Афган, любовь и все остальное

Старлей доволен, прямо лоснится от счастья. Не понимаю зачем ему все это надо. Может от природной злобности? Скорее всего я прав, кто-то из мужской половины компании задействовал патруль за деньги. – выходим на улицу. А машины то нет. Значит служивые притопали пешком. И нам придется идти далеко за центр города. Снова пытаюсь уговорить офицера.

– Слушай, ну какая тебе радость с моего задержания. Давай мирно разойдемся. Я вам коньяк отдам. Меня девушка в ресторане ждет.

– Забудь про девушку. Тебе сегодня придется в комендатуре ночевать, афганец ты хренов. – вот сука позорная. Сейчас я с вами разберусь. Видит Бог, не я первый начал. От полной безнадеги пытаюсь пугать совсем по дешевому.

– А ты не боишься неприятностей, старлей? Все же героя – афганца задерживаешь практически не за что. Смотри, вдруг карьера не заладится.

– Я свой долг выполняю, действую строго по уставу. – ну – ну, действуй. Мы уже отошли довольно далеко от ресторана. Еще два квартала и выйдем на главную улицу города. А там светло как днем от фонарей и ментов полным – полно. Там мои шансы уменьшаться вдвое. Хорош мусолить, пора начинать. Время поджимает. Я это место хорошо знаю. Уйти через старый город проулками не проблема. Старлей сзади, два курсанта по бокам, один впереди. Если все получится, то возможно еще и успею к ресторану. Плавно поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и точно «заряжаю» офицеру в дыхалку. Тот валится, как подкошенный. Еще бы ему не свалиться. Живот мягкий, ни какого намека на пресс. Курсант справа среагировал мгновенно, захватил шею. И тут же перелетел через мою спину, всем телом грохнувшись об асфальт. Двое отскочили явно в испуге, схватились за штык – ножи. Но нападать вроде как не собираются. Ору, брызжа ненавистью, хотя по большому счету в общем то спокоен:

– Прикончу уроды. – те в растерянности не знают что делать. Не давая им сообразить, рванул по темной улице к ресторану. У меня в запасе полчаса. Пока старлей с курсантом очухаются, пока на центральную улицу выберутся, пока подмога прибудет, я буду далеко. Хорошо что он мне военный билет вернул. Несусь, что есть сил назад. В кармане галифе плещется коньяк. Мне кажется очень громко.

Я опоздал, света ни фойе, ни в зале нет. Дверь закрыта наглухо. Огляделся и замер от удивления. В сторонке, в тени дерева вижу красавицу – блондинку из той самой компашки. Время нет. Дорога каждая секунда. Бросаюсь к ней как к спасительнице. Она мне улыбается:

– Катя сказала, что ты обязательно появишься.

– Давай поскорее отсюда сваливать. Надо такси поймать.

– А что случилось? Ты убежал от них?

– Убежал, а что мне еще оставалось? – мы идем вдоль дороги, машем подряд всем машинам. Наконец тормознул частник на «Москвиче». Я не успел и слова сказать, как девушка назвала адрес. Это совсем недалеко, почти в центре. Тороплю водителя, надо поскорее отрываться от этого места. Подальше как от патруля, так и от милиции. Пусть патрульный запомнил мою фамилию, и не проблема навести справки через военкомат. Но это все будет завтра, а сегодня есть сегодня. Попадись я сейчас, точно ночь в камере проведешь. И вот тут то я совершил очередную ошибку, мне показалось что все закончилось, все неприятности уже позади. Ведь стычка с патрулем выползла на первый план, как главное событие. Она заслонила на мгновение собой все остальное, в том числе и черноглазую девушку Катю. Весь из себя гордый, ведь я такой крутой и смелый, и к тому же удачливый. Загордился, расслабился и накатил глоток коньяка прямо из горлышка. А хороший коньяк вещь долгоиграющая. Накопившись в организме, он долго его не покидает. Если бы не выпил последнюю рюмку в ресторане, точно бы не связался с патрулем, вполне мог бы договориться. Не пер бы на рожон, не оскорблял бы офицера. Это я все потом проанализирую на трезвую голову и сделаю выводы. А пока в пьяной эйфории пытаюсь определить дальнейший ход событий.

– Куда мы едем?

– Ко мне.

– Почему к тебе?

– Ты же хочешь увидеть Катю? А она сегодня у меня ночует. – от этих слов, упавших на душу бальзамом, стало легко и радостно. Удивительно, но у меня все получилось. Я просто счастливчик. И из Афгана выбрался живым и здоровым, и на гражданке сразу же с красивой девушкой познакомился. И снова рука тянется к бутылке.

– Давай по глотку выпьем. – отпил и передал коньяк спутнице. Та чуть-чуть пригубила. А машина уже затормозила и пять рублей вполне устроили водилу. Старый город, еще дореволюционные, двухэтажные дома. Я в этом районе бывал только мимоходом.

Широкая деревянная лестница с фигурными перилами на второй этаж. Девушка щелкает ключом. В большой прихожей горит свет. Квартира на две семьи. Комната девушки первая от кухни, рядом с ванной и туалетом. Я кстати не знаю как ее звать. Не знакомились же. Еще раз щелкнул замок и мы в комнате, которая обставлена просто и удобно. Ковер на полу и на стене. Широкая диван – кровать разобрана и застелена. Шкаф, холодильник «Бирюса» и стол дополняют интерьер. Все просто, все обычно, все как у всех. Хотя нет, японский телевизор «Фунай» на четырнадцать дюймов явно вещь не стандартная и экзотическая для нашей сибирской глубинки. Хозяйка выключила верхний свет, оставив только ночник над диваном. Бутылка мешает в кармане. Выставил ее на стол. Из нее отпито всего на треть. Руки помыть только в ванной. Вернулся в комнату, где уже накрыт стол. На блюдечке полукопченая колбаса, дефицит страшенный в нашем городе. Хотя имеется свой мясокомбинат, а в сельских районах занимаются в основном скотоводством. Говорят все идет в Москву. К колбасе сыр, штука тоже не для всех, и яблоки. Думаю о Кате, и снова забываю спросить как зовут девушку.

– А когда Катя придет?

– Не знаю точно, но думаю с минуты на минуту. Давай пока по рюмке выпьем. – сама наливает в пузатые фужерчики. Выпили молча. Это для меня оказалось лишним. С ног я не свалился, до этого еще очень далеко. А вот ценностные ориентиры потерял. Через минуту мне стало хорошо и уютно, и все вроде шик – блеск. Хозяйка ушла за шкаф, прикрылась дверцей. Переодевается. Отчетливо слышу как щелкают кнопки. Шуршит снимаемое платье. Сердце замирает. Хотел что-то спросить, чтобы только не молчать. А она уже появилась в пестром, шелковом халатике. Взяла чайник, полотенце и молча ушла в ванную. Халатик короткий и очень уж облегающий, прямо струится по телу. Мое сердце застучало громко и часто. Вернулась через десять минут, включила чайник. Мокрое полотенце повесила на дверцу шкафа. Мы молчим. Наконец чайник вскипел. Она наливает две кружки, достает растворимый кофе и сахар из холодильника. Я кофе почти не пью. Но как тут отказаться, когда уже налито. В него девушка щедро плеснула коньяк. И под него еще по рюмке. Язык развязывается, я не могу молчать

– А кто эти парни, что с вами были?

– Тот что в очках, такой крупный, Вова. Он самый крутой. У него папа в обкоме трудится. Он за Катей ухаживает, но пока безрезультатно. Вот и ты сегодня на его пути встал. Светлый – Костик. Они с Вовой в одном доме живут, вроде бы как друзья. У него папа тоже какая-то «шишка». А третий Степыч, бандит натуральный, из центровых. Хорошо что ты с ними не стал связываться, тут сразу бы целая кодла подвалила. Что-то Кати все нет и нет? Все Вова никак с ней распрощаться не может. – усмехнулась, и как мне показалось ехидно. Наполняет рюмки.

– Давай еще по одной, чтобы ждать было не скучно. – в бутылке чуть меньше половины. А дальше все случилось, как и должно было случиться. Допили кофе, я весь на взводе, кровь бурлит. И когда девушка села мне на колени, я уже созрел для этого полностью. Под халатиком нет белья. А под руками теплое и податливое тело. Через секунду мы оказались в постели. Я еще подумал про Катю, а вдруг она сейчас придет. А на самом донышке подсознания мелькнула и пропала вполне трезвая мысль: меня развели, как последнего лоха.

Проснулся резко в четыре утра. Голова ясная, все помню, на душе тошно. Понял, что потерял очень много. Все прошло по чужому, умному сценарию. Меня провели, как сопливого пацана. Переиграли спокойно и просто. Чувство потери подкинуло с постели. Надо уходит и немедленно. Но голос любовницы вернул в действительность.

– На столе коньяк. Допивай и ложись. – обернулся в ярости и замер. Женщина откинула одеяло, поглаживает открывшееся тело такими похотливыми движениями, что дыхание мгновенно сбивается. И тут же предательская мысль. Все потеряно окончательно и бесповоротно. И еще автоматически отметил, что блондинка она натуральная. Я осознаю свой этот минус. Душа отвергает, разум противится, а тело просто жаждет этого. Осознав, буду с этим бороться, и все время проигрывать. Допил остатки коньяка прямо из горлышка и снова оказался в горячих женских руках.

Минут через сорок, опустошенный и злой, лежал, не открывая глаз. Готовый вот – вот вскочить с чужой постели, чтобы это все больше не повторилось. А блондинка втолковывает, как мне крупно повезло. Это надо же. Сразу после службы оказаться в постели с красавицей. Очень большая удача. Я молчу, что могу возразить. В общем то женщина права, и как любовница она на пять баллов. И мы вместе получили не малое наслаждение. Все было бы просто шикарно, если бы не одно НО в образе уже той далекой девчонки с огромными, черными глазами. Единственное что спросил, чем очень обидел любовницу:

– Кстати, а как тебя зовут? – да еще вопрос задал тоном супермена, героя – любовника.

– Очень мило. Всю ночь простонали – проохали, а он и не знает с кем.

– А ты то хоть знаешь мое?

– Не в пример тебе, дорогой Димочка.

– А ты Кате все расскажешь?

– А ты как думаешь?

– Думаю да.

– Правильно думаешь. Я от великой любви к солдату торчала полчаса у закрытого ресторана, словно проститутка дешевая. Не ты один влюблен в милую девушку Катю.

– Сынок партийного начальника мой конкурент получается?

– Ты уже не конкурент. Катя девушка принципиальная, она таких вещей не прощает.

– А ты не могла бы ей ничего не говорить? Для меня это очень важно.

– Было бы важно, не лег бы со мной в постель. И тебе не стыдно говорить такие вещи женщине, с которой еще в кровати. Еще от любви то не остыл. А я что, чурка бесчувственная? Я тоже этих самых чувств высоких хочу. – усмехнулась, но как мне показалось совсем не весело.

– Прости, но я только что со службы. Долго без женщины. А тут ты такая красивая и ласковая. Вот и не получился из меня стойкий оловянный солдатик.

– Ну и не терзайся. Оставайся со мной. Разве нам плохо было. А будет еще лучше, клянусь и обещаю.

– Прости, но ничего у нас не получится.

«Зря ты так. Очень даже глупо отказываться. Ведь получалось и очень даже качественно. Вот полежим двадцать минут и снова все начнется с охами и стонами.

– Если можешь, не говори ничего Кате. Пользы тебе больше будет. Думаю, что я тебе мог бы пригодится в будущем. Я добра не забываю.

– Однозначно не могу. С меня Вова и центровые три шкуры спустят. Это у них легко и просто получается. А мне это надо? Да и с них я имею сейчас не хило. Откуда у меня кофе растворимый, колбаса? И это в нашем голодном городе.

– Все понятно. Не можешь так не можешь. Ну хоть адрес Кати дай?

– Тоже не могу, не положено мне трепаться. А ты что и вправду так сильно на нее запал?

– Наверное. Я же двух патрульных избил, чтобы к ней вырваться.

«Понятно. Лямур значит конкретный. Это в общем то святое. Ладно, скажу по секрету. Она первокурсница мединститута. Только что поступила. Обидно, одну меня никто не любит, только трахают с удовольствием.

– Но и ты совсем не против этого удовольствия.

– Да уж. Скажи, а почему ты на меня в ресторане не запал? Я же ни сколько ее не хуже.

– Я с детства белокурых женщин, таких как Марлен Монро обожаю. А кого обожаешь, того и опасаешься, если не сказать боишься. Я на тебя глаза боялся поднять.