Туман и Молния. Книга 18

– Я тебя не осуждаю, – Корс протянул руку и ласково погладил Арела по голове, чуть зарывая свои пальцы в густые, расчесанные на прямой пробор пряди, любуясь тем, как золотые перстни на его руке красиво поблескивают в тёмных волосах князя. – Твой отец действительно был самым настоящим дерьмом и заслужил такую смерть. Мне жаль тебя, жаль, что ты был вынужден пойти на это, взять на себя эту ношу, совершить этот неправильный поступок, чтобы спасти свою жизнь. Он виноват, он вынудил тебя замараться в этой грязи, потащил тебя за собой в ненависть.

Арел грустно улыбнулся и неосознанно чуть сильнее наклонил голову, прижимая её к гладящей руке Корса. Тот смотрел на него с искренней любовью и отеческой нежностью.

– Я почувствовал такое облегчение тогда, – продолжил Арел, – это был один из лучших моментов моей жизни: счастье, и немного страх, что я теперь хозяин огромного Замка и не справлюсь со всеми делами. Но все оказалось не так сложно, как я боялся. Я мог жить, не вздрагивая от его голоса, не шарахаясь за угол от звука его шагов по коридору; я мог громко разговаривать и говорить, что взбредет в голову, смеяться, спать сколько хочется, приказывать слугам накрывать на стол в то время, когда я захочу, и есть и пить, что я хочу. Вообще, я наконец смог иметь своё время! И приглашать в гости своих друзей. Не прятать все постоянно от урода…

Корс в порыве чувств прижал голову Арела к своей груди, надавливая ему на затылок так же, как часто делал с Ником, и с такой же страстью сказал:

– Бедный мой мальчик, и ведь мне на допросе не рассказал ничего, не признался.

– Ты ведь и не интересовался им особо.

– Да. Все поверили, что он сгорел в этой часовне. На тебя никто и не подумал. Но что делать с Валентином, Арел? – вернулся к началу их разговора Корс. – Дай я посмотрю, может не так уж он и похож на Честера?

Арел, и Корс с удовольствием это заметил, с некоторым сожалением отстранился от его руки и, достав из кармана ключ, посмотрел на своего застывшего раба.

– На колени! Ползи сюда! – приказал он, и Валентин тотчас рухнул на пол.

Шлем полностью покрывал его голову и обхватывал шею, он был туго зашнурован и дополнительно закрыт сзади на замок так, чтобы Валентин ни при каких обстоятельствах не смог снять его самостоятельно. Впрочем, Валентин и без этих ухищрений никогда бы не посмел этого сделать. Тем более, что на его горле был надет ещё и железный рабский ошейник, очень похожий на тот, который когда-то носил Ник. Широкий и тяжёлый, закованный наглухо, он закрывал шею, упираясь верхним краем в подбородок, не позволяя Валентину полноценно поворачивать голову.

Чтобы снять шлем с головы Валентина, Арелу пришлось сначала немного ослабить шнуровку. После того, как он расстегнул замок, он наконец с некоторым усилием вытащил края шлема из-под ошейника.

– Подними лицо и посмотри на господина Корса, – приказал он, открыв своего раба.

Лицо Валентина было грязным, потому что в походе Верному было не до того, чтобы заботиться о мальчишке как следует. Да и Арел редко давал нечистому ключ. Но, несмотря на грязь, глубокие полоски шрамов на щеках и отсутствие одного глаза, явное сходство бедного Валентина с Честером было очевидным, и никакие увечья не могли скрыть этого.

Корс разочарованно покачал головой.

– Да уж… Арел, похоже, ты был прав. Чёрт возьми! Он практически его копия!

Арел молчал.

– Может, закрасить ему лицо чёрной краской? – задумчиво предложил Корс, придирчиво рассматривая чумазого и бледного от страха Валентина. – Втереть краситель так, как это делает со своими рабами Нурхг? Можно попросить у нечистых краску, наверняка у них есть не только синяя, но и чёрная. Натереть его чёрной краской и ммм… отрезать нос, – Корс весело улыбнулся своей идее, представляя себе обезображенного Валентина. – С чёрным лицом и без носа он перестанет быть похожим на Честера. Нет, всё же во мне умер художник, у меня есть этот талант, и это я передал его своему сыну, а не Инесс, – он самодовольно рассмеялся.

Арел промолчал, лишь чуть закатив глаза. Он столько раз в своей жизни слышал эти бесконечные самовосхваления Корса, что давно привык пропускать их мимо ушей.

– Да шучу я, шучу, – продолжил Корс как ни в чём не бывало. – Какой смысл отрезать ему нос? Рост не скроешь, а он будет выше тебя, и, может быть, меня. Арел, он вобрал в себя лучшие черты истинных черных! Ты похож на мать, ты весь в неё. А он… Это неприемлемо! Не проще было сразу быстро и безболезненно избавиться от него, раз Честер не успел этого сделать?

– Да, он не успел, а я… я просто не знал об этом. Когда я приехал в Имение, Валентин был маленького роста, милый и смышленый. Я привязался к нему, а потом в Пределе Верный стал его кормить, лечить, и вот…

– В Пределе он стал тем, чем был всегда, – сказал задумчиво Корс. – То, что в нем спало, в Пределе Демона проснулось, ожило и активно развилось.

– Да, – согласился Арел, – в нём сразу проявилась эта проклятая кровь.

– Сделай это сейчас. Избавься от него.

– Нет, я не могу, я его люблю.

– Что?! Да ты же ему глаза выбил! – Корс, казалось не верил своим ушам.

– Ну и что? Я все равно его очень люблю, – Арел подтянул к себе Валентина. – Ты слышишь, придурок? Я не могу тебя убить.

– Х-хозяин, я н…не достоин вашей любви, я расстраиваю в-вас и похож на п-проклятого, убейте меня! – Как всегда, от волнения Валентин начал сильно заикаться.

– Нет!

Корс был ошеломлён.

– Арел, это так на тебя непохоже. Я думал, тебе легко убивать рабов, – в его голосе сквозило неприкрытое удивление. – Сколько их ты убил в своем Замке, Арел? Мою рабыню, белую полукровку, которую я подарил тебе, ты убил?

– Нет, – покачал головой Арел. – Я очень любил твой подарок – Мину – и берег ее. Я никому её не отдавал. Она спасла жизнь Нику.

– Как?

– Нику нужна была «Черная вода», он потерял сознание и впал в кому. Доктор перелил ему кровь белой полукровки Мины, и Ник не умер. И Мина тоже осталась жива, я берег её. Я никому не позволял еетрогать, ни Лису, ни Энрики.

– Арел! – Корс был растроган. – Я люблю тебя, Арел, очень люблю!

Он снова прижал его к себе.

– Ты мне тоже как сын. Знаешь, почему я разлюбил тебя тогда?

– Потому что я стал грязным.

– Нет, мне так казалось. Но с Ником я понял, что люблю грязь. Да, к сожалению, я люблю грязь. Я тебя разлюбил, потому что ты не слушался меня!

– Я же всегда тебя слушался!

– Ты плохо слушался. Ты не понимаешь, что значит слушаться как следует. Ник более или менее понимает… не до конца, конечно, его ещё тоже нужно воспитывать и воспитывать, но он хотя бы пытается меня слушаться так, как нужно. Может, ты тоже постараешься? – Корс нежно провел пальцами по упрямо сжатым губам князя, чуть с силой нажав своими не коротко остриженными ногтями на его нижнюю губу.

– Нет! – сказал Арел, уворачиваясь.

– Арел! Вот поэтому, именно поэтому я разлюбил тебя! Я люблю послушание. А ты меня бесишь своей упертостью! Просто бесишь!

Арел отвернулся расстроенно, но Корс, придвинувшись, попытался развернуть его к себе и поцеловал в висок.

– Ты постараешься, Арел, постараешься, и у тебя все получится.

Но князь Арел упрямо молчал, и Корс, зная его характер, решил на время сменить тему.

– Хочешь, я помогу тебе? Я сделаю это максимально безболезненно для Валентина.

Арел вздрогнул и резко повернулся к Корсу:

– Нет! Не смей! Между нами всё будет кончено навсегда, если ты посмеешь без моего разрешения притронуться к нему. Не смей причинять вред Валентину!

– Хорошо, хорошо, – обижено пожал плечами Корс, – я хотел тебе помочь, но раз ты не хочешь… да никаких проблем, Арел! Пусть твой раб будет выше тебя ростом, это очень… хм… оригинально! Но ты ведь всегда был не таким как все, не зря же тебя прозвали «глупый красавчик-князь».

Валентин, все это время стоящий перед ними на коленях, зарыдал, не в силах больше сдерживаться, и слёзы текли из его глаз; и из затянутого бельмом, и из вживлённого глаза нечистого. Арел, как ни странно, не разозлился.