Убийство в элитарном клубе

– Подождите, – озадаченно сказал Игорь, – если приказ устроить пожар отдал не Осокин, то кто же тогда переписал повесть Горохова?

– «Литературный негр» – студент литинститута, талантливый, но увы, бедный. Чей роман он редактирует – понятия не имел, с заказчиком никогда не встречался. Все договорённости осуществлялись через переписку. Мы нашли её в компьютере Любимова.

– А как вы вообще вышли на Германа?

– Давайте все-таки пойдем по порядку. Пока я ехал на вызов в Клуб, я испытывал не только сожаление по поводу гибели красивой и умной девушки, талантливого Игрока, но и недоумение – как такое вообще могло произойти в моём любимом Элитарном Клубе. Убийство и Игра – невозможно! Ну а потом ещё бомба, украденные деньги… Происходило что-то абсолютно непонятное, явно выходящее за рамки обычного преступления… То, что в принципе не может происходить в таком месте, как Элитарный Клуб.

– А мы вам об этом говорили с самого начала, – встряла Лариса.

– Да, – улыбнулся Евгений Валентинович, – я помню, «у нас так не принято». Поверьте, в глубине души я был с вами совершенно согласен: всё это было более, чем странно. Для вида я арестовал Высотина, хотя и не сомневался, что он не причём, и ваша загадка не разрешается так просто. Мы начали проверку всех, кто был в Клубе: смотрели звонки и сообщения, почту – но не было ничего, что указывало бы на возможный мотив.

Мы застряли, не зная, куда двигаться дальше, и тут происходит второе убийство: дождавшись очередной вашей оплошности с подсказкой, Герман крадет листок из анкеты Виталия Кармановича…

– Значит, все-таки тогда он и потерял свой зажим, – задумчиво сказал Сергей, – действительно, классика жанра.

Сухинин вопросительно поднял брови. Они коротко объяснили ему, о чем идет речь и он, посокрушавшись о том, что ему вовремя об этом не рассказали, продолжил:

– На подготовку этого убийства у них была целая неделя. Герман подделывает предсмертную записку. Леманн едет вместе со всеми в гостиницу – праздновать финал. Делает широкий жест: угощает всех напитками из бара, сам любезно приносит их в зал бильярда и подсовывает жертве бокал со снотворным. Виталий выпивает и через некоторое время, почувствовав усталость, уходит в номер. Леманн тотчас уезжает домой, обеспечивая себе алиби. А в номере, точнее на балконе, Виталия уже дожидался Любимов. Когда Карманович лег в постель, он проник в спальню, оставил на столе записку, одел спящего и выбросил из окна. Затем перебрался через балкон на общую лестницу и покинул здание через черный ход, никого не встретив.

И снова у нас не было никаких зацепок. Леманн, конечно, попал под подозрение, из-за своего «аттракциона неслыханной щедрости», но по камерам было видно, как в 02.20 уходит из зала бильярда Карманович, а уже 02.23 Леманн выходит из гостиницы. Из остальных Игроков отлучались надолго Кирс и Шмелев. Они и попали под подозрение. Но алиби обоих тоже было подтверждено по данным с камер видеонаблюдения. Кирс, прошу прощения, был в туалетной комнате. Как он пояснил Дмитриеву, съел днем что-то несвежее и мучился кишечным расстройством.

Сухинин вдруг замолчал.

– Ну а Шмелев, – спросил Игорь, – он так и не сказал мне, где он был.

– Хм..да…не сказал, – следователь опасливо покосился на Ларису и неожиданно заявил, – впрочем, это не важно.

– Где был этот поросенок? – сердито спросила Кравченко. – Признавайтесь.

– А вы его из Клуба не выгоните?

– Смотря за что.

– Да в общем-то, его можно понять. Он разведен, переживает из-за долгов, из-за своих друзей Высотиных. В общем, парень в стрессе, а тут выпил, расслабился …

– Понятно, – сказал Игорь, – можно не продолжать.

– Мне – не понятно, – отрезала Кравченко. – И я с вас не слезу, пока не скажете!

– Она не слезет, – со вздохом подтвердил Игорь.

– Да с проституткой он был, – признался наконец Сухинин, – снял ее в баре, с ней ушел в номер, с ней вернулся, один не оставался. Давайте дальше пойдем, по преступлению?

Лариса передернулась, но промолчала, и Сухинин, радуясь, что бури удалось избежать, беспрепятственно продолжал:

– В принципе, подозревать можно было и тех, кто ушел из зала к себе в номер раньше, чем нашли тело убитого, а таких много. Так что мы опять имели кучу подозреваемых, а вот с мотивом было по-прежнему плохо. Леманна стали наблюдать плотнее, но он был крайне осторожен: никогда лично не встречался со своим конфидентом, а мы в то время не знали, что он связан с Любимовым. Никто об этом ни разу не упомянул. Да оно и понятно: кто будет думать о скромном незаметном Распорядителе Зала? В гостинице его никто не видел. Он оставался вне подозрений.

– А ведь складывалось впечатление, – заметил Сергей, – что вы не проводили проверок, полагаясь на версию о самоубийстве.

– Разумеется, проводили. Ни Дмитриев, к которому попало дело, ни я, идиотизмом все же не страдаем. Но старались создать у преступников впечатление, что все идет по их плану. Правда, это не особенно помогало. Следствие опять забуксовало…Точнее, продолжило буксовать. Мне гордится особо нечем, на тот момент я был весьма далек от решения задачи. И даже идея о «справедливости» не приходила мне в голову.

Но, к сожалению, она пришла в голову вам… И вы зачем-то устроили самодеятельность,– Сухинин гневно посмотрел на Игоря, – и погубили Гончарова.

– Я виноват, – сказал тот. – Я знаю.

Следователь еще некоторое время сверлил его глазами, но затем всё же продолжил:

– Я был дома, смотрел передачу в прямом эфире. И когда я увидел, как странно ведет себя Екатерина Ткаченко, до меня, наконец, дошло… Я бросился на работу, поднял всех, кого смог. Установили наблюдение за Ткаченко и, на всякий случай, за Леманном. Но оба они благополучно просидели весь день в своих офисах, а Любимов между тем беспрепятственно выманил из гостиницы Гончарова.

В этот раз у них было мало времени на подготовку, ведь команда Гончарова играла финал, а значит, убить нужно было практически сразу. К тому же они запаниковали: ведь ваше поведение во время летней серии не давало им ни одного шанса убить еще одного Игрока за «несправедливое» решение. Леманн в спешке разрабатывает план. К этому времени он уже определился с «фигурантом», на которого можно повесить все преступления.

Дальше вы в принципе, все знаете: Любимов снова звонит Магистру, притворяясь писателем, и получает у него номер телефона девушки, которая готова помочь. Звонит ей, объясняет, что нужно делать. Смысла в этом особого не было, Любимов мог попросить звонить Кольцову любого из своих подельников, но им нужно было посильнее запутать в преступление Горохова.

Потом Леманн звонит Руслану Гончарову. Мы не знаем в точности, что он ему наплел, но Руслан согласился приехать в условленное место, где его поджидал Любимов. Почему Гончаров не позвонил вам, не поставил в известность? Боюсь, этого мы никогда не узнаем… В ожидании, пока убийца завершит задуманное, наш кровавый банкир заходит в аккаунт Иванова, меняет данные, помещает там фамилию и фотографию Павла Кольцова, а на следующий день присылает нам ссылку. Как он удалил из базы провайдера данные о звонках Кольцова в дни убийств телезрителей, Любимов пояснить не может. По-видимому, Леманн имеет нужные связи ну и, конечно, не стеснен в средствах.

Тем временем, расправившись со своей седьмой жертвой, Любимов едет в банк к Леманну. И опять наши оперативники, дежурившие у банка, не обратили на него никакого внимания. Был бы он известным Игроком, другое дело, но кто же помнит в лицо заурядного работника Клуба? У Леманна он забирает сим-карту, с которой тот регистрировал аккаунт на имя Кольцова Вконтакте и звонил Гончарову.

Потом заезжает к себе, берет ноутбук, корешки билетов на поезда и отправляется в загородный дом Кольцова. И вот тут ему впервые не везет: его замечает соседка, особа любопытная, и что гораздо важнее, весьма наблюдательная. Когда возникло подозрение, что улики Кольцову подброшены, мы стали опрашивать соседей. Она подробно описала внешность и одежду незнакомого человека, который входил в дом Павла Сергеевича в день убийства, а потом, когда мы показали ей фотографии всех Игроков и работников Клуба, уверенно опознала Германа Любимова.

Ознакомившись с биографией последнего, я задался вопросом – как такой человек, фактически уголовник, мог оказаться в Клубе, и что он там делает? Павел Сергеевич о нем ничего не знал и не мог ответить на мои вопросы. Но зато другие могли. Я вызвал Ярослава Шмелева, под предлогом просветть меня по поводу игры на Форексе. Кстати, в свое время, насмотревшись рекламы, я тоже попал к ним на крючок. Триста долларов просадил, пока опомнился. Ну так вот, пока Шмелев разъяснял мне что такое стратегия истинного трейдера, я заодно исподволь у него и выяснил историю появления Любимова в Клубе. У вас я спрашивать не решился – Любимов для вас «свой», как и любой другой причастный к Игре человек. Вы могли невольно дать ему понять, что им заинтересовалось следствие. Делать этого было ни в коем случае нельзя, потому что тогда у меня на него вообще ничего не было, ни одной зацепки.

После беседы с Шмелевым я знал, что Любимов – человек Леманна, а значит выполняет его приказы. Но вот зачем преуспевающему банкиру понадобилось устраивать весь этот кровавый кошмар? Никакого мотива я не видел…Пока вы снова не явились ко мне со своей замечательной синей папкой.

Большинство версий, изложенных в ней, я к этому времени уже отработал, и они не представляли для меня интереса. Я знал, что Бахметьева, Шмелева, Красинских, Ушакова и прочих фигурантов, перечисленных в папке, можно снять со счетов, все они имели алиби на момент убийства Гончарова. Павел Сергеевич не мог припомнить ни одного врага, который хотел бы с ним расправиться, он же человек тихий, миролюбивый. Вас, признаюсь, я не рассматривал, – Сухинин засмеялся. – Что-то фантазия у нанятых вами людей разыгралась. Разве вас в самом деле так уж беспокоит этот хейтинг?

– Да нет, – Игорь пожал плечами, – когда я принял программу, я прекрасно понимал, что меня будут сравнивать с Основателем. И что сравнение никогда не будет в мою пользу. А хейтинг – да у всех, кто что-то делает, у любого, кто появляется на голубом экране, обязательно найдутся хейтеры, теперь без этого никак. Так что терплю и стараюсь не обращать внимания.

– Ну вот и я так подумал. Но ваша последняя седьмая версия вдруг помогла мне вспомнить то, что я когда-то от кого-то мельком слышал: о том, что Герц приложил немало усилий в деле назначения Леманна на пост директора Большого банка.

Итак, Леманн – не заказчик, как я думал вначале, а тоже исполнитель, точнее посредник между киллером и истинным заказчиком – Герцом. Что нужно Герцу на самом деле? Бог знает, признаюсь, я тогда несколько приуныл. Такая фигура мне явно не по зубам. Пока я соображал, как мне половчее выйти на коллег из службы безопасности и запросить помощь, события начали развиваться стремительно и ситуация вышла из под контроля.

Приятели – те, с которыми Любимов свел знакомство на зоне, помогли похитить дочь и внука Кольцова, перевезти их в Москву. Павел Сергеевич пишет признание, и факт шантажа становится очевидным. Мне все-таки удалось вызвать его на откровенность. Он доверился мне, и мы смогли устроить «побег» из тюрьмы.

Место, где держат заложников установили, просто наблюдая за передвижениями Любимова. Мы начали сотрудничать с полковником Галаниным, который уже был в курсе ваших дел. Они вели Леманна, я – Любимова. Кстати, Галанин выяснил что Атосов получил гонорар за свою передачу переводом из Большого банка, которым руководит Леманн. Это на сегодняшний день единственная зацепка, с помощью которой мы хоть как-то можем привязать его к преступлениям. Ну и Атосова, конечно, как следует тряхнуть, чтобы сознался, кто с ним договаривался.

И вдруг вчера наша «наружка» сообщает, что Любимов засел у вас в подъезде с оружием. Пришлось его брать. Хотя так ничего и не успели накопать на его хозяев. Он, кстати, даже не в курсе, почему вдруг ему приказали вас убить. Говорит, очень не хотел этого делать.

– Наверное потому, что я обвинил Герца, – задумчиво сказал Игорь. – Я, конечно не всерьез это говорил, просто разозлился, когда он начал принуждать меня к продаже Клуба. Но он, наверное, испугался.

– Вполне возможно, – согласился Сухинин.

– Но почему Герман меня не убил? Он же стрелял мне прямо в голову.

– Потому что патрон холостой, без пули. Громкий звук, яркая вспышка, а пуля не летит. Наши сотрудники незаметно побывали у него дома, подменили патроны: от греха подальше.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал Игорь.

– Да, вы уже говорили. На этом собственно история заканчивается.