Звезда бессмертия

– Мне стыдно перед твоими родителями. Словно я у них что-то взял без спроса… А как дед на нас сегодня смотрел! У меня мурашки по коже забегали. Хоть сквозь землю провались!

– Да знает, знает Захар Карпович все давно! Все до капельки! И мама моя, и отец, и твои родители. Все я им рассказала. И знают, и понимают, что не до свадьбы нам сейчас…

– Как знают? – изумленно смотрел он на нее. – Знают и ничего не…

Он замолчал, не находя нужных слов, и только глядел на нее во все глаза, потрясенный ее мужественным самоотречением.

– Все знают. И никакого плохого умысла не усматривают. И нисколечки я не трусила в парадном. Это все твое воображение. Если ты не против, то я завтра же к тебе насовсем переберусь.

Она усадила его на диван. Села рядом.

– Ну, представь себе, милый, пойдем мы завтра во Дворец с заявлением. Назначат там свадьбу на определенное число через три или даже через четыре месяца. А потом вдруг выяснится, что тебе именно в этот день надо непременно быть в Белграде или, скажем, в Ванино на Дальнем Востоке. Что тогда?

Он растерянно моргал глазами. Совсем как Аксенов.

– Тогда будет целая гора неприятностей, – словно учитель школьнику, пояснила она ему. – Во Дворце страшный переполох. И то подумать! Небывалый в наше время случай: жених не явился на собственную свадьбу из-за какой-то там командировки. Причина по нынешним временам явно неуважительная… Невеста, конечно, в слезах! Дед твой – во гневе великом. На глаза ему потом и попадаться не смей – он ведь такие оплошности по-своему понимает и судит. Новое разрешение на брак – не раньше чем через год. Таков закон…

Глядя на растерянное его лицо, она рассмеялась.

– Кажется, мой благородный рыцарь начал наконец соображать, что к чему. Ну разве не просто нам подождать, пока спустят на воду первые экспериментальные корабли? Тогда можно будет выбрать ближайший свободный денек и отправиться в Москву. С родными, свидетелями и даже с друзьями. Там, в Центральном Дворце, можно будет в один день все оформить. Там все разрешено, все предусмотрено. А еще лучше…

Она на минуту умолкла, с веселой искринкой в загадочно блестевших глазах посмотрела на него.

– Еще лучше, дорогой, на фестивале… Прямо в Гаване! Я всем сердцем чувствую, что мы с тобой туда попадем. И на следующий день после свадьбы – изумительное двухмесячное путешествие вокруг Южной Америки! Миллионы невест всего мира будут мне завидовать!

Олег усмехнулся, отошел от окна, в которое уже заглядывал новый день. Пора было будить Таню, его милую любимую Таню! Она ведь еще ничего не знала о телеграмме из Комитета по делам физкультуры и спорта и о ночном звонке из Москвы Андрея Ивановича. Всю ночь она спокойно проспала в соседней комнате.

Да, интуиция не подвела ее. Они едут на Остров Свободы! И накануне старта регаты скрепят свой союз в столице Кубы. А на следующий день ровно в десять часов утра под орудийные раскаты отправятся из лазурной бухты Сантьяго-де-Куба в свое удивительное свадебное путешествие протяженностью в одиннадцать тысяч триста сорок морских миль. И нужно ли сомневаться, что их новый маленький корабль “Семен Гарькавый” первым войдет в бухту Гаваны накануне открытия фестиваля.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Логическая гипотеза Виона… Эти три магические слова и скрытое за ними страшное в своей невероятности содержание быстро облетели все уголки планеты.

И сразу же как-то пусто стало на широких улицах и площадях, в музеях и концертных залах. Странная тишина поселилась в пунктах питания и обмена изделий широкого потребления, где можно было просто взять приглянувшийся костюм или накидку, новое украшение, головной убор или туфли, без суеты обменять на новую износившуюся или устаревшую модель одежды и обуви, получить вещи из современных материалов.

Теперь землян словно подменили. Они совершенно перестали интересоваться личным гардеробом, менее старательно ухаживали за своей внешностью. Наступил какой-то всеобщий транс, покорная отрешенность и подавленность. С каждым часом все большее число землян покидало оазисы здоровья. Безлюдными становились спортивные площадки, художественные мастерские, бассейны, сады и парки. Смолкло даже привычно оживленное щебетание детей: как-то сразу они стали серьезнее и взрослее.

Трое суток заседал Совет Земли. И все время днем и ночью лучи лазера рассекали короткими импульсами поднебесье, методически прощупывая каждый сектор вселенной. А через семь дней после первого сообщения Виона Главный Астрофизик планеты Саон-Иос доложил Совету Земли, что логическая гипотеза Главного Конструктора о возможном появлении в северной от Земли части космического пространства огромного инородного тела полностью подтвердилась.

Большой зал заседаний Совета Земли и величественная площадь, в центре которой высилось его здание, были до отказа заполнены землянами. Казалось, все население планеты собралось в этот день в центре столицы. Но в зале Совета и на площади стояла мертвая тишина. Затаив дыхание, взрослые, старики, дети внимательно вслушивались в слова и мысли Саон-Иоса.

– Направленные лазерные лучи с ускоряющими импульсами антиэнергии пропорциональной обратимости, – тихо, со спокойным достоинством говорил он, отразились, как и предполагал Вион, от всех звезд южной части северной карты небосвода – в созвездиях Центавра, Паруса, Кормы, Большого Пса, Феникса, Журавля, Южной Короны, Скорпиона…

Саон-Иос, как недавно и Вион, и Анона, и все другие земляне, произносил, конечно, совершенно иные названия. Но под воздействием биотоков малой сферы машины Роберто воспринимал их своим разумом, как нечто знакомое и понятное ему еще со школы, известное пусть даже неведомо откуда, но воспринимаемое его разумом именно в том аспекте, в том понимании значения называемых предметов и явлений, в каком они были доступны людям. Именно сегодняшним людям, а не далеким землянам.

– Однако даже самая южная звезда Спина в созвездии Девы, – продолжал между тем все так же спокойно Саон-Иос, – звезда первой величины – не дала отраженного сигнала. То же самое явление имело место во всех северных созвездиях, начиная от Полярной звезды Малой Медведицы в самой северной части небосвода и кончая созвездиями, туманностями и целыми галактиками, расположенными над северной частью планеты под углом от нуля до минус пятнадцати градусов. Посланные в тех направлениях тысячи импульсов не дали эффекта обратимости. Заряд энергии при этом расходовался без малейшего остатка.

Трехдневные непрерывные исследования позволили нам установить относительно точное расстояние до этого препятствия, которое, по нашему предварительному заключению, представляет собой огромных размеров туманность, состоящую из античастиц неизвестного происхождения и состава. Она находится от солнечной системы на расстоянии примерно четырнадцать световых лет. Причем…

Он сделал паузу, давая слушателям возможность уяснить сказанное им и одновременно подчеркивая особую значимость того, что он намерен сообщить в дальнейшем.

– Причем нами установлено, – повысил он голос, – что Поглощающая, как уже нарекли открытую Вионом туманность наши астрофизики, за трое суток преодолела расстояние в шестьдесят семь миллиардов километров. Это означает, что скорость ее почти равна световой. А проведенные измерения отклонений ее центра от условной оси “Земля-Поглощающая” и “Поглощающая-Солнце” в настоящее время со всей определенностью позволяет заключить, что движение массы Поглощающей направлено в сторону солнечной системы.

По залу и площади прокатилась легкая волна. Но уже через несколько секунд все снова замерли, напряженно вглядываясь в маленькую фигурку, все еще стоявшую на возвышении в центре огромного круглого зала Совета.

Саон-Иос понял и поднял правую руку.

– Да, – ответил он на немой вопрос многотысячной аудитории, и глаза его сверкнули цветом вороненой стали. – Да, мы тоже сперва предполагали, что орбиты Поглощающей и солнечной системы не пересекутся. Однако электронные машины Центра Разума трижды подтвердили обратное. Встреча неизбежна. Она произойдет через четырнадцать земных лет. И нет никакой надежды на то, что Поглощающая промахнется. Слишком велики ее размеры. Они равны малым галактикам. Обращенная к нам плоскость туманности достигает в поперечнике пятьдесят миллиардов километров, что более чем в четыре раза превышает диаметр орбиты самой дальней нашей планеты – Плутона… Поглощающая накроет нас, словно сачок бабочку.

Мертвая тишина была ему ответом.

Саон-Иос обвел взглядом зал. Глаза его смотрели несколько секунд все так же строго, тускло поблескивая чернотой. Но вот центр их стал сереть, отсвечивать серебром. Он снова решительно поднял руку.

– Вчера вечером нам удалось наконец связаться с космическими кораблями, которые в соответствии с разработанной программой полета достигли в эти дни центральной части созвездия Центавра. События сами по себе, как вы понимаете, чрезвычайно радостные.

Я имею в виду и достижение и осуществление цели полета, и установление мгновенной обратной связи, – не удержавшись, с гордостью сказал он, чуть улыбнувшись при этом краешком губ. – Однако дело не в этом. По сообщению командира космической эскадры Глеона экипажи чувствуют себя хорошо. К сожалению, ни на одной из планет этой звездной системы пока не обнаружено не только братьев по разуму, но даже признаков зарождающейся жизни. Они облетели на близком расстоянии уже сто сорок шесть планет, исследовали каждую космическими радиозондами. Облет планет продолжается. Экипажи не теряют оптимизма и надежды. Ведь и в солнечной системе из десяти планет только на нашей голубой зародился и развился разум и всего на трех вместе с ней обнаружена жизнь… В последние месяцы экипажи кораблей несколько озадачены последовательным исчезновением целого ряда созвездий. Они предполагают, что их свет заслонило какое-то инородное тело, скорее всего туманность, которая, как они сообщили; закрыла почти все созвездия в северной части этого района, имея в виду положение Полярной звезды по отношению к Земле.

Вы, безусловно, все уже сами хорошо поняли, что через четыре-четыре с половиной года в центральной части северного полушария нашего ночного неба тоже не будет просматриваться ни одной звезды. Они “погаснут”. Но и это не столь важно, – провел рукой по липу сверху вниз, как бы собираясь с мыслями, Саон-Иос. – Самое главное для нас теперь – как можно точнее установить природу античастиц Поглощающей. Командир эскадры и все наши отважные астронавты после беседы с нами это тоже хорошо понимают. И они просят… – голос Саон-Иоса вдруг прервался, а потом стал звонким и торжественным, – просят разрешить им продолжить полет в направлении Поглощающей, чтобы подойти к ней ближе, изучить ее состав, уточнить размеры, скорость и орбиту…

Снова по залу и площади пронеслась едва уловимая волна. На Большой Стене зала, представляющей собой огромный экран-индикатор, отражающий сигналы, получаемые Центром Разума через обитоны от всех взрослых землян, миллиарды светлячков почти одновременно стали переливаться то темно-сиреневыми вспышками восхищения, то коричневыми с красным отливом – гордости.

Саон-Иос опять поднял руку.

– Последние наши достижения и открытия в области использования концентрированной антиэнергии пропорциональной обратимости в направленном лазерном луче и созданная недавно группой инженеров Главного Конструктора Виона под его непосредственным контролем направляемая мегаантенна, – все так же звонко и торжественно продолжал он, – дают нам возможность послать в сторону Поглощающей или вернуть на Землю наши космические корабли в кольцевом тоннеле из силовых полей лазерного луча, ускоренного антиэнергией наших воистину всесильных голубых шариков со скоростью… один парсек в секунду!

Зал тихонько ахнул от изумления, и вслед за этим тысячекратным вздохом белым режущим светом вспыхнула Большая Стена.

– Мы договорились с астронавтами, что в случае принятия их предложения Советом Земли четыре корабля сразу же повернут к родной планете, а остальные два двинутся выполнять это ответственное и очень опасное задание. Для достижения космическими кораблями, с их значительной массой и ограниченными биологическими возможностями членов экипажей, такой огромной скорости, о которой я вам только что сказал, то есть на ускорение и последующее затем замедление скорости, потребуется по два земных месяца. Сам же полет от созвездия Центавра к Земле после разгона займет 1,31463 секунды, а к Поглощающей при условии соблюдения необходимой безопасности и учитывая ее собственную, почти световую встречную скорость всего 2,02831 секунды. При таком повороте событий первая группа кораблей вернется на Землю через четыре месяца, а вторая – через восемь, так как его кораблям придется дважды набирать и гасить скорость.

Он посмотрел в притихший зал. В глазах всех присутствующих были напряженное внимание и трудно скрываемая тревога.

– На обеспечение всей операции, – спокойно продолжал Главный Астрофизик, – за восемь месяцев будут израсходованы почти все запасы концентрата антиэнергии пропорциональной обратимости с учетом и тех, которые будут за эти месяцы произведены на существующих установках, и тех, что хранятся в газырях наших рабочих поясов и в запасных контейнерах ко всем без исключения двигателям и энергетическим установкам, если, конечно; производство концентрата не будет в самом срочном порядке резко увеличено.

Он опять умолк на секунду-другую, а потом четко, без лишних комментариев, закончил:

– Учитывая все это, группа астрофизиков Совета Земли, как и группа конструкторов Виона, тем не менее считают целесообразным просить сподвижников Совета принять именно такое решение.

В полной тишине он сошел с возвышенности и, пройдя к своему креслу, сел в него, а потом снова поднялся во весь свой богатырский рост и застыл стоя, сверкая стальным блеском огромных глаз, всем своим видом давая понять, что его голос – решительно “за”.

Рядом с ним поднялся Вион, а еще через несколько секунд в секторе сподвижников зала заседаний Совета Земли стояли все до единого. И без информации Центра Разума было очевидно, что сподвижники Совета Земли приняли предложение Саон-Иоса и Виона единогласно.

А Большая Стена в ответ вспыхнула от края до края розовыми отблесками одобрения.

Их было ровно тысяча, наделенных недюжинным умом землян, каждый – с огромной силой воли, неукротимым темпераментом, целеустремленностью, энергией и любящим сердцем. Каждый – непревзойденный специалист в своей области науки, техники, культуры и одновременно отлично разбирающийся в широком диапазоне наук – от извечной, как сама жизнь, медицины до ультрасовременных астрофизики, радиоэлектроники, химии, космонавтики, умеющий обобщать и объединять их в главной проблеме, над которой работал.

И каждый из них, как никто другой на планете, ясно представлял себе всю глубину огромной опасности, грозящей Земле и ее десятимиллиардному населению, наделенному высшим разумом, которого, возможно, больше нет ни в одном из уголков необъятной вселенной.

Голосуя за полет двух кораблей к Поглощающей туманности, они ждали от него ответа на самый волнующий вопрос: грозит ли встреча Поглощающей и солнечной системы гибелью для последней или для жизни на трех из десяти ее планет.