Последняя роза Шанхая

– То происшествие. В высшей степени возмутительно. Вы позволите мне загладить свою вину, дорогая? – Постукивая тростью по мраморному полу, он повел меня в «Джаз-бар». За ним последовала его свита – белокурая дама в синем вечернем платье и его телохранители.

– Каким образом вы могли бы загладить свою вину передо мной? – Я вошла в бар. Граммофон играл шанхайский джаз, смесь американского джаза и китайской народной музыки, популярной среди местных жителей, а не американский джаз. Дела в баре, должно быть, шли не очень. Сцена, где обычно играла американская группа, была пуста; откидная крышка фортепиано закрыта. А в баре было накурено и шумно, люди толпились вокруг восьмиугольных столов. Все иностранцы. Мне пришла в голову одна мысль. Человек, который спас меня, мог быть постояльцем отеля. Если бы я увидела его снова, мне стоило, по крайней мере, выразить свою благодарность.

– Дорогая, я буду рад предоставить вам скидку на любой номер по вашему выбору. Напомните мне, когда вы в последний раз останавливались здесь? В прошлом году? Вам следует приезжать почаще. – Сассун сел за ближайший ко входу столик – он не любил много ходить, – поэтому я расположилась напротив него, откуда могла с завистью смотреть на все блестящие бутылки бренди, скотча, абсента и джина на полках.

Даже в своих попытках окупить расходы, он все равно рассчитывал зарабатывать деньги. В этом мы с Сассуном были похожи: мы были бизнесменами с инстинктом наживы.

– Я с удовольствием подумаю над этим. Вы же знаете, насколько я без ума от номеров люкс. И вашего алкоголя. Только посмотрите на эти бутылки!

– А! Вы можете заказать все, что захотите, дорогая. Чем могу вас угостить? Мартини? Или моим коктейлем?

– Как я могу отказаться от вашего знаменитого коктейля. – В его баре подавали самый вкусный алкогольный напиток, под названием «Поцелуй кобры».

– Хороший выбор, дорогая. – Он подал сигнал своему персоналу. Двое бросились к полкам с алкоголем за барной стойкой. – Я распоряжусь, чтобы завтра для вас зарезервировали «Якобинский» люкс, если хотите. Не забывайте, двери моего отеля всегда открыты для вас.

– Но мир изменился. Разве нет? Поверить не могу, что он больше не безопасен.

– Дорогая, мой отель самое безопасное место в Шанхае. И вы моя самая почетная гостья. Вы необыкновенная женщина, прагматичная и красивая. Признаюсь, если бы вы были еврейкой, я взял бы вас в жены.

Он всегда говорил об этом – о евреях и неевреях. Я не видела разницы, поскольку для меня все они были иностранцами. Но брак с самым богатым человеком в Азии? Я была бы более чем счастлива принять это предложение, если бы оно было искренним и реалистичным. В конце концов, супруги могут испытывать пылкие чувства друг к другу или быть абсолютно равнодушными, но брак такая же неотъемлемая часть нашей жизни, как и еда.

Но союз с Сассуном никогда бы не состоялся. Поскольку я знала, что брак между китайцем и иностранцем стал бы поучительным уроком, а не сказкой.

– Сэр Сассун, вы меня соблазняете?

– У меня получается?

– Сомневаюсь, но серьезно. Если бы вы были китайцем, я бы вышла за вас замуж.

Он усмехнулся. Отказы были для него редкостью, и это интриговало.

– Какое разочарование, дорогая. Я очень надеюсь, что вы передумаете. – Он взял бутылку абсента из рук своего работника, налил зеленую жидкость в миксер и умело встряхнул ее.

Я смотрела на бутылки бренди, кюрасао, сливок и зеленого абсента на столе; сильный запах алкоголя был опьяняющим.

– Между нами говоря, сэр Сассун, у меня возникли трудности с выполнением заказов моих посетителей. В моем клубе нет алкоголя. Я уверена, вы знаете по какой причине.

Краем глаза я заметила нескольких мужчин в костюмах. Японцы, которых я узнала с одного взгляда, подняли головы в мою сторону. Я быстро отвела глаза.

Сассун наклонился ко мне и тихо произнес:

– Эти военные. Они втерлись в доверие к Совету. Я их презираю.

За эти слова я закрыла бы глаза на все его недостатки.

– Что у них за дела в Совете?

Сассун, влиятельный человек, был вхож в кабинет председателя Муниципального Совета Шанхая, руководящего органа Поселения, который состоял из британцев, американцев, японцев и китайцев, но в значительной степени контролировался британцами и американцами. Когда японцы захватили Шанхай, они не тронули Поселение, и Совет по-прежнему находился под контролем тех же членов. Сассун наполнил два бокала на ножках зеленым коктейлем и поставил один передо мной.

– Какое-то очень досадное дело. Но они не посмеют сделать ничего глупого.

– Конечно, они не посмеют. – Я подняла свой бокал. От первого глотка у меня остро защипало язык. Крепкий бренди. Уже несколько месяцев я не пробовала ничего подобного. Он хорошо продавался бы в моем клубе. – Я хочу попросить вас об одолжении. Не могли бы вы продать мне немного своего алкоголя? Скажем, джин и виски? По десять ящиков каждого. Или любое другое количество, с которым вы готовы расстаться.

Он наклонился ближе, подплечник его прекрасного костюма коснулся моего плеча.

– Дорогая, я буду счастлив помочь вам. Но что вы скажете, если сначала заглянете ко мне в студию?

Я отпрянула назад. Он не забыл.

– Ну, дорогая. – Он налил себе еще немного «Поцелуя кобры». – Позвольте мне напомнить вам еще раз. У вас идеальная фигура, вы молоды и красивы. Почему бы не показать это? Фотография обнаженной натуры – это искусство.

Это было неловко. Для меня фотография обнаженной натуры, независимо от того, что он называл это искусством, была просто еще одним названием порнографии. Я бы никогда на это не согласилась, ни за какие деньги, и уж точно не за какой-то там джин. У меня также возникло ощущение, что Сассуна интересовали не только мои фотографии, учитывая, каким бабником он был. Но я была женщиной с высокой нравственностью. И хотя я была не против потанцевать с ним танго в бальном зале, я не стала бы кувыркаться с ним в спальне.

Однако, если бы я открыто отказала ему, вызвав тем самым его неудовольствие, я могла бы с таким же успехом забыть об алкоголе.

– Ну так что? – Его черные глаза оказались близко, слишком близко.

– Дайте-ка подумать, сэр Сассун. – улыбнулась я. – Вы самый богатый мужчина в Азии, конечно же, вы всегда получаете, что хотите.

– Именно так.

Как и я.

– К сожалению, я – деловая женщина, а не модель.

Он тяжело вздохнул, хлопнул ладонью по украшенной серебром трости и недовольно скривил губы. Я знала, что какое-то время он будет пребывать в плохом расположении духа, поэтому собиралась немного подождать, потом задобрить его, а затем договориться об алкоголе. Я вытянула ноги, повернула голову в сторону и именно тогда, сквозь дым сигарет и мигающие лучи света, увидела мужчину у входа в бар, который поднял руку в перчатке и помахал мне.

Глава 7

Эрнест

Это была та девушка, которой он на днях помог. Она посмотрела на него, в ее больших черных глазах отразилось удивление, лицо засияло от радости. Слегка повернувшись, она опиралась одним локтем на стол, демонстрируя стройную и соблазнительную фигуру, облаченную в длинное зеленое платье, которое было расшито изображениями бамбука, а разрез до бедра открывал взору полоску ее жемчужной кожи.

Он расправил плечи и направился к ней. Какое удовольствие увидеть знакомое лицо. Его поиски работы обернулись полным провалом. Кто бы мог подумать, что концертные залы, театры и кабаре закрыты? Работало всего несколько кинотеатров и танцевальных клубов, но как только он появлялся на пороге, двери перед ним закрывались.

Он узнал, что в Шанхае проживало около восьми тысяч британцев, двух тысяч американцев и еще несколько тысяч русских и других европейцев, а теперь еще город заполонили тысячи еврейских беженцев. Каждый день Эрнест проходил мимо европейских беженцев с мрачными лицами, которые раскладывали свои ценные вещи на улице, мимо укутанных в шали немецких домохозяек, продававших свои меховые шарфы или ожерелья русским женщинам средних лет, которые, казалось, обосновались в этом городе, и отчаявшихся австрийских мужчин, которые торговали сосисками и разносили их по домам. Эрнеста осенило – в разрушенном войной Шанхае с нескончаемым наплывом евреев и тысячами лишенных крова китайскими беженцами просто не осталось работы для такого новоприбывшего, как он.

Шел пятый день поисков работы, и он снова начал впадать в уныние. Но потом Эрнест услышал неповторимую ритмичную музыку, доносящуюся из отеля Сассуна, здания в виде зеленой пирамиды. Мелодия была похожа на американский джаз со слаженным хором трубы и фортепиано, но проникнутый плавным ритмом в исполнении нежного женского голоса. Почувствовав воодушевление, он взбежал по ступенькам на входную площадку и вошел во вращающуюся дверь, через которую выходил несколько дней назад. Следуя за музыкой, он миновал ярко освещенный магазин «Ролекс», кафе «Жасмин» и нашел источник – граммофон в «Джаз-баре». И прямо рядом с граммофоном было ее милое личико.

– Здравствуйте! Мы снова встретились, – сказал он по-английски, подойдя к ее столику.

На ее лице расцвела улыбка.

– Вас выпустили!

– Я сбежал. – Она была все такой же прекрасной, утонченной и вела себя сдержанно, почти отстранено. Но она помнила его.

– Рада за вас.