Итальянское убийство

Ефим Петрович покрутил в воздухе ножницами, что было знаком о некой угрозе для подчиненных: – Слушаюсь! Будет исполнено!

Молочков ласково улыбнулся: – Надеюсь, на этом нескладухи закончились?

Тимур Георгиевич сделал квадратные глаза: – Наоборот! У нас сложилось впечатление, что Лэмпри Сергея действовали нелогично. Их поступки не укладываются в схему «Генерал – изменник».

– Например?

Людмила Александровна разволновалась, словно мама разведчиков: – Минога на мощном внедорожнике вытолкнул седан «пежо» с трассы в заповеднике «Фос Репоз». Два наших агента были в отключке более десяти минут. Лэмпри спокойно утащил с собой Кодера, его рюкзак с девайсами. Фрост и Пэйстри были без сознания. По идее мокрушник должен был их завалить, но он этого не сделал. Он был обязан расстрелять две цели в таком глухом месте. Значит, приказа на зачистку у него не было.

Молочков согласно кивнул: – Да, странно. Жду от вас полные материалы. Что-нибудь из Самодеда уже получено?

– Здесь пока докладывать нечего, – Барышева бросила взгляд на часы. – Посланцы сейчас еще в полете.

Ваулин сухо заявил: – Мы предлагаем кое-что поменять в нашей теме. Предлагаем название «Астероид».

– Почему?

Людмила Александровна скептически хмыкнула: – Мы ни разу не в курсе, куда направит удар Сергей. Вполне возможно, «снаряд» пролетит мимо России, то есть траектория будет совсем не в нашу сторону. Феникс или Сергей ведет неведомую нам свою игру. Поэтому операцию зовем «Астероид».

– Сергей постарается оставаться невидимым как можно дольше, – добавил Тимур Георгиевич. – Генерал вообще должен затаиться, уйти на пару лет из всякой активности, чтобы мы забыли о нем под натиском новых событий. Он точно надолго упадет на дно: не буди лихо, пока оно тихо.

Молочков неожиданно посмотрел на часы: – Хорошо. Принято. Я ушел. У меня совещание наверху.

Геннадий Михайлович необыкновенно воодушевился от перспективы большой шпионской игры и стремительно вышел из кабинета.

Руфинов переместился в пространстве быстрой трусцой, уселся в свое кожаное, идеально подогнанное по фигуре кресло «президент». Ефим Петрович сдвинул кустистые брови, запульнул ножницы в стакан с ручками и карандашами и громко рявкнул: – Про субординацию опять забыли! Какая вам польза от этой дурацкой смены названия?

Барышева убежденно воскликнула: – Как корабль назовешь, так он и поплывет!!

Ваулин поддержал своего зама: – Феникс – сказочная птица. Она умеет возродиться из огня. Конечно, аналогичный трюк Сереброва имел место. Но это уже прошлое, а нам предстоит заглянуть в будущее. Нам нужно прежде всего ответить на вопрос: что замышляет генерал, ушедший в тень? Поэтому тему называем «Астероид», а беглый генерал пусть будет «Феникс».

– Вот это правильно! – Ефим Петрович протянул палец, нажал клавишу на селекторе и сказал: – Егор, возьми диктофон. Я продиктую протокол.

Троицкий проспект, 52, отель «Двина», Архангельск, Россия.

В 13.23 пузатый самолет компании «Нордавиа» А-321 промчался по полосе бетонки. В архангельском аэропорту Зубову и Коротича должен был встретить майор местного управления ФСБ Костовой. На базе «Совы» перед вылетом агенты СВР ознакомились со всеми личными делами сотрудников, имевших прямое отношение к транспортировке и испытаниям свойств ЭМЗ на полигоне.

Выйдя из прилетной зоны в холл для встречающих, Наталья сразу заприметила Николая Ивановича Костового в довольно густой толпе. Соракалетний крупный мужчина был одет в двубортный пиджак и старательно выглаженные брюки, белел свежей рубашкой с синим галстуком, на ногах блестели начищенные черные туфли. Остальные встречающие выглядели не столь официально: разноцветные майки и сарафаны, бермуды и джинсы, кроссовки и летние сланцы.

После обычных рукопожатий майор Костовой хмуро попросил предъявить документы. Видно, ему совсем не нравилась секретная инспекция из Москвы. Зубова и Коротич открыли свои удостоверения офицеров ФСО, сотворенные в специальном отделе епархии Молочкова. На глаз определить подделку было невозможно. При агентах были и настоящие «корочки» от СВР, но их демонстрировать можно было только в самом крайнем случае.

Троица с сумками быстрым шагом пересекла многолюдный зал аэропорта. Сразу за терминалом они расселись в просторном салоне черного «мерседеса», и машина покатила по улицам города.

– Куда мы едем? – улыбчиво спросила Зубова.

– В управление, – коротко ответил с переднего сидения майор Костовой.

– Нет, так не пойдет, – еще веселей заявил Коротич.

– Пока, кроме вас, никто не должен знать о нашем прибытии. – Смотрясь в зеркальце, Наталья поправила перманентную челку. – Гоните сразу в отель.

– В «Двину», там забронированы номера.

– Как скажете.

Гостиница на центральном проспекте была построена в урбанистическом стиле, модного в середине XX века. Троица серьезных сотрудников собралась в люксовом сьюте Зубовой на третьем этаже. Наталья достала из сумки пластмассовую коробочку, щелкнула тумблером, поставила предмет с сигаретную пачку на полированном столе рядом с вазой. В ней стояли живые красные тюльпаны в белую крапинку.

– Это скэллер. Теперь можно говорить, – Наташа пояснила майору.

– Николай Иванович, расскажите нам, пожалуйста, всё, что вам известно о транпортировке ЭМЗ, – присаживаясь, вежливо попросил Александр.

Костовой грузно опустился на мягкий стул, сложил тяжелые руки перед собой на столешнице, прокашлялся, и начал медленно вещать, как бы взвешивая каждое слово:

– Обычно пару раз в месяц мой зам Храмцов получает партию из 4–5 приборов. Мы их так называем. Получает здесь на «почтовом ящике», который называется НИИ «Цветметавтоматика». Но вообще-то это КБ «Квант». Впрочем, вы знаете. Затем ЭМЗ под усиленной охраной доставляются на испытательный стенд на территории в/ч 61708 в зоне Самодед. Храмцов их сдает по описи начальнику испытаний полковнику Барятину. Тот проводит испытания вместе с двумя наблюдателями конструкторского бюро, они записывают потом произошедшие явления, и с этими материалами выступают на коллегии КБ, естественно, после проведения всей серии. Я курирую всю вот эту часть программы «Аккорд». Так это у нас называется.

– Николай Иванович, – Наталья сделала паузу и посмотрела на майора своим особенным пристальным взглядом, – если допустить пропажу нескольких ЭМЗ, на каком этапе, по-вашему, это наиболее вероятно?

– Этого просто не может быть! – горячо заявил Костовой. Его мужественное лицо крупной лепки покраснело, на лбу выступили бисеринки пота.

«Вот дождался наконец причины „наезда“ москвичей».

Дальше майор заговорил предельно собранно: – Во-первых, приборы перевозятся в закрытом контейнере. Я всегда лично присутствую при закладке в контейнер всей партии зарядов. Сдаются они по описи, в которой прописаны все индивидуальные свойства каждого опытного образца. Ведь они немного разные по параметрам: мощности, объему силовой установки, электрическому заряду. Да и по форме иногда чуть изменяются.

– Ну, это понятно. Допустим, с доставкой всё в порядке, – Коротич сказал доброжелательным, врачебным тоном. – Но как все-таки один, два или три ЭМЗ смогли исчезнуть, испариться из зоны Самодед?

– То есть это факт? – Костовой в замешательстве поскреб висок.

– Да, к сожалению, кража ЭМЗ – бесспорный факт, – Наташа подтвердила скорбным голосом. – Скоро начнется официальное расследование. Приедет полномочная комиссия и тэ-дэ.

– Но на моем участке кража невозможна! – Николай Иванович хлопнул ладонями по столу в возмущении. – Вы поймите, три линии проверки и досмотра, там работают асы! Потом, я же вам объяснил, каждый прибор имеет свой порядковый номер, всё строго фиксируется. На данный момент все 126 опытных образцов, полученных полковником Барятиным, опробованы, последствия облучений скрупулезно описаны, о них доложено на коллегии КБ. На каждый опыт строилась примитивная модель: частный дом, промышленный объект, даже зал в помещении. В эпицентр ставились манекены людей, автотехника, емкости с горючими материалами. Отрабатывались другие варианты, но все 126 испытаний прошли под наблюдением минимум трех специалистов, они полностью описаны и проанализированы. На моем участке, это дорога от КБ до стенда и сам полигон, незаметно умыкнуть ЭМЗ никак невозможно! Все заряды мы довезли и все затем вернули на склад.

– Минуточку, – Саша поднял ладонь в успокоительном жесте. – Мы должны представить, утвердить вероятные варианты исчезновения зарядов, поэтому, давайте исходить из того, что кража произошла. Так сказать, априори.

– Хорошо. Давайте допустим. Но тогда надо допустить, что было выдано зарядов больше 126-ти, и я при погрузке отключился. Но я не пью и не курю. Уже лет двадцать! – Майор упрямо продолжал гнуть свою линию обороны.

– Нет, выдано было 126. Это проверено, – возразила Зубова.

– Есть описания всех испытаний, на каждом присутствовала комиссия из трех человек. Это полковник Барятин и два представителя конструкторского бюро. Их подписи стоят под каждым актом. Все трое отчитывались после испытательной серии перед коллегией.

– А сколько опытов проходило в день? – неожиданно спросила Наташа.

– Два-три-четыре. Не больше. Нет, на нашем отрезке кража ЭМЗ невозможна. Если утечка ЭМЗ и случилась, то только непосредственно со склада КБ «Квант». Вот мое категоричное мнение! – Костовой с треском всадил правую пятерню в стол.

Коротич вставил в рот электронную сигарету «Vardex» и произнес с иностранным прононсом: – По нэшим данным, кэк раз из Кы-Бэ нэльзя спэмидорить ЭМЗ.

– Скорей всего, кража произошла в один конкретный день. Ведь именно три-четыре заряда испытывали в один день, – задумчиво добавила Наташа.

Майор Костовой саркастически хмыкнул и развел богатырскими ручищами в стороны, собираясь опять выпалить ряд непробиваемых аргументов своей невиновности, но вдруг заиграл бравурную мелодию мобильный телефон.