Не успел Винденко окончить вторую фразу, как водяной бурун поднялся за кормой яхты. Нос ее разрезал темную гладь океана и, набирая скорость, она быстро растаяла в темноте. Только два огонька – красный и зеленый – еще несколько минут мигали в ночи, но потом и они исчезли.
– Сережа, приведи Джека. Сегодня он у нас герой дня, – совершенно серьезно сказал мальчику Александр Павлович. – От всей души хочу пожать ему лапу. Не зарычи он, не учуй бандитов, трудно сказать, что было бы с нами.
Только сейчас услышали они настойчивые сигналы радиостанции “Фестиваля”. На связи оказался Аксенов.
– Несколько минут назад, – торопливо проговорил он, – с “Варяга” передали, что слышали сильные взрывы в той стороне, куда вы ушли. Что-нибудь случилось? Не нужна ли помощь?
В голосе его явно звучала тревога.
– Все в порядке, Андрей Иванович, – ответил Олег. Спасибо вашему Джеку, вовремя почуял незваных гостей. Ждем вас с нетерпением у себя.
– Понял, все понял, – услышали они в динамиках его облегченный вздох. – Прилечу к двенадцати. Отпрошусь на целые сутки. Где примерно вас искать?
– Ветер почти на нуле, – пояснил Олег. – Движемся только за счет течения, да и оно в прибережной полосе очень слабое. Если за ночь погода не изменится, найдете нас в пяти милях от берега где-то у восемнадцатого градуса южной широты. Здесь поменьше коралловых рифов.
Аксенов прилетел ровно в полдень. За обедом Сережа возбужденно рассказывал отцу о ночном происшествии, не упуская ни одной мелочи.
– Конечно, Джек молодец, что почуял бандитов и предупредил об этом, – говорил он, ласково поглаживая голову сидящей рядом с ним собаки. – Но главный герой все-таки Александр Павлович. Как он их из бластера! И торпеды, и яхту, только пар повалил!
– Смелостью Саша не обделен, это я давно знаю, – взял друга за руку Аксенов. – Он и на барк свой попал именно благодаря ей. Отчаянный парень был.
Андрей Иванович вдруг замолчал, встретив настороженный взгляд Винденко.
Сережа смотрел то на одного, то на другого.
– Продолжайте, Андрей Иванович, – отозвалась Таня, – капитан не будет сердиться, ведь правда? – повернулась она к Винденко.
– Да уж пусть его… Только ты не очень-то завирайся, Андрей, меру знай, – проговорил тот примирительно.
Аксенов кивнул.
– Рассказывают, – начал он, – что только два человека во всем мире… – и, видя, как заерзал в кресле Александр Павлович, поправил себя: – Хорошо, пусть не в мире, но у нас на флоте – это уж точно, – только два человека совершили такое. В разное время эти двое, поднявшись во время движения барка “Друг” на его сорокапятиметровую фок-мачту, выжали на верхней ее рее стойку на руках.
Андрей Иванович вел теперь свой рассказ не спеша, обдумывая каждое слово, с явным удовольствием отпивая время от времени по глотку душистый кофе из маленькой чашечки.
– Первым еще до войны отличился в этом деле юнга Александр Маринеско, ставший впоследствии командиром подводной лодки С-13. Той самой, которая в конце Великой Отечественной войны отправила на дно фашистский корабль “Вильгельм Густлов” с восемью тысячами гестаповцев на борту.
Боцман “Друга”, на котором проходил практику Саша Винденко, весьма достойный и известный среди моряков хранитель морских былей и традиций – Павел Иванович Буслаев рассказал как-то Саше и о потопленном лайнере, и о стойке на рее фок-мачты. Не знаю, доподлинно ли, что только восторженный рассказ боцмана толкнул курсанта Винденко на этот акробатический трюк, или, может быть, что другое повлияло, но факт остается фактом: на глазах всей команды и курсантов Саша повторил этот опаснейший номер.
Нужно ли вам напоминать, что при хорошем ветре, – а именно такой и был в тот день, – отклонение верхней части фок-мачты от нормального положения только в одну сторону превышает четыре метра.
К счастью, все обошлось. Капитан “Друга” сделал вид, что “не заметил” проступка курсанта. Однако фамилию запомнил.
– Через год, – поставив на стол пустую чашечку, не спеша продолжал Андрей Иванович, – выпускников училища распределили по местам службы. Сашу направили на танкерный флот. Он уже совсем собрался к месту назначения, как вдруг получил новое предложение – четвертым помощником капитана на легендарный барк. Рекомендовал его на эту вакантную должность лично капитан парусника.
Жалобно тявкнул Джек. Что-то дрогнуло у них под ногами. Тримаран как бы споткнулся, дернувшись всем корпусом и дважды качнувшись с борта на борт.
“Неужели все-таки напоролись на риф?!” – подумал Олег и бросился в рубку управления.
Горизонт вокруг был чист, океанская гладь совершенно спокойна. Все еще ярко светило плывущее к закату солнце. Тримаран плавно скользил по зеркальной бирюзовой воде, подгоняемый только невидимым течением.
Быстрый взгляд на приборы. Глубина – восемьсот метров. На экране локатора – ни единого препятствия. Табло индикатора показывает семнадцать часов двадцать минут местного времени. Нет и не должно быть никаких причин для тревоги.
Что же это?
И вдруг – снова резкий, сильный толчок под днищем “Семена Гарькавого”. Олег едва устоял на ногах.
– Всем немедленно одеть спасательные костюмы! – разнесся по кораблю крик Александра Павловича. – Это скорее всего моретрясение. Наглухо задраить входной люк и иллюминаторы!
Снова, теперь уже сильнее, затряслась, заходила ходуном палуба под ногами. В рубку к Олегу заскочил Винденко. Уже в красном жилете, со шлемом на голове.
– Мы с Аксеновым перебираемся на поплавки. Я в левый, он – в правый. Включай внутреннюю аварийную радиосвязь, а блок “ЭВМ-ПРАКТИКА” переведи на режим жизнеобеспечения гондолы. Только ее. О нас с Андреем не беспокойся. Поплавки выдержат вдвое большую нагрузку, чем гондола. Ты знаешь это лучше меня.
Он исчез за переборкой левого коридорчика, затем Олег услышал, как хлопнул, закрывшись, входной люк.
Спрятав в пазы паруса и мачты, он чутко прислушивался к морю. Может быть, обойдется все-таки…
– Одень костюм, Олег.
Это Таня. Спокойная, собранная, внимательная.
– Где нам с Сережей лучше находится? В рубке или в кубрике?
Она помогла ему закрепить шлем.
– Здесь, – показал он глазами на кресла.
– Правильно, капитан. Не волнуйся. Может, и пронесет.
Говорил Винденко. Уже из левого поплавка.
– Проверьте герметизацию, Александр Павлович, – напомнил Олег. – И вы тоже, Андрей Иванович. Как слышите меня?
– Отлично.
В этот момент снова затанцевала палуба под ногами.
– Закрыть шлемы, каждому включить автономное жизнеобеспечение жилетов! -приказал Олег.
В двух милях от “Семена Гарькавого” на горизонте он увидел поднимающуюся к солнцу темно-зеленую полосу. Сразу трудно было даже определить, то ли она, заполняя от края до края горизонт, растет вверх прямо на глазах, то ли само солнце падает в пучину океана.
“Туча? Смерч? Но почему тогда он такой широкий?”
Видимо, он задавал себе эти вопросы вслух, потому что в динамике спасательного костюма раздался спокойный голос Аксенова:
– Волна, Олег Викторович. Гигантская волна от эпицентра моретрясения. Иди ей навстречу, отрывайся как можно дальше от берега.
Олег понял. Медлить нельзя было ни секунды.