Дважды возрожденный

– Идите, отдыхайте, – машет Мичман дымящейся трубкой в сторону двери. – Вечер будет трудным.

– Как думаешь, что с нами будет? – спрашивает поникший Стас, обращаясь ко мне. – Что эти недомерки могут придумать?

– Не знаю Стас. Не знаю. – От всех этих разговоров у меня сильно разболелась голова, и возникло непреодолимое желание завалиться на кровать в своей комнате и пару часиков всласть поспать. – Ну, в конце концов, не инквизиция же тут у них.

– Инквизиция? – передергивает его от одного этого слова. – Это типа дыбы и испанские сапоги с иглами?

– В испанских сапогах нет игл, – утешил его Мичман. – Это сапоги из сырой кожи. Их смачивают водой и, одев на ноги жертве помещают в огонь. Под действием температуры кожа сокращается, тисками сжимая ноги. Очень действенное средство для повышения разговорчивости и излечения всех видов склероза.

От таких комментариев Стас побледнел, и веснушки на мальчишечьем лице стали еще ярче.

– Ты серьезно? – на всякий случай переспрашивает он, глядя на абсолютно серьезное лицо Мичмана. – Думаешь, у них такое есть?

– А ну марш отдыхать! – отдает тот команду вместо ответа на вопрос. – Чтобы через три секунды вас уже здесь не было. Две из них уже прошли.

Не желая с ним спорить, покидаем комнату и уныло бредем по крутой каменной лестнице вниз. Наши комнаты находятся на втором этаже Башни, единственного здания внутри Цитадели.

– Привет! Ну, как вы? – участливо спрашивает поднимающаяся вверх Лена. Все уже в курсе происходящего, но подробности знаем только мы и Мичман.

– Хреново! Хреновее не бывает! – мрачно отмахиваюсь я. – Подставились по полной программе.

– А как вы его проглядели? Возле этой шахты ведь крупных скал нет. Сама не раз там бывала. Спали, наверное?

– Лен! – пытаясь быть вежливым, говорит Стас. – Отстань, пожалуйста. Потом поговорим. – Он сделал ударение на слове «пожалуйста».

Лена обидчиво надула губы и двинулась вверх по лестнице, тряхнув перед нашим носом хвостом темных волос.

– Не обижайся! – говорю ей в спину. – Лен…

Она отмахивается рукой как от надоедливой мухи, и скрывается за поворотом, не удостоив нас даже взглядом.

– Терпеть не могу баб! – высказываю я свое мнение о произошедшем. – Одни проблемы.

Голова начала болеть еще сильней. Из глубин мозга к вискам поднимается пульсирующая боль, постепенно оттесняя на задний план краски окружающего мира.

– Точно, – поддакивает Стас. – У людей тут понимаешь проблемы, а она обидчивую из себя строит, – он изобразил неприличный жест в сторону ушедшей девушки. – Вроде бы и взрослый человек. Двадцать лет уже, а ведет себя как избалованный ребенок. Может нас вечером в сапоги канадские засунут… А она тут…

– Я пошел отдыхать, – хлопаю разошедшегося Стаса по плечу, и иду к себе в комнату, не желая дальше выслушивать его глубокомысленные тирады.

Бесшумно открывшаяся дверь впустила меня в комнату. Спартанскую обстановку комнаты скрашивают только несколько пестрых плакатов с обнаженными девицами на стенах и висящий в кожаных ножнах двуручный топор с лезвиями причудливой формы. Даже не знаю, кто его заказал. У кого могло на это ума хватить? Когда разбирали огромную кучу заказа мне эта вещица приглянулась, и я ее сразу же заграбастал. Пользоваться я ним особо то и не умею, тем более что он тяжеловат для меня. Не дотягиваю силенками до викингов, махавшими в древности такими железками. Как по мне, автомат проще. И веса меньше и эффект побольше будет.

Постанывая, от пульсирующей в голове боли сбрасываю прямо на пол тяжелый бронежилет и падаю на жесткую кровать, накрытую пестрым матрасом.

Усталость и длительное нервное напряжение почти сразу отправляют меня в страну сна, полную скачущих тушканчиков и безголовых мужиков с трезубцами в руках.

Глава 3.

Здесь закат даже стыдно таким хорошим словом назвать. Учитывая, что вокруг все серое и скалы и небо, момент захода солнца больше похож на набрасывание замусоленной, рваной тряпки на пыльную и тусклую лампу. Становится чуть темнее и как бы еще серее. Здесь и приличной темноты то по ночам не бывает. Как только садится солнце, сразу же выпрыгивает еще более мерзкая луна похожая на гнилой кусок сыра, обкусанный мышами.

Я стою на вершине Западного бастиона. На самом краешке стены, чувствуя пальцами ног сквозь подошву тяжелых ботинок каменную грань.

Я провожаю солнце.

Пусть оно мне и чужое, но нет никакой уверенности, что я его еще увижу. Неизвестно, что решат гномы. Чем мы заплатим за гибель их сородичей? Жизнью?

Налетает холодный ночной ветер и теребит волосы. Жуть как не люблю стричься. Поэтому и ношу волосы, затянутые в хвост длиной до лопаток. Это служит поводом для частых шуток окружающих. Малыш, например, Маклаудом иногда величает. Но я не обидчивый… Да и нельзя особо обижаться на людей, которые прикрывают твою спину. А здесь это бывает ох как нужно. Наша сила в сплоченности. Если бы не Мичман, сумевший организовать нас и научить держать оружие, мы бы передохли в первый же месяц. А так, можно сказать, количество смертей было минимальным. Артур, Света и Джейсон. Три человека. Лица калейдоскопом мелькают перед глазами, на миг, заслоняя серые горы. Хорошие ребята были… Были…

Толи воспоминания, толи налетевший ветер выгоняют одинокую слезу. Она скользит по небритой щеке и уже готова спрятаться в усах. Быстро вытираю ее, и опасливо оглядываюсь. Вот еще не хватало, что бы меня увидели в таком состоянии.

Наконец солнце грязным тазиком скрылось за цепью гор, опоясывающих Пустошь. Наступили серые сумерки, разгоняемые лишь луной. Местная ночь.

Подняв голову вверх, пытаюсь увидеть звезды. До сих пор мне это ни разу не удавалось. Такое впечатление, что их здесь нет. Такого конечно не может быть, но сквозь пятнистую завесу вечных туч мы еще ни разу не видели чистого неба.

– Вить, – просыпается рация на груди.

– Да, – отвечаю я, еще раз вытерев глаза, как будто меня можно увидеть с помощью рации. Ухмыльнувшись своей глупой мысли, одергиваю руку. – Что?

– Приехали.

Приехали, значит…

Вот сейчас все и решиться. Рация не смогла скрыть волнение, сквозившее в голосе Стаса. Самое страшное это неопределенность и ожидание.

Спускаясь по лестнице, слышу гул открывающихся Южных ворот. Значит мне туда. Моя судьба сегодня решила заглянуть из южных краев.

Если взглянуть со стороны Цитадель представляет собой усеченную пирамиду, в основании которой лежит квадрат со стороной около двухсот метров. По углам квадрата находятся бастионы, выступающие из стен на пару метров. Высота наклонных стен с пятиэтажу будет. Мишка говорит, что меньше но, скорее всего ошибается. Мне, пять лет прожившему на пятом этаже, виднее. Бастионы чуть выше. Стены Цитадели гладкие, темно-зеленого цвета и венчаются парапетом, за которым мы и прячемся во время штурма. Бойницы имеются только в бастионах и Башне.

Подумав о штурме, я три раза постучал по стене. Хоть и не дерево, но может поможет. Штурмов уже не было недели три, и надеюсь, что еще долго не будет.

Каждая стена имеет ворота. Ширина их такова, что без проблем проедет большой грузовик. Поселившись, мы сразу же дали название бастионам и воротам по сторонам света.

Внутри Цитадели находится просторный двор, в центре которого расположено высокое здание в форме параллелепипеда. Мы называем его Башня. Внутри находятся жилые помещения, склады, арсенал. В центральном зале Башни находится передатчик, с помощью которой мы общаемся с гномами. Если уж быть совсем точным, то этот прибор лишь отдаленно напоминает ее. Хаотическое сплетение толстых, в палец, проводов, каких-то цилиндров, коробочек. И весь этот кошмарный сон электронщика смонтирован на толстенной каменной плите. Нагромождение увенчано двумя раструбами. В один мы говорим. Из другого нам говорят. В общем, техника на грани фантастики. Но что удивительно, в условиях местных гор их передатчик работает, а наши практически нет. Может дело в частоте, а может и в принципе передачи данных. Кто сказал, что это устройство использует для передачи голоса радиоволны? Никто. Это все не более чем наши догадки.

На плоской крыше Башни расположен наблюдательный пункт. Там постоянно находится вахтенный, осматривая окрестности. От его бдительности зависит наша жизнь. Один из факторов, позволяющих удержаться нам в Цитадели, это своевременное обнаружение приближающегося неприятеля и соответственно подготовка к дружеской встрече.

Вот, пожалуй и все, что нас окружает за исключением серых скал толпящихся по краям Пустоши…

Каменную идиллию Цитадели нарушают только автоматические спаренные пушки, стоящие на вершинах бастионов и тяжелый пулемет на смотровой площадке Башни.

Здесь нас девять человек. Шесть мужчин и три женщины. С начала, нас было двенадцать. К моменту истечения Договора станет еще меньше… В этом я не сомневаюсь.

Вот я уже и спустился. Передо мной дверь, ведущая из бастиона во двор. Хватаюсь за ручку и замираю от навалившегося приступа страха. Начинают предательски дрожать колени. Отпускаю дверь и, облокотившись на стену делаю несколько глубоких вдохов.

Нет. Не хочу, чтобы меня увидели испуганным. Надо вести себя достойно. В полумраке лестницы оглядываю себя. Поправляю перекосившийся бронежилет, удобнее устраиваю ремень автомата на плече и выхожу во двор, громко стукнув каменной дверью.

У входа в Башню меня уже ждут.

Здесь собрались все наши во главе с Мичманом. Отсутствует только Малыш. Он сейчас вахтенный. Девчонки стоят осторонь, и что-то тихонько обсуждают. Аня, Лена и Рита. Симпатичные девушки. Они прижились в этом жестоком мире. Прижились с трудом.