ВИКИНГ Книга 2 Донбасс

Несмотря на мою готовность к неприятностям, я чуть было не поплатился за секундную расслабленность. Место для сна я себе выбрал в дальнем углу нижней палубы, благо мест для подвешивания гамаков было с избытком, в котором две стороны для нападения были прикрыты стенами. Всего в команде «Дон Кихота» я насчитал четырех человек – троих вышибал и одного мелкого, постоянно таскающего под мышкой книгу, которого я окрестил для себя «бухгалтером».

После отхода ко сну свободных от вахты матросов, я тоже прошел в свой угол, натянул между столбами тонкий шнур, доставшийся мне от француза, и принялся изображать спящего, что оказалось весьма непросто, так как уснуть по-настоящему на мерно раскачивающемся гамаке было проще простого, а мне предстояло ждать неизвестно сколько. Потеряв счет времени, я периодически тыкал себя в ладонь стилетом, пробуждая себя болью и вдруг услышал грохот падающего тела и громкое ругательство. Заснул все-таки!

Благо хлынувший в кровь адреналин мгновенно пробудил меня и почти спас от неприятностей. Не меняя положения тела, я выстрелил через одеяло в грудь первого вышибалы и, метнув бесполезный пистолет в дальнего, спрыгнул с гамака на упавшего громилу и воткнул ему стилет в печень. В этот момент мое горло обвила веревочная петля и меня дернуло назад. «Бухгалтер» сука! Его я в расчет не брал и увидев троих горилл впереди был спокоен – все на виду, а он падла пробрался в темноте вдоль стены и застал меня врасплох.

Одно хорошо, будущий товар убивать нецелесообразно, поэтому у меня было преимущество, мне не нужно стесняться в средствах. Интуитивно склонив голову вправо я смог избежать прямого удара по затылку, дубинка прошла вскользь, чуть не оторвав ухо и сильно приложив меня по ключице. Изобразив «отключку», я выронил стилет и завалился назад, намереваясь придавить собой «бухгалтера», но не вышло, мелкий пакостник увернулся, выскочив слева, хорошо хоть конец удавки выпустил из рук.

Через чуть приоткрытые веки я наблюдал, как подошел третий громила и мелкий начал на него орать и показывать на убитых товарищей, а не так то прост наш «бухгалтер». Классический итальянский разговор с активной жестикуляцией длился уже минуты две – блин, ну что за люди, дело не доделали, а уже разборки начали, видимо, поэтому они в последних войнах в том мире всегда «выхватывали по сопатке». Закончив воспитательную беседу, мелкий показал на меня и что-то сказал громиле – наконец, а то я уже заждался.

***

Полоснув наклонившегося ко мне громилу, спрятанной в руке бритвой, по горлу, я откатился в сторону, вскочил на ноги и от души зарядил «в бубен» мелкому. Главное не прибить раньше времени. Приведя оружие в боевую готовность, я поразился реакции команды, все спали как ни в чём не бывало. Это хорошо, лишние трупы мне не нужны, мне домой надо. Удар дубинкой обошёлся мне недорого – большой шишкой и содранной кожей на голове, поэтому сделав мелкому «ласточку», я направился для разговора с «Дон Кихотом». Прокрасться к каюте капитана, так чтобы меня не заметил рулевой оказалось проще простого, загроможденная грузом палуба позволяла делать все, что угодно. С капитаном все оказалось легко – он никак не ожидал увидеть меня и смотрел на мою ногу, врезающуюся ему в живот, весьма удивленным взглядом.

Сложившись пополам, капитан рухнул в углу своей каюты. Сделав ему такую же «ласточку», я аккуратно выглянул на палубу и увиденная картина меня весьма порадовала – никого. Удивительно, но факт! Прибарахлившись у капитана еще парой пистолетов, я собрался было идти вниз за мелким, как вдруг услышал сверху взволнованный голос старпома.

– Господин лейтенант, что вы собираетесь делать?

– Это зависит от того, что собираетесь делать вы, господин Рамолино! А вообще, я просто убью всех, кто причастен к работорговле, кроме простых матросов!

– А если вся команда будет биться против вас, господин лейтенант!

– Тогда вы все умрете, господин Рамолино, я не привык отступать!

Не сказать, чтобы я был так в себе уверен, все же почти тридцать человек это много даже для меня, но шанс у меня был, ведь передо мной были обычные моряки, а не отпетые головорезы. Но все срослось как надо – после моих слов последовало минутное затишье, а потом старпом спросил.

– А что с капитаном и его подручными, господин лейтенант?

– Капитан и мелкий отдыхают связанные, а его громилы убиты! Так, что скажете господин Рамолино?

– Мы не причиним вам вреда, господин лейтенант! Никто из корсиканцев не замешан в работорговле, мы простые моряки!

– Хорошо, я вас понял господин Рамолино, тогда не мешайте мне, я поговорю с капитаном, а потом договорим!

Услышав согласие старпома, я спустился вниз, забрал мелкого, притащил его в каюту капитана и, заперев дверь, начал разговор «по душам». Я, конечно, не такой мастер, как Добрый, но тоже кое-что умею. «Дон Кихот» поплыл быстро, такие напыщенные индюки на поверку обычно оказываются слизняками готовыми на все ради спасения своей драгоценной тушки. Увидев в углу каюты связанного «бухгалтера», капитан сразу начал валить все на него, он ведь сам формально не участвовал в нападении, но после нескольких порезов в районе «мужского достоинства» раскололся и сделал чистосердечное признание. В принципе, ничего нового или сверхъестественного я от капитана не услышал, да и не ожидал услышать – обычный торгаш, не брезгующий ничем и живущий по принципу – лучше денег, может быть только много денег. Корсиканцев он за ровню не считал и к своим делам на привлекал. Выпотрошив его заначки и выложив их на стол, я позвал старпома.

– Господин Рамолино, думаю, что с этого момента вам стоит принять на себя обязанности капитана и владельца судна! – огорошил я корсиканца, – Вот деньги бывшего капитана, уверен, что команда поддержит ваше решение разделить их между всеми членами экипажа по справедливости! – показал я на кошели с монетами.

– Господин лейтенант, а что с ним будет? – показал он на «Дон Кихота».

– А что обычно делают с пиратами, господин капитан? – ответил я вопросом на вопрос.

– Обычно вешают на рее, но…! – замялся и машинально взялся рукой за горло Антонио.

– По мне работорговец от пирата ничем не отличается, можно повесить, можно рыбам на корм! Действуйте капитан, а этого сами, если желаете, допросите, он по-английски не понимает! – показал я на «бухгалтера».

***

Придя к консенсусу и оставив большую часть казны на общекорабельные нужды и закупку товара, мы вышли на палубу и поставили точку в этом деле. Построенной на палубе команде, были предъявлены трупы громил и показания «бухгалтера», данные им в «прямом эфире», о том, что ночью они по указанию бывшего капитана хотели схватить меня и затем продать в Ханданасе, а значит защищаясь, я был в своем праве. А дальше, новый капитан, как первый после бога, вынес приговор и его быстро привели в исполнение – ядро на ноги и на корм рыбам. Речь капитана Рамолино была, конечно, эмоциональной и вроде как убедительной, но решающий вклад в поддержку со стороны команды, уверен, принесли деньги «Дон Кихота», лежащие на палубе и притягивающие жадные взгляды матросов.

После дележа денег, абсолютно счастливая команда разошлась по своим делам, а я решил переговорить с капитаном. Выдавать себя после произошедшего за француза, зная еще по прошлому миру про их непростые взаимоотношения с корсиканцами, смысла не имело.

– Господин капитан, я не лейтенант французской армии и не поляк, я русский офицер, барон фон Штоффельн, можно сказать был в гостях у великого визиря, но мне не понравилось и пришлось срочно уехать! – второй раз за день, огорошил я Антонио.

– Почему то я не удивлен, господин барон, после того, как вы сегодня собирались один драться со всей командой, а затем отдали мне корабль и поделили деньги между матросами! Я всегда считал сумасшедшими корсиканцев, но, видимо с русскими нам не сравниться, куда прикажете править? – обреченно вздохнул капитан.

– Не вешайте нос Антонио, ничего сверхъестественного мне не требуется, мне просто нужно попасть домой, в Россию! – дружески похлопал я его по плечу.

– До России путь не близкий, мы ведь идем на запад, а в Черное море турки никого не пускают! – перешел на деловой тон Антонио.

– Это мне известно Антонио, предлагаю дойти до Корсики, продать товар, не пропадать же добру, и оформить бумаги на «Барракуду», уверен, у вас там найдутся нужные люди, а то нас еще за пиратов примут. А потом уже решим, как решить мои проблемы – нет возражений?

После смены власти на «Барракуде» у меня была мысль вернуться назад, в архипелаг Киклады, и найти там русские корабли из эскадры графа Орлова, но поразмыслив, я ее отверг. Во первых, корабли надо еще найти, тут этих островов тысячи, во-вторых, не факт, что мне сразу поверят, а в-третьих, пересяду я на наш корабль, преодолев первые два препятствия, и буду здесь болтаться неопределенное время, а у меня куча дел на родине.

– Какие могут быть возражения, господин барон! – пошел отдавать команды обрадованный капитан Рамолино.

Глава 6 Корсика

Повернув на запад, «Барракуда», подгоняемая крепким попутным ветром, споро двинулась к Сицилии. По словам Антонио, они всегда заходили в Сиракузы, когда возвращались домой с востока, у «Дон Кихота» там всегда были какие-то торговые дела, ну и заодно брали свежую воду. Уточнив у него, что автономность «Барракуды» по запасам воды составляет около недели и мы вполне сможем, при хорошем ветре, дойти до Корсики без промежуточных остановок, я сказал ему править сразу домой. При объявлении этого решения команда, не заходившая в родную гавань больше полугода, сильно воодушевилась. Даа, не позавидуешь доле наемного матроса.

Сам Антонио и большинство членов команды «Барракуды» были родом из Аяччо, портового города на западном берегу острова Корсика и одновременно административного центра острова. За оставшиеся два дня пути, не только любящий поболтать, но и весьма начитанный Антонио успел немного погрузить меня и в историю острова и, что было для меня более важным, в сегодняшнюю военно-политическую обстановку на нем.

По его словам, в прошлом году Генуэзская республика, фактически уже не управлявшая островом длительное время, продала Франции права на него. Французы, не собираясь пускать дело на самотек, прислали на остров свою администрацию и войска. В ответ на это корсиканцы, несогласные с потерей фактического суверенитета, подняли восстание и начали войну с колонизаторами, а этим летом корсиканская армия под руководством Паскуале Паоли потерпела сокрушительное поражение при Понте-Нуово и освободительная борьба практически закончилась. Какая сейчас обстановка на острове никто из членов экипажа не знал, поэтому все так обрадовались возможности оказаться дома и узнать о судьбе родных и близких.

По нашей совместной легенде, Антонио за время плавания разбогател и выкупил у прежнего владельца корабль. Печать капитана была у нас, а составить купчую, по его словам, было легче легкого, так как муж его родной сестры был стряпчим и обязательно ему поможет. Что касается меня, то я остался русским, покинувшим родину и собирающимся покорять Новый свет. Самая простая и надежная легенда – та, в которой максимум правды.

Форма бедняги лейтенанта Франсуа Дюгарри нашла свое последнее пристанище на дне Средиземного моря, а я облачившись в отличного качества одежду Джованни Агостини наслаждался на палубе, не по сезону жарким, средиземноморским солнышком, когда впередсмотрящий прокричал земля – впереди Корсика. Пройдя еще миль тридцать вдоль западного побережья острова, вечером 20 декабря 1769 года «Барракуда» бросила якорь в порту Аяччо.

***

Бухта, в которой обосновался порт, была немного похожа на Геленджикскую, но Геленджикская определенно больше и красивее. Городок, по моему не очень авторитетному мнению, был типичным провинциальным средиземноморским городком с малоэтажной застройкой, пальмами и невысокими горами на заднем плане. Отдав необходимые распоряжения и распустив большую часть команды по домам, Антонио и я двинулись к дому его сестры Марии. Родители Антонио и Марии умерли, а сам он семьей еще не обзавелся, поэтому его собственный дом сейчас пустовал и делать там было нечего. Ну, и второй причиной, наверняка, было желание Антонио, во избежание проблем, быстрее оформить корабль, в чем я его горячо поддерживал. У меня на Антонио были большие планы.

Сказать, что двадцативосьмилетняя черноволосая красавица Мария обрадовалась появлению Антонио, значит ничего не сказать. Все-таки, южные люди, это южные люди – такой спектр и такую интенсивность эмоций мне никогда не воспроизвести. А уж когда собралась вся большая семья, в составе мужа и четверых детей Марии (пятым она была беременна), что здесь началось – это просто «тушите свет».

Минут через десять накал страстей спал и очередь дошла до меня. Антонио представил меня как мы договаривались и добавил, что я ему очень помог в одном деле и он очень мне обязан. После этих слов небольшой ураган положительных эмоций и удивления от появления русского человека на Корсике настиг и меня. Но когда начала представляться семья Марии пришел мой черед удивляться.

– Карло Буонапарте! – представился глава семьи и продолжил, – Моя жена Мария, а это наши детки – Элиза, Жозеф, Луи, Каролина и Наполеон! – перечислил он четверых ребят по уменьшению их возраста и нежно погладил, при слове Наполеон, супругу по объемному животу. Карло говорил по-корсикански, а Антонио переводил на английский, но я и без перевода разобрал имена домочадцев Карло, и при соединении в голове слов «Корсика», «Буонапарте» и «Наполеон» меня чуть удар не хватил. Я, не историк и в подробностях биографию Наполеона Бонапарта не знал, но несколько деталей мне были известны, а именно – родом он был из Аяччо, имя было достаточно редкое и летом 1785 года, в возрасте пятнадцати лет, он поступил на военную службу, то есть родился в конце 1769 или в начале 1770 года.

– Простите Карло за неожиданный вопрос! – решил я окончательно развеять свои сомнения, – В Аяччо есть еще семья с фамилией Буонапарте?

– Увы господин барон, к сожалению родственников по моей линии не осталось ни в Аяччо, ни на Корсике! А почему вы спрашиваете? – удивился Карло.

– Чепуха, подумалось, что читал где-то, в газете кажется, наверное там была похожая фамилия! – спрыгнул я с темы и постаравшись не проявить своего временного смятения, наговорил Марии кучу комплиментов, потрепал детишек по головам и извинился за отсутствие подарков.

Все сходится, сомнений нет, таких совпадений просто не бывает. После произошедшего, хочешь – не хочешь, начнешь верить в высшие силы, предназначение, судьбу, карму и так далее по списку. Как там говорил Бунша – «У Шпака магнитофон, у посла медальон», так и у меня – вначале Пугачев, потом Потемкин, а теперь и Наполеон.

***

На фоне Карло и Антонио, они оба были небольшого роста, смуглыми и черноволосыми, то есть типичными итальянцами, я выглядел как белая лысая скала, поэтому копии отца – Жозеф и Луи, семи и пяти лет, тут же, под свое непрерывное щебетание, оккупировали мои плечи. Минут тридцать я катал их, крутил на руках в разных плоскостях и под конец, к их неописуемому восторгу, немного аккуратно повалял, предложив им нападать на меня врукопашную.