Мрачные узы

– У вас давление сто восемьдесят на сто. Ужас какой.

– Дай аптечку, я таблетки найду. – И не глядя рылся в пластиковом ящике, отыскивая знакомую коробочку по ощущениям. Когда попадалась похожая упаковка, он слегка приоткрывал глаз и проверял. С третьей попытки выудил нужную. – Вот, выдави мне две таблетки. И воды подай. А сейчас отдохнуть хочу, иди отсюда.

Она помогла Филиппу Карловичу дойти до софы около окна, разместиться там, подложила под голову маленькую подушечку и оставила на стуле около стола аптечку на всякий случай. И вышла.

Филипп закрыл глаза, но заснуть не мог, в голове все еще играла мигрень, а в груди щемило. Он думал, что это совесть взяла верх, но было поздно.

Начались судороги.

Он свалился с софы и, на секунду придя в сознание, поднял сдавливающие болью глаза на стул, где стояла заветная аптечка. Он потерял сознание, судороги овладели его телом вторично.

В кабинет кто-то постучал. Немного погодя стук повторился. Но ответить никто не мог, тогда незваный гость приоткрыл дверь, несмело просунул голову в щель и позвал:

– Папа, можно?

На полу лежало тело Филиппа. Сын вошел в кабинет и бросился к отцу, хватая его за лицо, ударяя по дряблым щекам, пытаясь привести в чувства. Он заметил отчетливые признаки аноксии и испугался, на фоне белоснежной рубашки с расстегнутыми верхними пуговицами кожа Филиппа выглядело серо-голубой. Тело еще конвульсивно содрогалось.

Он осмотрел кабинет, ухватился взглядом за аптечку, опрокинул ее на пол, высыпал, что в ней находилось и, перебирая трясущимися пальцами флакончики, коробочки и пакетики, искал знакомое название. «Фенобарбитал». Этот препарат колят при эпилепсии, поэтому разорвав оболочку шприца, он втянул внутрь жидкость для инъекции, задрал повыше рукав рубашки отца и всадил иглу в выпуклую вену. Он не измерил точную дозу препарата, рассчитывая, что при таком ужасном положении дел, должно сработать в любом случае.

– Пап… Пап… Пап… – звал сын, уложив голову отца себе на колени, и качался из стороны в сторону, будто убаюкивал. – Папа…

Он заметил, что судороги прекратились. Взял посиневшее запястье, притих, нащупывая пульс, но его не было. Другая рука – так же. Он опешил. На мгновение замер, потом посмотрел на использованный шприц. А что, если доза была превышена? Или ее не хватило, чтобы унять приступ и спасти отца?

Испуг, будто шоры, перекрыл все вокруг. Сейчас перед глазами стояла ссора с отцом, его проклятия и оскорбления, обида и сожаление кольнули сердце. Но самое страшное, что теперь это его вина. Он убил своего отца.

Он аккуратно встал, уложив голову отца обратно на пол, схватил шприц, обтер его о рукав рубашки и вложил в изуродованную ладонь отца, собрал разбросанные медикаменты обратно в пластиковый ящик и пнул его к стене. Выглянул в коридор и, убедившись, что никого нет и не слышно поблизости, вышел и поспешил вниз по лестнице.

Но сердце Шлоссера-старшего слабо стучало, с трудом гоняя кровь по венам.

«Скорая» приехала быстро.

Около входа стоял бледный Савва, прикрыв рот рукой и смотрел на врачей, которые склонились над Филиппом Карловичем. К мальчику подбежали Инга и Алиса, которые приехали сразу же, как им позвонили и сообщили о случившемся. Девушки разрыдались и вместе с Дианой, матерью Марата, зашли в соседнюю комнату. Инга чуть не упала в обморок. После звонка Саввы, в дом приехал и Натан, он в два счета добрался до кабинета, оттолкнул любознательных родственников и прислугу, встал за спинами у медработников и смотрел через плечо.

Врач достал из чемодана для реанимации воздуховод, установил его и начал непрямой массаж сердца. Фельдшер отвел руку Филиппа Карловича в сторону, установил катетер, однако вид крови привел всех в ступор. Она напоминала кирпичную крошку – бурую губку, которая при надавливании превращалась в крошащуюся массу. Врач готовил систему с физраствором, но на электрокардиограмме появилась изолиния – мужчина скончался.

Натан схватился за голову, со всей силой сжал ее, простонав:

– Брат!

16 июня 2019 (воскресенье)

– А ты сам что думаешь: как он умер? – Лара внимательно смотрела на Марата и его посеревшее от воспоминаний лицо.

Он так и сидел, сложив локти на стол, и потирал ладони:

– Если, как ты говоришь, Инга могла стать жертвой того, кто намеренно скрывал то, что узнала она, то, думаю, в этом действительно может быть какой-то смысл. – И он вспомнил про сообщение сестры. Достал телефон. – Смотри. Это мне прислала Инга в день, когда ее не стало. А утром звонила и назначала встречу.

Лара внимательно изучила текст из рук Марата.

– А где она предложила встретиться?

– Как раз около «Третьего форта». В семь вечера. Я к ней ехал в тот момент, когда по дороге встретил Натана. Ему уже доложили о случившемся.

– Оперативно. Значит она хотела тебе что-то показать, дабы лишить звания идиота.

– Очень смешно. Она за это поплатилась жизнью. – Марат задумался.

– Как считаешь, кто еще может владеть той информацией, которую знала Инга?

– Из контекста сообщения предполагаю, что все.

Крекер на коленях девушки тоскливо заныл и покосился на хозяина.

– Но тебе Инга хотела что-то эксклюзивное показать, что сожгли в той вазе. Как думаешь, кто может что-то от тебя скрывать, подозревая, что это может многое разрушить.

Марат пожал плечами:

– Тогда получается, если Инга вернулась сюда, чтобы восстановить справедливость, то намеревалась и разворошить прошлое, относительно этой трагедии. А значит она знала правду, и ее просто устранили. Кто-то, действительно, из семьи.

– Сочувствую, – Лара старалась заглянуть в лицо Марата, который напрягся и нервно покусывал губы.

– Надо будет выяснить, кто это сделал. Даже если Натан будет против, раз захотел дело закрыть. Ты же мне поможешь в этом?

– Я? – Лара охрипла то ли от холодного морса, то ли от неожиданного груза ответственности. Откашлялась. – Как?

– Я весьма редко бываю в семейном кругу, а ты там будешь работать. Точно сможешь что-то необычное заметить.

– Чтобы заметить что-то «необычное», – она изобразила кавычки пальцами, – надо знать, как все должно быть нормально. Может ты хоть расскажешь о родственниках?

– Думаю, будет справедливо тебе самой составить мнение по первичному знакомству с ними. Ты ведь завтра выходишь на работу? А я постараюсь узнать о мыслях Натана, по поводу Инги. Завтра будут похороны, так что это идеальный повод увидеть всех в одном месте.

– Будут все?

– Да. Кроме Дани и Гели.

– Это кто?

– Ох. Это прям Бонни и Клайд нашей семейки.

Глава 5

17 июня 2019 (понедельник)

Еще не было восьми утра, а Лара уже припарковалась на своем желтом «фортво» около домика для персонала, который ей указал сонный и измотанный охранник у ворот. Серые стены, вверх по ним полз ярко-зеленый вьюн, собою обвивая тонкие металлические колонны. Лара достала из багажника все вещи, сложила их на асфальтированную дорожку и еще раз взглянула на свой будущий дом.

Одноэтажное здание темно-серого цвета со стильными вставками деревянных вертикальных реек, огромные окна в пол, занавешенные со внутренней стороны белым тюлем. Прямоугольное вытянутое вдоль парковки здание, похожее на американский мотель, рассчитано на пять отдельных просторных комнат для персонала с личной ванной и спальней. Общей была кухня со всей необходимой техникой и большим круглым столом. У каждой комнаты свой выход на улицу и свое парковочное место у каждого жильца.

Лара потянула дверную ручку на себя, дверь поддалась, и девушка, держа связку книг, вошла в свою небольшую квартирку. Кофейного цвета стены, светлый паркет, черная матовая мебель и белый диван. Шкафы были пусты, если не считать пару сувенирных безделушек на книжных полках, поэтому Лара, осмотрев комнату и ванную, стала разбирать свои вещи.