Туман и Молния. Книга 16

И Никто, словно ища поддержки, посмотрел на Корса. Тот опешил, он явно не ожидал, что Никто будет обращаться к нему за помощью в разговоре. Потому что, по мнению Корса, Ник и сам неплохо «отбазаривался», тем более, делая это в стиле тех, с кем спорил. Но, похоже, он хотел в свою поддержку каких-то умных аргументов. Корс замер, и Лис, как назло, тоже смотрел на него:

– Ну, говори! Не стой уже у меня поперек горла, проваливайся дальше!

– Элис, тише едешь – дальше будешь, – едва выговорил Корс, – а поспешишь, людей насмешишь.

Корсу было ужасно стыдно за то, какую чушь он сейчас сказал. Но, прощупав эмоции Никто, он понял, что тот вполне доволен им, и старательно запомнил выражения, при этом правильно сложив их на полочку к фразе: «делу время, потехе час».

– Мы захватим этот Рудный так же, как тот краевой Форт за рекой, помнишь? – сказал Никто Лису.

– Что?!

– Только мы с тобой местами поменяемся.

– Ты нормальный? Мы в том Форте обосрались по полной!

– Под Рудным вся земля изрыта на много километров. Я со своими нечистыми пройду к ним в самое сердце по таким норам, по которым ни один человек не пролезет. Мы захватим город изнутри. А ты снаружи!

Лис замолчал, обдумывая слова Никто:

– Ник, это слишком рискованно.

– А когда у нас по-другому было?

Лис, казалось, немного успокоившись, повернулся к Толу:

– Ну а ты хоть сделал что-нибудь?

– А то! – обрадовался Тол, увидев, что напряжение спало. – Пойдёмте, я вам покажу, как я тут порядок навёл. Ты не думай Лис, у меня тут идеалочка!

Лис только раздосадовано покачал головой.

Они вышли во двор. Корс и Никто снова надели маски, а Карина закрыла лицо накидом.

Корс с отвращением, благо маска скрывала выражение его лица, смотрел на обнаженный растерзанный труп Тишки. На теле были отъедены самые мягкие и, видимо, на вкус волка самые лакомые части. Было объедено лицо, не было глаз, губ, щёк. Отъедены половые органы, мягкие ткани на предплечьях и бёдрах были со следами покусов мощных челюстей. Живот и грудная клетка вскрыты, но требуха не тронута, хищник полакомился лишь нежной печенью и съел сердце мальчика. Выставленный на всеобщее обозрение изуродованный труп Тишки с укором глядел на живых пустыми провалами глазниц. На доске, прибитой над его головой, было написано: «Ходил в самоволку к озеру» и было нарисовано синей краской озеро и чёрной – огромная фигура оскалившегося волка. Нарисовано очень неплохо. Можно сказать, доходчиво.

– Возле озера ходит волк, – объяснил Тол. – Вот, нашли мальчишку из ополчения в тот же день, как вы ушли. Я больше никого туда не пускаю.

– Как неплохо нарисовано, – не удержался Корс.

И Тол обрадовался:

– У Лилки раньше в театре чудилка один работал, декорации всякие лепил, а когда театр закрылся, он остался на улице. Вот и прибился к нам.

– Да, – согласился Корс, – очень правильное решение. Среди твоих солдат много неграмотных, а картинки всё понятно объясняют. Что нельзя ходить к озеру с волками, – он посмотрел на Никто, из-за маски было совершенно непонятно, разозлён он на Верного или ему плевать. Тем более что Верный стоял рядом в своем собачьем шлеме, разглядывал рисунок на доске и совсем не выглядел напряженным, его поза была все такой же спокойно расслабленной. «Ему ничего не будет», – вдруг с какой-то внутренней уверенностью подумал Корс, Никто даже не повернул головы к Верному, даже не глянул на него. Стоит, смотрит на растерзанное своим любимым питомцем тело несчастного Тишки и ничего не говорит. И смотрит ли он вообще? Видит ли, что натворил его пёс? Из-за чёрных вставок, закрывающих его глаза, нельзя уверенно сказать. Или это действительно волк, а вовсе не Верный?

– Это что? Этот красный тут зачем? – сказал Лис.

И все отвлеклись от трупа Тишки и посмотрели на красного, болтающегося рядом за шею на веревке.

– Это красный Алмер, он много лишнего говорил про тебя, запугивал новичков и ещё был обкуренный постоянно. Это не дело.

– Понятно. Ну а этого вы зачем повесили? – Лис перевёл взгляд на следующий труп.

– А он не колдун разве? – удивлённо спросил Тол. – Ты же видишь Эл, у него на лице такие же стёклышки, э-э-э… очки, как были у того слепаря которого вы убили и мы нашли прикопанным по дороге. Вы же его убили? Я решил не рисковать и тоже избавиться от четырёхглазого!

Корс замер. Тармер! Вот куда он пропал! Он посмотрел на Лиса, чёрт возьми, он убил Тармера назло Корсу! Корс почему-то был в этом уверен, а ведь он искал этого красного. И все молчали. Он спрашивал у Карины, и она сказала, что ничего не знает, хотя наверняка все прекрасно знала. Она обманула Корса! Своего отца! Все вокруг знали, куда подевался Тармер, кроме него. И молчали. Он посмотрел на дочь, но её лицо было закрыто накидом. Они все закрыты, на всех людях Демона маски: Никто, Верный, Лис, Карина, да и сам Корс из-за своих украшений и раскрашенного лица. Все отгорожены от мира людей барьером, делающим их безликими, и непонятно теперь, что чувствуют Карина и Лис, ведь его поступок Тол, сам того не желая, невольно раскрыл перед Корсом.

– Тол, ты, что ли, каждого красного в очках собрался вешать? – сказал Лис как ни в чём не бывало. – Их полно, и это не колдовство.

– Да? – удивился Тол, – ну ладно.

– А эта что? – Лис сделал пару шагов и остановился у трупа обнаженной красной служанки. Её лицо было синим и распухшим, но светлое белое тело, гладкое, с большими грудями и пушистым ярко-рыжим треугольником мягких волос на чуть выпуклом упругом лобке, было красивым.

Тол улыбался:

– Такая смешная рыжуля, пусть полюбуются. А вообще это не я. Это наёмники Рагмира, говорят, она стала разговаривать с пленными и говорила что-то плохое про нас.

– У нас нет пленных, – заметил Лис.

– Ну да… ну те, что только что перешли на нашу сторону. Рагмир сказал, она много болтала, сказал, сказал… может шпиёнка! Во!

И теперь уже Лис глянул скептически на Корса:

– Всё та же песня. Твои наёмники каждую залетевшую бабу будут вешать?

– Они не мои больше, – быстро ответил Корс, но ему было обидно и неприятно. Нет, чёрные воины не могли снова повторить эту жестокую выходку, и поэтому он постарался оправдать их:

– Я не думаю, что Рагмир приказал выставить частный случай на всеобщее обозрение. Он обычно очень щепетилен в таких вопросах. Наверняка она действительно болтала лишнее.

Лис отвернулся и прошёл дальше. Ещё нескольких повешенных солдат, бывший театральный художник также снабдил доходчивыми рисунками, где отображались их провинности.

– Что? Заснул на посту? Вскочил недостаточно быстро при виде командира?! Тол, если каждого вешать, у нас солдаты закончатся! У меня не такая большая армия, чтобы так тратиться!

– Не закончатся, – буркнул Тол, и Лис посмотрел на сколачиваемый помост, где готовилось ещё несколько петель.

– Я не палач! Я военачальник! Да, я посылаю людей на смерть, это моя профессия, и мне дано это право. Но дальше она уже сама решит, кого забрать, а кого нет! Тол, все казни только с моего одобрения. Позорный столб и плеть, этого вполне достаточно для наказания!

– Они нарушители дисциплины, – возразил Тол, но не слишком уверенно.

– Элис не слишком печётся о дисциплине в рядах, – заметил Корс, – для него первостепенно, чтобы солдат храбро воевал, а в мирное время он может делать всё, что ему в голову взбредёт.

– У меня все в порядке с дисциплиной! – повысил голос Лис. – И ты не считаешь эти меры нецелесообразными в ситуации, когда у нас каждая боевая единица на счету?

Корс пожал плечами:

– Воины Рема Мурха – неграмотный сброд из Нижнего, я не знаю как лучше. Ты говоришь, что ты не палач, и про пустой расход людей, но я слышал, как ты казнил каждого пятого после захвата Форта за рекой.

– Они струсили и побежали в бою, это другое! Они провалили наступление!