Взлом

– Забыл уж, наверное, как дети выглядят, – пробурчала рыжая. Ей крайне не нравился Денис. Всё молодится, как подросток, с бизнесом этим своим носится, жену забросил… А она его ещё выгораживать пытается.

Катя протяжно выдохнула и, неуверенно улыбнувшись, долила подруге чай.

– Это временно. Скоро всё устаканится, – примирительно произнесла она.

– Ну да, в бизнесе самое трудное – начать. Скоро процессы наладятся, и… – Таня с тяжёлым сердцем решила подыграть подруге. На душе было неспокойно. И женщина сама не верила в то, что говорила. Потом глаза рыжей снова заискрились: – Кать, а ведь у тебя скоро день рождения!

– Ага, через неделю.

– Затусим? – улыбнулась Таня, припомнив прошлую днюху подруги, когда они, оставив детей Косте (Денис, как обычно, был крайне занят), ходили в кино, боулинг, а потом до полуночи пели в караоке. Прям как в дикой молодости…

– Обязательно, – улыбнулась Катя.

– Если что, Костю попросим… – Женщина замолчала – завибрировал лежащий на столе телефон. – Смотри, вспомнишь… – Таня улыбнулась подруге, отвечая на звонок мужа. – Да. Приехали? Ладно, уже выезжаем. – Рыжая вскочила из-за стола. – Кать, родители приехали. Торопятся. Хотят Сёмку успеть в цирк сводить. Мы пойдём?

– Да, конечно. – Катя вышла за суетившейся подругой в коридор.

– Серафим, домой! Анастасия Петровна и Аркадий Михайлович уже ждут.

– Почему опять так много накрутило? – пристально всматриваясь в цифры на табло счётчика, задумчиво пробурчала Катя. – Слишком часто стираю? – одетая в бежевый пуховик, из-под которого торчал подол домашнего халата, синего в мелкий цветочек, женщина наконец прекратила буравить взглядом цифры, надеясь, что они от стыда немного отмотаются назад, и, засунув руки в карманы, уже было повернула в сторону своей квартиры, но нет. Смятение в душе после определённого события, свершившегося сегодня, так и не улеглось, и вряд ли этому поспособствуют тишина и полумрак, царившие дома.

Детей Катя уже уложила спать и теперь всё слонялась из угла в угол. То мясо мариновала, то вещи в шкафах складывала, потом вспомнила про показания счётчика. До подачи показаний ещё пара дней, но Кате очень уж захотелось сходить узнать, сколько накрутило в этом месяце. А теперь вот женщина вспомнила, что несколько дней не проверяла почтовый ящик. Поэтому, прошаркав незастёгнутыми, мотающимися на ногах зимними ботинками по полу общего коридора четырнадцатого этажа, Катя остановилась у лифта и нажала на кнопку вызова.

В шахте лифта отдалённо зашумело. Решив зря время не терять, женщина вышла на открытый балкон, где её разом обдало острым зимним дыханием. Поспешив поплотнее закутаться в пуховик, Катя подошла к перилам и посмотрела сначала на раскинувшийся впереди город, а затем на площадку перед домом, засыпанную снегом.

Удивительно, насколько мир безучастен к человеческим судьбам. Что бы ни стряслось с тобой, он будет жить обычной своей жизнью – снег падать сверху и укладываться в сугробы, фонари зажигаться по вечерам, машины плотным забором припарковываться вдоль тротуаров, дворники эти тротуары мести… Постойте…

Чего это он?..

Любой другой на месте Кати, которая буквально сегодня узнала об интрижке мужа, наверняка утратил бы интерес к окружающему, но не эта крайне деятельная женщина. Увидев, что во дворе дома работает дворник, Катя озадачилась вопросом, почему так поздно?

Местного дворника Катя знала. Александр Петрович, тихий старичок под семьдесят, работал здесь уже несколько лет – с 6:00 до 9:00 и с 15:00 до 18:00. Так что же могло случиться, что Александр Петрович вышел на улицу так поздно?

Вернувшись к лифту, Катя зашла в кабину и спустилась на первый этаж. Подсобка, в которой лежал инвентарь для обслуживания подъезда и придворовой территории, была открыта.

Катя открыла почтовый ящик и принялась вытаскивать оттуда накопившиеся рекламные брошюрки, а сама искоса поглядывала в сторону подсобки, пытаясь понять, есть там кто или нет.

Подъездная дверь открылась, впуская одетого в серую мешковатую куртку и штаны дворника.

– Добрый веч… – начала было Катя, но приветственная улыбка быстро растаяла, как только женщина поняла, что это не Александр Петрович. Незнакомый мужик неодобрительно глянул на растерявшуюся женщину и, вернув лопату в подсобку, достал связку ключей, чтобы закрыть дверь.

– А Александр Петрович? С ним всё в порядке? – не выдержав, спросила в спину незнакомца Катя.

– Не знаю, – буркнул тот и ушёл.

Катя ещё пару секунд смотрела в закрывшуюся подъездную дверь. Конечно, жалко, если с Александром Петровичем что-то случилось. Но может, он всё-таки уехал к своим родственникам, как и собирался?

Решив остановиться на этой версии развития событий, Катя закрыла почтовый ящик и, вызвав лифт, вернулась домой. Там в абсолютной тишине замерла у холодильника, поймав себя на мысли, что думает над тем, не пора ли ставить разогревать ужин для мужа…

Сердце снова заныло. Катя невольно стала воскрешать перед глазами увиденную днём картину, чтобы понять, кто же был там с мужем… Может, она её знает?

Размышляя над этим, Катя достала бокал и потянулась включить чайник, но застыла, холодея от ужаса. Потом дёрнулась, пряча руку в карман халата. Вся напряглась, запрокинула голову, расширившимися от ужаса глазами всматриваясь в потолок, потом гулко вздохнула и, прищурившись, осторожно достала из кармана руку, чуть приподняла…

Нет, видение не исчезло. Это снова произошло! Рука опять выглядела чужеродной лапой монстра…

Спрятав на всякий случай обе верхние конечности в карманы халата, вдруг и вторая выглядит так же – сил проверить не было, Катя заметалась по кухне. А ведь она искренне поверила, что такого больше не случится! Почему?

Припомнив разговор с Костей, Катя выбежала в прихожую и трясущимися руками нащупала свою сумку, открыла молнию и поспешно выхватила из кармана таблетки, которые купила сегодня по совету друга.

Он говорил отдохнуть, но какое там. Только полегчало, и она снова впряглась в ежедневные дела, даже не думая притормозить. А, видимо, надо было послушать друга. Отлежаться.

«Глядишь и не узнала бы, что муж изменяет», – вставил шпильку ехидный голос в голове.

Катя вернулась на кухню, выдавила таблетку. Подумав, добавила ещё одну и, налив воды, выпила залпом.

Потом выключила свет. В темноте пробралась в свою комнату. Не раздеваясь, залезла под одеяло и, укутавшись в него, как в кокон, замерла, ожидая, когда придёт спасительный сон и освободит её от этого всепоглощающего ужаса, рождённого предательством мужа и собственного тела… или сознания.

Будильник прозвенел в шесть.

В шесть ноль одну Катя всё-таки приоткрыла одеяло и одним глазом посмотрела на явленную утреннему сумраку руку.

В шесть ноль две на кровати извивался и поскуливал вновь образовавшийся кокон.

В шесть ноль девять Катя взяла себя в руки и прямо с одеялом приняла вертикальное, правда слегка скрюченное положение и, издавая странные скрипящие звуки, направилась в ванную.

В шесть десять дверь в ванную захлопнулась, а в шесть пятнадцать из ванной донёсся сдавленный душераздирающий вой. Катя с ужасом обнаружила, что её тело полностью, от шеи и до самых кончиков не по-человечески длинных пальцев на ногах, изменилось. Страшная метаморфоза поражала и завораживала своей скрупулёзностью к мелочам. Тёмно-серая кожа, испещрённая порами и мелкой сеточкой тонких морщин, с жёсткими длинными волосками, тёмными и колкими, торчащими повсеместно, а кое-где собирающимися в целые клочья шерсти. Ни груди – только намёк на неё и, более того, чуть ниже, на рёбрах и животе – ещё две пары чёрных сосков… Ни пупка… Катя длинными тонкими пальцами, имеющими четыре фаланги (до чего фантазия дошла!) провела по плоскому животу и с шумом втянула воздух.

Было совершенно очевидно, что таблетки, прописанные Костей, не помогли, а ситуация только усугубилась.

Ещё раз мельком взглянув на себя в зеркало, Катя поспешно укуталась в халат, плотно обвязавшись поясом. Быстро умылась, почистила зубы. Затем, приоткрыв дверь в комнату, прислушалась – дети всё ещё спали, в квартире царила абсолютная тишина.

Пробежав до шкафа, Катя достала мешковатый спортивный костюм. Быстро оделась и, взъерошив волосы, потерянно уставилась в окно.

Сквозь шторы проникал свет нового дня.

Пятница. Последний рывок, а там выходные. Может, отпустит…

А пока всё, что оставалось – действовать согласно плану.

Как и накануне, дети ничего странного в маме не заметили. Позавтракали, поиграли. Затем Катя собрала их и отвезла на плавание.

Занятие длилось полтора часа, за это время Катя успела съездить в торговый центр. Нужно было купить детям новые пижамы. Стоя перед рядами разноцветной детской одежды, Катя вспомнила, что её родители давно просили привезти к ним внуков. Мельком взглянув на свои тёмно-серые длиннопалые кисти, Катя припомнила друга, настойчиво советующего отдохнуть. В голову пришла странная мысль: а может, действительно отвезти и устроить себе выходные? Всё-таки ловить такие вот галлюцинации от переутомления – это, мягко сказать, не нормально.

Решившись, Катя схватила с полки набор постельного белья и тапки и с ускорившимся сердцем поспешила к кассам. Делать что-то для себя – это было так странно.

Остановилась у кассы, нервно перебирая пальцами сложенные в корзину вещи. Перед ней стояло несколько человек. Катя поправила вываливающийся из корзины прихваченный по пути рулон махрового полотенца и краем глаза заметила какую-то толкотню в глубине магазина. До неё донеслись встревоженные голоса. В распахнувшиеся стеклянные двери магазина стремительно вошли медики в развевающихся халатах. Их встретил серьёзный менеджер и, указав рукой туда, где столпились люди, проводил.

– Кому-то стало плохо? – вслух спросил стоящий перед Катей мужчина.