Маша-растеряша

Я задумалась. На протяжении нашего брака с Юрой, я растеряла подруг и знакомых. И единственными в окружении остались папа и коллеги с работы. Я никуда не ходила. Весь мой досуг состоял из домашних хлопот и выходов в свет в качестве красивого дополнения Полонского.

– И хороший трах, – как ни в чём не бывало добавила, хихикая, а я покрылась краской очередного смущения. – Шилова, тебе тридцатка, что ты видела в браке со своим Юрочкой? Миссионерскую позу и чтение книг на ночь под лампой? – и хоть интонация, с которой подруга нравоучала меня была участливой, я разозлилась.

– Наташ! – Самойлова продолжала хихикать и привлекать внимание окружающих.

– Машка, между тобой и Платоном так и летали искры! – старалась переубедить меня Ната.

– Хватит, – холодно отрезала попытки подруги «направить меня на путь истинный». – Я, я не могу, – тут же поднялась, собирая свои вещи.

Наташка виновато поджала губы, понимая, что немного перегнула и молча наблюдала за моими сборами.

Чёткая установка, что я должна сначала избавить себя от фамилии Юры, отрезать себя от него, невыносимо пульсировала во мне. Не хотелось даже повода давать этому мерзавцу для сплетен. Он обязательно использовал бы любую возможность, чтобы в очередной раз указать мне место, как собаке.

– Пока. Я позвоню как-нибудь, – быстро сорвалась, по пути надевая пальто.

Когда я вышла на воздух и вдохнула осеннюю прохладу стало легче. Хотелось укутаться в теплое сильное мужское плечо. И перед глазами возникал только образ наглого улыбчивого брюнета, даже его запах почудился.

«Всё Машка, крыша поехала окончательно.»

– Рыбка, ты куда это? – взвизгнув, потому что была уверена, что стою одна.

«И когда он успел подойти, главное, как ему удалось это сделать бесшумно?»

– Тшшш…  – большие ладони накрыли мои такие маленькие плечи и прижали к себе.

А дальше происходило что-то необъяснимое. Андрей резко развернул меня лицом к себе и впился губами в мои. Жестко и нагло, под стать своей манере общения. Требовательно просовывал свой язык в мой рот и ласкал им, подчиняя и заманивая в свои сети. Я упёрлась ладонями в крепкую грудь, даже сквозь ткань чувствуя твердость мышц. Хотела оттолкнуть его, но не могла, сдаваясь и обмякая, ответила на такой сладкий поцелуй. Ещё никогда меня так не целовали. Платонов просунул прохладные руки под моё пальто и сжал ягодицы.

«И когда он успел расстегнуть его!»

Мне хотелось, хотелось большего. С ним. Сейчас. Обвив руками шею брюнета, я провела пальцами по ёжику волос. Андрей оторвался от меня и похотливо-ошалевшими глазами жадно и одобряюще посмотрел.

– Наконец-то, бля… Маш, поехали? Да? Хочешь?

Платонов захватил нижнюю губу и нежно посасывал. При этом гладил мою спину и едва касался подушечками пальцев ягодиц. От этого бегали приятные мурашки, волнующие своей прохладой.

– Хочу тебя, малыш. Как увидел, сразу торкнуло.

Андрей снова поцеловал и я бесстыдно прижалась к нему, постанывая в его терпкие, слегка обветренные, губы. Видимо, мужчина воспринял это за согласие. Переплетая наши пальцы, потащил за руку к парковке.

Я пыталась прислушаться к себе, пыталась сквозь морок возбуждения запротестовать. Пыталась, но так хотелось, впервые в жизни, не думать о последствиях! Мы остановились у чёрного байка. Он протянул мне шлем и помог надеть его.

– А ты? – понимание, что Андрей отдал мне свой, пришло в тот момент, когда он оседлал своего «коня».

– Давай малыш, прыгай, – игнорируя мой вопрос брюнет, завёл мотоцикл.

Я была в трикотажном платье-лапше. Перевела взгляд на хитро улыбающегося наглеца, фыркнула, но подтянула подол выше, тем самым оголяя бёдра.

– Ааа… Малыш, ты меня убиваешь, – протяжно простонал он, запрокинув голову назад.

Пальто оставила распахнутым, хорошо что оно было достаточно длинное. А то поездка вышла бы весьма пикантной… для других водителей конечно же. Поставила ногу на подножку и, опираясь на предложенную ладонь моего байкера, села.

– Прижмись ко мне и обхвати. Держись крепче, растеряша.

Я сцепила пальцы в замок на его торсе в тот момент, когда двухколёсный зверь сорвался с места. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного: ощущения ускорения, чувство свободы и полета. Было одновременно страшно и накрывало невероятным восторгом, от которого внутренне потряхивало. Андрей ловко лавировал между машин, но при этом осторожно, не делая резких движений и не нарушая скоростной режим. Чувствовался опыт в вождении. И самое главное, он не пытался впечатлить меня быстрой ездой. Я могла рассмотреть вечерний город, который постепенно зажигался огнями и неоновыми вывесками.

Ночная жизнь открывала свои возможности для всех, кто хотел бы окунуться в неё, сделать глоток и отпустить свои проблемы. Моим глотком сейчас был Андрей. И он не был заменой или волшебной таблеткой, которая бы избавила меня от тягостных чувств к бывшему мужу. Я знала точно, что не смогу быть с другим мужчиной без симпатии и особого физического влечения, одним словом, химии. И как правильно отметила Наташа, нас тянуло друг к другу с какой-то непреодолимой силой, каждый раз сталкивая.

Глава 9

Я чувствовал, как она дрожала в моих руках, волновалась. Моя маленькая. Её пухлые губы сводили с ума, а невинное смущение торкало безотказно. Мне хотелось зацеловать, зализать, закусать, а потом снова зацеловать. Всю! Она такая охренительная. И почему я не встретил её раньше? Где была?

Затискал её всю сразу, ещё в лифте. Набросился, как зверюга, думал там же возьму. Она такая нежная, и вроде не ромашка, но скована и забита. Внутри неё, я был уверен – огонь. Стоило только подуть на искры, распалить и будет кострище. Нельзя с ней грубо, потом можно и нужно. Итак, её утащил практически.

Зацепила меня Машуня ещё тогда, в пробке. Смешная. Песни орала беззвучно, такая хрупкая в огромном гелике. Видно сразу, что не моего поля ягодка. Упакована полностью, наверное и муж имелся. Или папик.

«Но когда тебя это останавливало, да, Платонов?»

Поцеловал манящую нежность и сразу улетел. Хотел сорвать с неё это бесящее меня платье. Весь вечер в том баре мечтал об этом, пока отслеживал похотливые взгляды в её сторону. Интересно, она вообще понимала, как действует на мужиков вокруг?

«Мда, давненько с тобой не было такого, Андрюха».

– Маша, Машенька, Машуня… – мурчал ласково, прихватывая губами бьющуюся венку на шее, попутно раздевая свою Машу-растеряшу.

Она впивалась короткими ноготками в плечи и гладила спину, а меня уже разрывало. Так хотелось уже ворваться в её влажную мякоть, проверить пальцами течет ли. Был уверен, что да. Видел, что она хочет, не меньше моего.

В мой рот врывались её стоны и это отрубало меня окончательно от реальности. Опрокинув на кровать свою добычу, снял футболку и джинсы с боксерами. Растеряша округлила глаза и вспыхнула. Щёки раскраснелись, грудь вздымалась. Она шумно дышала в нетерпении. От неё одуряюще пахло чистым дурманящим возбуждением. Всё.

«Никаких стопов не будет! Всё сделаю». 

– Хочу тебя, малыш, – стянув ненавистное платье, практически завыл, когда увидел кружевные резинки чулок.

Нависнув над своей добычей, я падал в пропасть её карих глаз. Они масляно блестели, не оставляя другого выбора: только смотреть в их глубину.

– Ты хочешь? Хочешь же? Скажи? Да? – я походил на одичалого маньяка, который бабу не видел никогда. Горячее дыхание опалило мои губы, когда она выдохнула:

– Дааа … – и мне было достаточно тихого неуверенного шёпота.

«Ничего, сейчас я буду убеждать, а это я хорошо умею.» 

Щёлкнув застёжкой лифа, зашипел от прекрасного вида манящей груди. Нежная кожа покрылась крупными мурашками. Возбуждённые пики красивых сисичек жаждали моих ласк.

«Кто я такой, чтобы отказывать себе в этом?»

Захватив ртом розовый сосок, втянул, посасывая, и одновременно с этим проникнул в трусики, где уже было давно мокро. Маша ахнула, что-то бормотала, пытаясь свести ножки.

– Нет, нет, нет, малыш. Не закрывайся, – уговаривал и тут же целовал, продолжая нежно «пытать» киску.

Такая отзывчивая девочка двигалась в такт ускоряющимся пальцам. Я целовал её живот, обводил языком пупок, спускаясь ещё ниже. Вылизывая до одурения киску, покусывал и посасывал клитор. Малышка стонала, не сдерживалась. Сладкая.