Итальянское убийство

В два часа дня черный «мерседес» остановился возле блочного пятиэтажного здания с вывеской: «Научно-исследовательский институт „Цветметавтоматика“». Костовой, Зубова и Коротич вошли в стеклянные двери и остановились перед решеткой с узким проходом, перегороженным турникетом в виде столба с тремя поперечными отростками, которые проходящие на территорию КБ граждане поворачивали своими телами, производя точный отсчет пропущенных охраной на секретный объект. За вертушкой гостей уже встречал опередивший высокую комиссию Сергей Анюков. Начальник безопасности радушно простер руки в сторону сумрачного коридора:

– Проходите, Николай Иванович! И вы, дорогие коллеги! Иммануил Викторович всех вас ждет!

На стенах висели древние стенды, густо обклеенные поблекшими от времени плакатами: «Не стой под стрелой!», «Не влезай – убьёт!», «Пользуйся ремнем безопасности!», «Спортсменом можешь и не быть, но физкультурником – обязан!», «Мне не страшен солнечный удар!» На последнем баннере солнце метало лучи-молнии в веселого мальчугана, но острые стрелы отскакивали от его пробкового шлема.

Наташа и Саша были просто заворожены этой своеобразной выставкой билборда 50-60-х годов прошлого века. Наконец в лифте Коротич не выдержал и спросил: – А откуда у вас все эти антикварные раритеты?

– Это я распорядился развесить для конспирации, – Начальник охраны КБ с удовольствием пояснил. – Нашли как-то в подвале. А, правда, забавно смотрятся? Я ещё школьное знамя хотел поставить в углу, но Иммануил Викторович не разрешил. Сказал, это лишнее. А, по-моему, получился бы отличный музейный уголок. Знаете, сейчас некоторые ВИПы очень увлекаются стариной, родословные свои раскапывают…

На третьем этаже коридор сверкал современным ламинатом, на стенах громоздились портреты президента и министра обороны России. В просторной приемной секретарша с чуть не выскакивающей из выреза платья грудью вытянулась по стойке «смирно» и сделала жест изящной ручкой: – Пожалуйста, сюда.

– Спасибо, Раечка! – Анюков расплылся в улыбке. Пожилой начальник благоговел перед розовыми прелестями аппетитной барышни.

– Сергей, ты разыщи нам непосредственного шефа убитых, – Костовой приказал и закрыл кожаную дверь перед носом Анюкова, не позволив безопаснику вскочить в кабинет.

В огромном помещении стол для заседаний походил на аэродромную взлетную полосу и упирался в двухтумбовый монолит красного дерева. Из-за него поднялся высоченный дядька с чадящей папироской в руке. Профессор Иммануил Викторович Вяльбе был известным корифеем мировой науки, сколько-то раз лауреатом госпремии, членом-корреспондентом пяти зарубежных академий.

– Прошу, садитесь, – Вяльбе указал чинариком на стулья с готическими спинками. – Времени у меня минут двадцать, ваш допуск к гостайне мне подтвердили, задавайте свои вопросы. Постараюсь ответить вполне объемно.

Прокуренный баритон разлетелся по просторному кабинету. Могучий голос закачал портреты представителей верховной власти: президента страны, спикера парламента и премьера.

– Мы бы хотели, для полной ясности, в первую очередь, точно представить, что такое ЭМЗ? – панибратски спросил Коротич. Саша предпринимал усиленные попытки развалиться поудобней на жестком стуле, но слишком короткое сидение немецкой мебели этому успешно препятствовало.

– Сначала вы должны понять, что ЭМЗ не взрывное устройство, – Профессор заговорил лекторским тоном. – Седьмого февраля произошло сражение в сирийской провинции Дейр-эз-Зор. Там американцы задействовали электромагнитную бомбу. Она взорвалась перед боем над землей, и в долю секунды электромагнитное излучение сожгло все микросхемы в средствах связи. Все рации и сотовые телефоны вышли из строя. Командиры батальонов не предусмотрели данного варианта, поэтому личный состав был почти полностью выбит артиллерией, а затем вертушки с тепловизорами расстреляли убегающих в темноте. Таковы реалии сегодняшней войны. Наш прибор – это не оружие в прямом смысле. Официальное название блока – ЭМУПСС: электромагнитное устройство подавления средств связи. Радиус поражения электронной техники сегодня составляет 500 метров на открытой местности, 300 метров – при наличии препятствий в виде стандартных стен из кирпича и бетона. Прибор индуцирует во все стороны мощное электромагнитное поле, оно вызывает необратимые изменения в кремниевых микросхемах. Говоря простым языком, расплавляет сверхтонкие каналы в современных схемах, что приводит к коллапсу всей системы связи противника на театре военных действий. В настоящее время проект ЭМУПСС или ЭМЗ – электромагнитный заряд – заморожен из-за его малой эффективности. Мы не смогли довести прибор до запланированной мощности, поэтому наша ведомственная комиссия посчитала нужным прекратить финансирование. Сегодня мы перешли на разработку нового изделия. В ваш допуск сия информация не вошла.

Увлеченная рассказом Зубова резко подалась вперед бюстом и слегка шевельнула упругими сосками, нагло торчащими из-под прозрачной блузки.

– А, Иммануил Викторович, можно как-то попроще? И размер… гаджета вообще какой? – Она попросила сконфуженно, но очень трепетно, поедая глазищами светило науки.

Иммануил Вяльбе послушно уставился на очаровательные полукружья грудей и после внушительной паузы заговорил более мягким тоном, уже не менторским, а дружественно-доверительным. Да, Наташа могла легко покорить любого мужчину. Даже 65-летнего ученого сухаря!

– По размеру все приборы идентичны – примерно с литровую коробку сока. Я не имею права разглашать детали, схема в общих чертах есть в справочниках и даже в интернете.

– Ну, такие уж подробности про продукты вашего центра нам не важны, – Саша пробубнил, насупившись. – Скажите, пожалуйста, зачем в состав ЭМЗ входит конденсатор?

– Там нет никакого конденсатора. Есть аккумулятор, который питает электромагнит.

– То есть, когда заряд аккумулятора ослабнет…

– Естественно! Произойдет самовзрывание прибора. На складе, конечно, все ЭМЗ подпитываются от сети. Через специальный зарядной модуль.

– Вот какое оно… – мечтательно протянула Зубова. – И на сколько хватит мощности аккумулятора, если его не подзаряжать?

– Наверное, на месяца два. Этот момент мы не проверяли. Дело в том, что от смежника, расположенного в Сибири, до нашего КБ приборы следуют по железной дороге без подзарядки 9-10 дней. Но теоретически, в автономном режиме, капсулы должны удерживаться от самоаннигиляции два месяца. Аккумуляторы разработаны с многократным запасом мощности на случай ЧП в пути.