прошептал он и начал лихорадочно всматриваться в её лицо, как будто до этого момента просто не замечал. – Бел, любимая…

– Эдвард, – отозвалась она, сдерживая слёзы. Его рука потянулась к лицу жены, но в тот же момент сновидение закончилось.

Ощущение неправильности происходящего не исчезло и после пробуждения. Анна резко открыла глаза, сердце бешено колотилось, кровь стучала в висках. Хотелось кричать, но не хватало воздуха.

Вынырнув из сна, она сразу встретилась взглядом с неизвестным мужчиной. Её мгновенно охватил панический ужас: одна в комнате с посторонним! И чем дольше Анна смотрела в его чёрные глаза, тем больше погружалась в ужас, попросту увязая в нём. В голове мимолётно мелькнуло осознание, что перед ней хищник – матёрый, беспощадный и бездушный. Так же внимательно, как сама Анна глядела на него, он рассматривал её, изучая любопытным взглядом, от которого она и проснулась.

– Наверное, я должен сказать вам спасибо, – усмехнулся мужчина.

До Анны далеко не сразу дошёл смысл произнесённых слов. Она вопросительно повторила:

– Спасибо?

– Ну как же, – пробормотал тот серьёзно, а затем добавил с издёвкой, – вы спасли мне жизнь.

И Анна наконец начала понимать, что это тот самый неожиданный пациент. Ужас начал постепенно отступать, но чувство опасности осталось. «Кого же ты привёл ко мне в дом, Витан?» – пронеслось в голове.

Нужно брать себя в руки. В конце концов, это её дом, где хозяйка – только она. К тому же Анна надеялась, что мужчина не причинит вред человеку, который как минимум оказал ему помощь.

– Мне нужно осмотреть вашу рану, – голос её дрогнул, поэтому получилось неубедительно.

– Конечно-конечно, – произнес он с оттенком добродушия и даже веселья.

Анна подошла, стараясь вернуть себе привычное равнодушие, но получалось почему-то очень плохо. Трудно сделать это, особенно если кто-то уже засёк в тебе страх. Хищники могут чувствовать его на уровне инстинктов. Все чувства Анны кричали об опасности, однако она постаралась как можно быстрее прийти в себя. Она осмотрела рану, заметив, что та уже начала затягиваться. Сперва Анна даже не поверила в увиденное, захотелось списать всё на переутомление, но от реальности было не убежать.

Незнакомец неотрывно наблюдал за ней всё это время, но вряд ли ожидал обмана или нападения. Мельком Анна обратила внимание на правильные, аристократичные черты лица. Глаза, которые в полумраке комнаты изначально показались чёрными, на самом деле оказались тёмно-карими.

«Интересно, кто-то из наших? Или из Лойса? Сплошные вопросы!»

– Что же вы всё-таки не выставили нас ночью?

– Не хотелось возиться с трупом, – бросила она первое что пришло в голову, отходя от него в сторону.

– С трупом?

– Ну, вы могли отправиться к создателям прямо на моём крыльце. И что мне тогда пришлось бы делать?

– Что? – то ли вопросительно, то ли возмущённо произнёс он.

– Избавляться от трупа! И не факт, что Витан мне помог бы!

Больному явно не понравились её слова. Анна упрекнула себя за то, что произнесла их. Как видно, расстроенные нервы дали о себе знать. К её счастью, в этот момент приоткрылась дверь, и в комнату заглянул Витан. Из глубины дома донеслись голоса детей.

– О, я вижу, всё не так плохо! – бодро сказал он вместо приветствия. – Всё хорошо?

– Да, – практически хором ответили они: Анна – нервно, а больной – взбешённо. Но она продолжила: