Прусс и рыцарь. Покорение Ульмигании

Не прошло и нескольких минут, как к рыцарям присоединился и брат Рудольф. Вскоре брат Герхард разлил долгожданный напиток по кубкам.

– Пробуйте, братья!

Обжигающий напиток своим ароматом просто дурманил. Глоток, второй… По телу растеклось тепло, а в голове прояснилось… Ещё глоток… и заиграла кровь, в конечностях появилась лёгкость, мускулы заиграли… Ещё глоток…

Внезапно зазвучала труба.

– К оружию! – раздался истошный крик. – Пруссы!

Брат Ансельф вскочил и помчался к своему коню. Миг – и он в седле! Рывок – и меч вылетел из ножен.

– Gott mit uns! (47) – закричал фон Грюнфельд.

– Gott mit uns! — подхватили его собратья.

И брат Герхард, и брат Рудольф пущенной стрелой взлетели на своих коней и ринулись в атаку. Пешие пруссы не ожидали такого поворота. Они, видимо, собирались напасть на сонных воинов…

Брат Рудольф, размахивая мечом, влетел в самую гущу противника. Ансельф последовал за ним. Рядом он слышал голос брата Герхарда:

– Держись, брат! С нами Бог!

Рука действовала машинально. Она не уставала, меч летал направо и налево, отбивая удары и нанося их. Не прошло и минуты, как три рыцаря заставили ряды пруссов дрогнуть. Когда подтянулись и ударили кнехты, язычники бросились врассыпную. Крестоносцы ещё долго преследовали их…

– Вот это был бой! – осматривая после сражения окровавленный меч, произнёс брат Рудольф. – Казалось, в меня вселился сам дьявол! И откуда только силы взялись?..

– И со мной произошло то же самое, – признался брат Ансельф. – Словно Пресвятая Дева одарила меня силой и бодростью… Я сразил, по меньшей мере, два десятка пруссов!

Оба обратили свой взор на посмеивающегося брата Герхарда.

– Теперь вы поняли настоящую силу кофе?

– Господь Всемогущий… неужели это из-за него?

– А вы как думали…

– Тогда об этом должен узнать ландмейстер! – выпалил брат Ансельф.

– Конечно. Мы сейчас же сядем за письмо в Торн, Герману фон Балку… И вы слово в слово передадите свои ощущения! Важно, чтобы зёрна кофе всегда сопровождали нас в наших походах…

Глава 6. Муж и жена

– Знай же, Дуона, что твой… бывший муж Литис – твердолобый недоумок! Грязная свинья!

– Я давно это знаю, милый Барт. А что между вами произошло?

«Знающий» немного помолчал.

– Я ему предложил за тебя три флорентийские монеты… На них можно купить целую деревню! А он начал рожу кривить, мол, мало…

– Да, он – такой. Ему всегда мало… Ну, а ты что?

– Я ему сказал, что… пусть он хоть лопнет, но больше ничего не получит!

– А он?

– Он начал браниться и бросился на меня с кулаками…

– Это он может, – вздохнула молодая женщина.

– Потом он стал говорить про тебя разные гадости! Тут уже я не выдержал…

– Что?.. Что ты ему сделал, Барт?

– Да ничего страшного, – махнул рукой ведун. – Приложил его разок мордой о столешницу…

– Но там же был его отец и братья, – не на шутку перепугалась Дуона.

– Слава Перкуно, они не стали нарываться на неприятности!.. И тогда я ушёл.

– Так просто, взял и ушёл? И ничего не сказал?

– Не совсем так… Сначала из трёх монет я забрал две… И сказал, что отныне ты – под моей защитой… И пусть не тявкают в сторону нашего дома. Злобную собаку я в состоянии задушить одной рукой.

Дуона крепко прижалась к Барту.

– Ещё никто, никогда меня не защищал, – прошептала она. – Благодарю тебя, Локис.

Солнце увязло в облаках, и погода испортилась… Дорожка была устлана прошлогодними шишками, хвоей и листвой. У её края чернели кусты ракитника, а чуть поодаль ощетинился низкий сухой репейник. Они возвращались из дома, где проживали родители Барта, и куда заглянули после сделки купли-продажи жены Литиса. Увидев невесту сына, Скамбо с женой оторопели. Их сын зачем-то приобрёл ненужную другому мужчине жену… Кто же она такая, коль сумела очаровать самого вайделота? Почему он взял ту, от которой отказалась другая семья?.. Впрочем, пораздумав, Скамбо пришёл к выводу, что Литис, несомненно, полное ничтожество, хоть и стал богат, благодаря отцовским сделкам… Каково прислуживать в такой семье?.. Его Анни уж точно бы не смогла!.. А Дуона… Очень привлекательная девушка. И глаза такие же синие, как у его Анни… Пусть же живут вместе, его Барт – совсем не глупый человек. Он знает, что делает. Ведь отец его чему-то научил… Да и старый жрец Жол – наверняка, тоже…

Анни прослезилась, а обветренный и морщинистый Скамбо пожелал молодым удачи, чтобы Боги не забывали их. Для сына отец Барта решил освободить отдельную комнатушку, ведь обе его дочери уже были замужем и жили со своими мужьями в своих домах. А раз пространство освободилось, пусть же тут живёт Барт. Нечего ему, словно дикому зверю, обитать в лесной чаще.

Возвращаясь из отцовского дома к себе, в землянку отшельника за некоторыми, необходимыми ему вещами, Локис вёл на поводу коня. Высокие деревья гигантским колпаком покрывали их. Рядом с такими великанами человек казался букашкой… Вот рыженькая белка с белой грудкой невозмутимо грызёт на ветке шишку, а дятел, заметив путников, забрался повыше и спрятался на другую сторону ствола, откуда с опаской поглядывал на идущих людей. Тем временем, небо начало хмуриться и заметно похолодало, того и гляди, закружатся белые хлопья…

– Ты не замёрзла? – заботливо спросил Локис, обнимая суженую.

– Нет, что ты… – та из дома Литиса забрала только гребешок и льняное платье, которое тут же и одела. А поверх набросила войлочную накидку. – Твоё тепло меня согревает…

Они приближались к Гридижалису. Огромный священный дуб рос на склоне, заканчивающимся берегом Прегоры. В этом месте она была неширока, даже запруду, которую соорудили местные жители для постройки причала, запросто могла перелететь стрела, выпущенная из лука.

Сейчас вода имела тёмный, свинцовый цвет… От неё веяло смертельным холодом, тревогой и необъяснимой опасностью. Казалось, сам седой Патолло (48) смотрит на вас из глубины… Да, слишком рано люди обрадовались весеннему теплу…

– — Ты знаешь…, – Дуона вновь прильнула к сильному плечу спутника, – мне с тобой и в землянке было бы прекрасно…

– Нет, – улыбнулся Барт. – Землянка хороша для одинокого зверя… А для главы семейства нужен человеческий дом!

– А… – вдруг встрепенулась Дуона, – какой ты меня берёшь женой? Второй или третьей? – в её глазах вспыхнула лукавая искорка.

– Первой, – усмехнулся Барт. – И – единственной… Так угодно Богам…