ВИКИНГ Книга 3 Северный Альянс

– Благодарю вас Иван Перфильевич за помощь. Окажите мне тогда еще одну любезность. Не хочу по пустякам тревожить ее величество. Будет оказия и мое прошение по замку прошу представить государыне! – решил я от греха подальше не показываться пока у императрицы.

Практически решив вопрос с дворцом, на следующий день я встретился с президентом Военной коллегии генерал-аншефом графом Чернышевым, который встретил меня весьма любезно и даже напоил чаем.

Оказалось, что начальник Тульского оружейного завода генерал-майор Воронов, впечатлённый пушками из нового сплава с автоскрепленными стволами, показавшими, вкупе с новым порохом, великолепные характеристики, организовал полный цикл испытаний и сам представил орудия на суд комиссии Военной коллегии. Комиссия тоже была в восторге и Чернышев подготовил на имя императрицы доклад о необходимости скорейшего перевооружения артиллерийских подразделений, ведь даже на старом порохе можно было безнаказанно расстреливать противника с предельных дистанций. Что же касается реактивных снарядов, то тертый калач Чернышев, учитывая отсутствие пока массового производства бездымного пороха, в доклад императрице этот вопрос не включил. А ну как не получится? Ну ничего, Москва тоже не сразу строилась. А ракеты мы и без доклада сможем делать. Кроме того, Воронов, убедившийся в эффективности паровых машин, развернул в Туле их массовое производство и начал полное перевооружение своего завода.

Кроме этого, получилось обсудить с Чернышевым вопросы организации медицинского обеспечения в армии. За прошедшее время я успел набрать среди представителей высшего эшелона власти определенный авторитет, поэтому к моим предложения начали прислушиваться намного внимательнее, чем на первых порах. Предложив ему внедрить в программу боевой подготовки занятия по оказанию само и взаимопомощи, а также рассмотреть вопрос формирования в полках эвакуационных команд, я оставил его наедине с небольшой методичкой и образцами кожаных турникетов и ИПП, в кожаной обертке, которые уже были у каждого моего бойца, в большой задумчивости.

***

Следующие пять дней я провел усиленно занимаясь физической подготовкой, гуляя по городу и детализируя планы, а также встретился с Кулибиным. Застал я Ивана Петровича в опытовом бассейне, в котором он испытывал паровой катер. В тот момент, когда я зашел в большой ангар, в котором проходили испытания, Кулибин стоял на корме катера и увлеченно подгонял помощника, раздетого по пояс и поддувающего мехами воздух в топку парового котла.

Ангар походил на парную в русской бане. Катер был окутан отработавшим паром, с шумом выходящим из рабочего цилиндра, а в воздухе стояла взвесь воды, взбитая шлицами колес. Хорошо хоть дым выводился наружу через длинную трубу, проходящую через крышу ангара, а то была бы настоящая банька по-черному. Но это не главное, главное машина и колесный движитель работали!

Надо сказать, что к созданию опытового бассейна Кулибин подошел весьма оригинально. Вместо того, чтобы строить бассейн и пускать туда модель корабля, он испытывал реальный прототип парового катера, установленного на подставки, а под ходовыми колесами соорудил большие чаны, вода в которых создавала необходимое сопротивление. Ведь ему нужно было проверить только работу паровой машины и колесного движителя, а для корпуса катера он взял готовый баркас длиной метров пятнадцать.

Узнав меня, Кулибин что-то крикнул помощнику и спустился вниз по узкой стремянке, стоящей у борта катера.

– Здравствуйте Иван Николаевич! – поздоровался Кулибин и вытер полотенцем пот с лица, – Какими судьбами к нам?

– Здравствуйте Иван Петрович! – ответил я, – Заехал по делам в столицу и решил заодно посмотреть на ваши успехи в деле судостроения. Я смотрю у вас уже все готово?

– Все готово никогда не бывает, – махнул рукой Кулибин, – всегда есть, что улучшить, но в целом вы правы. Хоть сейчас на Неву. Жаль угля нет, Ростислав Альбертович говорит, что на дровах тяга намного хуже, но обещал к весне обязательно доставить пудов сто.

– Великолепно Иван Петрович, уверен, что ее величество будут в восторге. А что у вас с дальнеизвещающей машиной? – перевел я беседу на более интересующий меня вопрос, поскольку в изготовлении катера нисколько не сомневался.

– А с дальнеизвещающей машиной тоже, как вы выразились, все великолепно! – ответил Кулибин и показал куда идти, – Пройдемте в мастерскую, я сейчас все покажу! Когда вы сказали, что обязательно найдете применение такой машине, у меня словно крылья выросли и несмотря на занятость здесь и в Академии наук у меня все получилось. И чертежи готовы и азбука!

Посмотрев чертежи, я довольно легко в них разобрался. Схема была проста и довольно легко реализуема. Это был семафор, оснащенный оригинальными прожекторами Кулибина. Нужно было только заинтересовать лиц, принимающих решения, и выбить под строительство линии связи деньги.

– Что ж, – посмотрел я на Кулибина, закончив с чертежами, – думаю, что от этого изобретения будет большая польза. Один вопрос Иван Петрович, если башни смогут делать любые плотники, то фонари, наверное, нет?

– Зрите в корень Иван Николаевич, таких фонарей всего две штуки на свете, их никто еще не видел! – ответил изобретатель.

– Хорошо Иван Петрович, давайте поступим так. Вы пока занимайтесь своими делами, а я займусь этим вопросом, как будут новости, так сразу вас навещу! – откланялся я.

Интерлюдия Варшава

В то время, как Викинг в Питере планировал восхождение на трон герцога Курляндского, южнее, в Речи Посполитой, происходили не менее захватывающие события.

Граф Потоцкий не стал долго задерживаться в родовой вотчине. Как только вопрос с австрийским присутствием на территории Галиции решился в пользу поляков, он поднял свою, к этому времени уже восьмитысячную, армию и двинулся на Варшаву. Он твердо решил пойти ва-банк и сместить Августа Понятовского. Конечно, учитывая процедуру голосования на выборах короля, когда голосовать может любой шляхтич, никакой гарантии, что он станет королем, у Потоцкого не было. Есть в Польше и более знатные и богатые магнаты. Да и вообще, на этих выборах в основном все решают подковерные договоренности и подкуп избирателей. У Потоцкого же было только два, но весьма немаловажных козыря – боеспособная армия в восемь тысяч бойцов и слава освободителя Галиции.

Не встречая никакого сопротивления, Потоцкий дошел до Варшавы и ворвался в королевский дворец прямо во время шикарного приема, так называемого «четверга у польского короля», проходящего, как нетрудно догадаться, каждый четверг и имевшего известность по всей Европе.

Произнеся пламенную речь, о том, что Польшу рвут на куски, а король проводит время на балах, Потоцкий поместил короля под домашний арест и созвал заседание сейма. На заседании сейма он повторил свою речь и добавив аргументов в виде войск, оцепивших королевский дворец, заставил сенаторов проголосовать за низложение Понятовского, а потом придя к арестованному королю с этим решением, получил от него, под гарантии личной безопасности, письменное отречение. Первый шаг к польской короне был сделан!

Глава 3

Десять дней с момента встречи с Софией прошли, но в свободные минуты мое сознание постоянно возвращалось к ней. Вернувшись вечером домой, после встречи с графом Соймоновым, ставшим первым директором, созданного по его же предложениям, Горного училища, я сидел в кабинете и продолжал детализацию плана подготовки группы к предстоящим мероприятиям, как вдруг услышал за окном звук подъехавшей кареты, а через пару минут раздался звук шагов и в кабинет ворвался Потемкин.

– Иван! – как всегда сгреб меня своими ручищами Потемкин, – Рад что ты здесь, а то думаю вдруг в дороге разминемся!

– Григорий! – напрягся я, чтобы сохранить внутренности в целостности, – Очень хорошо, что приехал. Тут такие дела намечаются!

– А я и не один приехал! – заинтриговал он меня, а в этот момент в кабинет вошли Добрый и Пугачев.

Обнявшись с парнями и обменявшись приветствиями, я отправил их привести себя в порядок с дороги, а сам подумал, что все очень удачно сложилось с их приездом. Сев ужинать, мы выпили по рюмке за встречу и немного утолив голод, принялись обмениваться новостями.

– Что слышно при дворе Иван Николаевич? – начал разговор Потемкин.

– А черт его знает Григорий Александрович, – пожал я плечами, – я у государыни императрицы был на аудиенции один раз, пару раз к Ивану Перфильевичу заходил по делам, да передал ему записку с предложениями по устройству правительства и государства, подготовленную по поручению ее величества. Ты же знаешь, меня эти придворные дрязги не особо интересуют.

С этой запиской, о подготовке которой попросила меня в конце аудиенции Екатерина, мне пришлось изрядно помучиться. Можно было конечно тупо расписать устройство той России, с разделением ветвей власти, парламентом и правительством, но это было слишком сложно, да и бесполезно. Такого количества чиновников здесь и сейчас не требуется. Нужно что-то простое и адаптированное к текущей действительности. Поэтому я предложил ввести министров по основным направлениям деятельности, имеющих право доклада императрице и составляющих Совет министров при высочайшем дворе, а также упорядочить административно-территориальное деление, упразднив различные наместничества и провинции, оставив только генерал-губернаторства, которые я видел одновременным аналогом военного и федерального округа и губернии, входящие в их состав.

– Может быть, может быть, – задумчиво проговорил Потемкин, словно знал что-то потаенное, – о ваших делах в Галиции я уже наслышан, а у нас в Крыму стройка идет, ни на минуту не останавливается. Все как мы задумали. Из Азова пришла флотилия под флагом адмирала Синявина. Да, светлейший князь Девлет-Гирей крестился и взял себе имя Николай Гирей-Херсонесский в честь покровителя мореплавателей Николая-Чудотворца. Пожалован должностью вице-губернатора, а Антонио твой уже три корабля имеет и наладил торговлю с турками!

Порадовавшись за друзей, я начал расспрашивать Доброго и Пугачева про их приключения.

Первым взял слово Добрый:

– Мы командир даже до Крымского перешейка не успели доехать, а тут нам навстречу кортеж Григория Александровича. Я ему письмо твое передал, да и поехали дальше вместе. Заехали в Донецк к Гному, он тебе письмо написал, – передал он мне конверт, – ты прикинь, он уже жениться успел, на дочке Депрерадовича. Задерживаться там не стали, вот забрали Емельяна Ивановича и ходу в столицу. Парням дал две недели отпуска, а потом Цыган организует боевую подготовку, чтобы жиром не заросли. А Донецк то уже ого-го, растет!

– Молодец Гном, – обрадовался я, раскрывая письмо.

Так, как за столом были все свои, я спокойно зачитал письмо вслух, дабы не тратить потом время на пересказы.

По словам Гнома, три шахты под Лисичанском уже работают. Коксовая батарея под Донецком строится, а также начали там разработку новых шахт. Производство он решил распределить по двум ключевым точкам: Лисичанску и Донецку. Так как производство спирта и кислот, основных компонентов для изготовления пороха и, в дальнейшем, тротила, требует большого количества воды, то их производство будет развернуто в Лисичанске, на берегу Северского Донца. Ну а в Донецке будет сосредоточены основная добыча угля и производство кокса, а также металлообрабатывающее производство. Кроме того, он рассказал про строительство города и самое главное про нехватку денег.

– Ростислав Александрович сказал мне про проблемы с финансами, – взял слово Потемкин, когда я дочитал письмо, – я оставил ему пять тысяч, но этого мало!

– Иван Николаевич, – потянул Пугачев из под стола, непонятно, как там оказавшийся тяжеленный мешок и поставил его на стол, заскрипевший от нагрузки, – Так и мы не зря на Урал съездили. Вот, почти пуд золотого песку намыли!

Потемкин, оказывается, не знавший о золоте, немного опешил:

– Опять удивляешь Иван Николаевич, ты и здесь успел отличиться. Вся империя столько в год добывает, а у него мешок с золотом просто под столом валяется!

Быстро переведя золото в деньги, Потемкин сказал, что содержимое мешка можно оценить примерно в тринадцать-четырнадцать тысяч рублей. После этого Пугачев коротко рассказал о своих похождениях и о том, что нашел и привез к отцу, как я и обещал, детей Архипа, и путешественники, уставшие с дороги, пошли спать.

***

Я не стал на ночь глядя нагружать собеседников своими, ну или почти своими, планами по Курляндии. Завтра всё узнают. Просто с Потемкиным этот вопрос надо обсуждать с политической точки зрения, а с Добрым и Пугачевым с точки зрения выполнения задачи. Но человек предполагает, а бог (в данном случае государь) располагает. С утра в особняк Потемкина примчался посыльный гвардеец и сообщил, что Потемкин и я должны быть к полудню в Зимнем дворце.

Входя чуть ранее установленного времени в Тронный зал Зимнего дворца, мы оказались одними из последних и увидели в зале почти всех высших сановников государства. Но кроме уже знакомых мне князя Вяземского, графа Чернышева и фельдмаршала Румянцева, а также узнанного мной по описанию президента Императорской Академии наук и художеств графа Разумовского, в зале присутствовали еще несколько неизвестных мне вельмож. А вот Григория Орлова и Никиты Панина в зале не было. Обменявшись приветствиями с присутствующими, мы подошли к Румянцеву и завели неторопливую беседу в ожидании первого лица.

– Государыня императрица Екатерина Вторая, самодержица Всероссийская! – раздался через десяток минут голос от дверей и в зал вошла Екатерина.

– Господа! – обратилась она к присутствующим, после того, как заняла трон, – Я собрала вас, верных слуг государевых и мою опору в деле управления державою, дабы ознакомить с высочайшим указом. Указ сей направлен на переустройство государства нашего, дабы и впредь росло благосостояние его. С сего дня учреждается Совет министров при высочайшем дворе, заседания которого будут проходить каждый месяц. Коллегии упраздняются, а вместо них вводятся министерства. Иван Перфильевич огласите фамилии новых министров и членов совета!

– Министр внутренних дел – генерал-прокурор сената князь Вяземский, – начал зачитывать Елагин и Вяземский вышел вперед на несколько шагов, – министр иностранных дел действительный тайный советник граф Александр Романович Воронцов, – продолжил Елагин и один из незнакомых мне дворян встал возле Вяземского, – военный министр генерал-фельдмаршалграф Захарий Николаевич Чернышев, вице-министр – начальник Генерального штаба генерал-фельдмаршалПетр Александрович Румянцев, министр промышленности и транспорта действительный тайный советник граф Яков Ефимович Сиверс, министр просвещения действительный тайный советник граф Иван Иванович Бецкой, министр сельского и лесного хозяйства действительный тайный советник граф Нартов Андрей Андреевич, министр здравоохранения действительный тайный советник барон Александр Иванович Черкасов, президент Императорской Академии наук и художеств генерал-фельдмаршал граф Кирилл Михайлович Разумовский и генерал-губернатор Новороссии генерал-адьютант светлейший князь Григорий Александрович Потемкин! – закончил оглашение Елагин.