Звезда бессмертия

– Завтра утром улетаем в Красноярск с Бориспольского аэродрома. На аэродроме нужно быть в десять. Приходи проводить, если сможешь…

В голосе ее слышалась едва скрытая ирония.

А он действительно не смог ее тогда проводить. Из Николаева приехали судостроители, и начавшаяся в восемь утра “пятиминутка” окончилась только к одиннадцати часам.

С тоской посмотрев на темный экран видеофона, Олег поехал к деду. Не вдаваясь в подробности, скупо рассказал ему, что очень загружен работой, что из-за этого невольно обидел Таню и что ему очень неловко перед нею за эту нетактичность. Ведь они большие друзья…

– Да брось ты мне мозги засорять, – неожиданно рассердился Захар Карпович. – Тоже мне конспиратор! Интеллигента из себя корчит! “Большие друзья”, “нетактичность”, – передразнивая внука, размашисто ходил он по кабинету. – И откуда только трусость эта у тебя! Любишь девушку, так не распускай слюни, а скажи ей об этом. Она, видно, давно ждет, бедняжка…

Генерал подошел к видеофону, набрал код телеграфа.

– Иди, передавай телеграмму в Красноярск. Коротко и ясно: “Аэропорт. Пассажирский рейс “Киев-Красноярск”. Левиной Татьяне. Люблю, обнимаю, целую. Олег”.

“Как у него все просто”, – мелькнула у Олега мысль, но советом деда он поспешил воспользоваться немедленно. И уже через четыре часа в его кабинет в институт принесли ответ: “Очень рада. Спасибо. Целую. Таня”.

От сердца сразу отлегло. Наступила какая-то легкость и радость во всем. На работе на все находил время. Консультировал, проверял, торопил. Все спорилось, все горело в руках. Несколько раз после отъезда Тани он выезжал в командировки на разные судоверфи. И вдруг в средине июля неожиданный вызов в партком. Его приглашали срочно, немедленно.

Олег хорошо знал, что секретарь парткома – бывший полковник-артиллерист Кузьма Иванович Гаращенко – по характеру сродни его деду, и не стал задерживаться. Сложив в папку на всякий случай последние сводки о ходе выполнения графиков работ на закрепленных объектах, он спустился лифтом на первый этаж и, вскочив в свободную пассажирскую электротележку, на которых обычно сотрудники института передвигались по его довольно обширной территории, помчался к административному корпусу, расположенному в полутора километрах от отдела теории движения.

Он ожидал всего: каких угодно вопросов, любых заданий и поручений, какой угодно встречи, но только не этой.

Открыв дверь, Олег растерялся. За длинным столом, вокруг которого обычно сидели члены парткома, непринужденно, как добрые старые знакомые, беседовали Кузьма Иванович и… Аксенов.

– Входи, входи, – приветливо поднялся навстречу секретарь. – Присаживайся. Дело серьезное, без твоего участия его не решить… Мы тут, не трогая тебя временно, сами этим вопросом вместе с комсомолом и спортивным комитетом уже полтора месяца занимаемся.

Не хотели тебя от работы без нужды отрывать. А теперь, пожалуй, самое время, – загадочно улыбнулся он. – Собственно, темнить тут нечего. Сейчас сам все увидишь и поймешь. А позвал тебя сюда, в партком, чтобы без свидетелей сказать: за воплощение твоей мудреной идеи его вот, Андрея Ивановича, благодари прежде всего. Настырный, неугомонный человечище. Клещ просто. Я его еще по БАМу знаю. Там, где всего труднее, – Аксенов. И люди за ним валом валят. Доверяют.

И идеям, и делам, и самой необходимости впрягаться в эти дела, исполняя их со всей отдачей. Так было на самых ответственных участках строительства Байкало-Амурской магистрали. Ты уж мне поверь. А теперь здесь всех нас твоим тримараном заразил. Просто наваждение!

Он не спеша подошел к сейфу, трижды повернул ключ, открыл тяжелую дверцу.

– Вот, прочитай, – протянул Олегу фирменный бланк. – Это правительственная телеграмма. Из Москвы.

“Учитывая ваши пожелания, – совершенно растерявшись, буквально глотал составленные из больших букв строчки Олег, – всю важность скорейшего проведения предварительных ходовых испытаний блока “ЭВМ-практика” по упрощенной схеме в целях последующей координации и доработки новой системы, автоматического управления для морских и речных кораблей большого водоизмещения, разрешаем провести первые испытания на легком парусном судне типа “тримаран”, предложенный вами состав команды в количестве трех человек – Аксенова А.И., Левиной Т.А., Слюсаренко О.В. – утверждаем. Испытания рекомендуем провести в соответствии с предложенным вами графиком с 1 по 30 августа сего года в бассейне реки Днепр на участке Киев-Херсон с выходом в Черное море в районе Очаков-Одесса”.

– Так ведь его еще надо построить, Кузьма Иванович, – с трудом оторвав глаза от телеграммы, выдохнул из себя Олег.

– Этим мы и занимались почти полтора месяца, пока ты колесил по судоверфям, занимаясь переоснасткой будущих океанских и речных лайнеров, – усмехнулся Гаращенко. – Сегодня уже можно кое-что посмотреть. Поехали в наш бассейн, – поднялся он.

…Все началось на следующий день после отлета Тани. Не встретив Олега в Бориспольском аэропорту и не дозвонившись до него ни днем на работу, ни вечером домой, Андрей Иванович приехал в Институт кибернетики. Долго и безуспешно добивался он пропуска к Слюсаренко. Несколько раз подходил к окошку, терпеливо и настойчиво просил разрешения пройти в отдел, где работает его спортсмен, но ему неизменно вежливо отвечали, что Олег Викторович очень занят.

– Тогда дайте мне его домашний адрес. Уж там я его непременно застану хоть в полночь и от дела не оторву.

– Товарищ Слюсаренко недавно получил квартиру в Феофании, а без специального пропуска на территорию института вход категорически воспрещается, – все с той же убийственной вежливостью ответили ему из окошка.

– Что, мне в районный комитет партии жаловаться идти, что ли, – повысил голос Аксенов. – К простому парню, словно к почетному академику, пробиться нельзя!

– Не такой уж он и простой, – мило улыбнулась из окошка вежливая девушка. – Пока, правда, не академик, но скоро и академиком будет. А в райком – зачем же? Зайдите для начала в наш партком. Может, и помогут вам там. Это с улицы налево второй подъезд.

Окошко захлопнулось.

– Дела, – в недоумении протянул Андрей Иванович. – Тоже мне, юмористка… И не улыбнулась даже…

Он зашагал в партком.

Совершенно неожиданная и от этого еще более радостная и сердечная встреча со старым товарищем по строительству Байкало-Амурской магистрали подняла его настроение, но уже через несколько минут после первых объятий он понял, что Олег действительно очень занят. С удивлением узнал Андрей Иванович, что его прилежный ученик, замечательный “подвижный балласт” и отличный капитан тяжелого “Зевса”, завоевавший восемь месяцев назад “золото” и майку чемпиона республики, вдруг перестал ходить на тренировки вовсе не потому, что возгордился. У заведующего отделом Олега Викторовича Слюсаренко действительно очень важная и ответственная работа. Она занимает у него все время без остатка, и оторвать его от этой работы практически невозможно.

– Тебе по старой дружбе скажу, – доверительно нагнулся к Аксенову Кузьма Иванович. – Если у Олега Викторовича на практике получится то, что задумано и обосновано теоретически, а к тому идет, то яхты твои как реактивные самолеты по воде помчатся.

Аксенов внимательно слушал старого товарища. Он уже понял, что давешний Танин рассказ о мечте Олега создать сказочный тримаран – совсем не фантазия.

Кто их знает, этих теперешних двадцатилетних ученых, что там у них на уме… И еще твердо знал тренер Аксенов, что если поставить сегодня рядом физиков, математиков и поэтов, то вряд ли сразу точно определишь, в ком из них больше лирики и романтики. А такая девушка, как Таня, может любого математика под эту самую лирику подвести, вдохнуть романтику, заставить и самую невероятную мечту, самую фантастическую сказку обратить в быль.

И он мягко, но настойчиво стал убеждать старого друга в том, что нельзя убивать родившуюся мечту и бесконечно искушать такое прекрасное чувство, как любовь, нельзя выжимать из человека все соки без остатка, делать его рабом пусть даже любимой работы.

И потом, это самое главное, Олег – врожденный спортсмен-парусник. Его наметили включить в сборную Советского Союза на фестиваль молодежи, и разве плохо будет, если он со своей командой одержит победу в большой регате вокруг Южной Америки? А судя по всему, для этого есть возможности.

Тренер Аксенов был опытным педагогом. И он очень хорошо знал: чтобы его поняли, правильно восприняли его идею, надо не просто объяснить задачу и цель, нужно заинтересовать, зажечь, заразить ученика или слушателя этой идеей, сделать так, чтобы ее воплощение стало кровной потребностью того человека, которому он хочет ее привить.

– Ну что плохого будет, если оснащенный киберишками тримаран, – Аксенов запомнил это слово из рассказа Тани, – неделю-другую походит по Днепру? Вместе с Олегом и его командой, конечно… Для порядка и я мог бы с ними походить. Как тренер, – посмотрел он прямо в глаза Кузьме Ивановичу.

Но Гаращенко промолчал, пряча в уголках губ усмешку. И Аксенов, выждав минуту-другую, неторопливо продолжал, как бы размышляя вслух:

– Собрать тримаран в самом лучшем виде могли бы помочь члены нашей секции. Да и у вас в институте молодежь, наверное, охотно приняла бы участие в живом деле. После работы… А хлопцу такой отдых никак не помешает. Да и не отдых вовсе это будет, а ходовые испытания модели. Собрать его в нашем зимнем плавательном бассейне можно без всяких помех. Я договорюсь в обществе. Сейчас лето. Все тренировки на воздухе…

– Зачем же в вашем, – хрустнув косточками пальцев на руках, вдруг перебил его Кузьма Иванович. – У нас в институте и свой зимний бассейн имеется. Да еще какой!

Он обошел кресло, в котором сидел Аксенов, ласково обнял друга за плечи.

– Ох, и заноза же ты, Андрей. А ведь убедил. С какой стороны ни посмотри – убедил. Признаю, что и отдых Олегу Викторовичу нужен, – усевшись рядом с Аксеновым, серьезно, уже без улыбки говорил он, загибая на левой руке пальцы, – и что молодежи из его отдела практически на монтаже поработать полезно, и что участие в регате весьма почетно… А вот о ходовых испытаниях модели… Это, друг мой, уже не нашей компетенции вопрос. Тут не только с директором института советоваться надо, тут куда выше необходимо запрос на “добро” посылать. По сперва – к директору. Ты посиди здесь. Я сейчас.

Он возвратился в кабинет только через два часа. Трудно сказать, о чем говорили они с академиком. Но, судя по довольному лицу Гаращенко, разговор был удачным.

– Получили принципиальное согласие, – коротко сказал он поднявшемуся с кресла Аксенову. -Так что за тобой, Андрей Иванович, вернее за обществом “Буревестник” сам тримаран, его корпус вместе со всеми парусами. Корпус самый современный. Из пластика “А-16”. Он легче воды и прочнее высокомарочной стали. Если такого нет, давайте чертежи для форм. Так, пожалуй, даже лучше будет. Сразу внесем необходимые коррективы в конструкцию и через недельку отольем у нас. Монтаж всей начинки – в нашем бассейне. Им займется наша молодежь. Комитет комсомола выделил двадцать человек. В основном из отдела теории движения. Самого же Олега Викторовича пока отвлекать от работы не будем. Ему предстоят в ближайшее время две серьезных командировки. А когда основное будет сделано, приподнесем ему этот сюрприз.

Лицо Аксенова сияло. Он просто не находил слов, чтобы в полной мере выразить благодарность другу.

Но тот посмотрел на него строго и по-военному четко сказал:

– Чертежи парусника – завтра. Связь держать со мной или с комсоргом института Алексеем Скворцовым. Он работает ученым секретарем в отделе Олега Викторовича и в курсе всех его планов и разработок. В отделе кадров, вторая дверь налево от парткома, получи постоянный пропуск в институт. Там знают. И – до завтра, – протянул он Аксенову руку. – Через час у меня заседание парткома. Извини, но нужно еще кое-что подготовить.

Аксенов уже дошел до двери, когда Кузьма Иванович неожиданно снова окликнул его.

– Подожди, Андрей. Есть тут одно… деликатное дело, – после небольшой паузы нашел он наконец подходящее слово. – Оно, пожалуй, по твоей части… Ведь Таня Левина твоя ученица? – не то спрашивая, не то утверждая, произнес он, подойдя к другу и положив ему руку на плечо.

– Да, моя. Но она сейчас на университетской практике где-то в Забайкалье.

– В том-то и дело, дружище… Вызвать бы ее нужно оттуда. Через твой “Буревестник”, федерацию парусного спорта или еще как-нибудь… Для участия в ходовых испытаниях или просто для подготовки к фестивальной регате, – лукаво посмотрел он на Аксенова.