Храм любви. Книга вторая. Леди грёз

– Честь у меня всегда с собой. И какое ваше дело, что и где у меня.

– У меня тоже все там же, только не знаю, в каком кармане.

– Не надо искать. Она у вас вся на вороте рубашки в губной помаде, а вы пытаетесь оправдаться. Вы действительно любвеобильный мужчина, и возраст, похоже, на вас не влияет.

– Да вы шутите, помады нет и не может быть. Я действительно выпил с ней, но только за ваше здоровье, во спасение своего, и инициатива исходила не от меня. Я не виноват, что у вас медсестры, неравнодушные к коньяку. Его ж у вас на халяву им не выдают.

– Много выпили? – с усмешкой спросила его.

– Всего три стопки, за ваши глаза, за ваши руки и за вашу душу. Теперь ваша очередь выпить за мое здоровье.

Он подал мне подарочный пакет с пачкой конфет, бутылкой шампанского и букетом больших ромашек. Я вытащила бутылку шампанского из красивой упаковки.

– О, французское. Ну ладно, я вас прощаю и благодарю.

– Это еще не всё. Вот, посмотрите.

Он подал листок бумаги. Я развернула и увидела написанное стихотворение. Оно называлось:

Врачу с любовью

Прошла, как роман написала,
Взглянула, и песнь зазвучала,
Улыбку загадка венчала.
Как будто любви обещала.

И радуга нежности глаз
Туманом стелилась от вас.
Коснулась рукой, и надежды покой
Тревогой забился, как нимб над душой.

А крест на халате в объятьях с луной
Светил сотворением чудес над бедой.
Большое сердце в любви глазах
И теплота забот в руках.

Их тайный смысл, как поиск вечный,
В груди любовь, наместник крестный.
Укрыли ласковостью глаз,
В наркоз очарованья в вас.

Вот под наркозом я шепчу
И Ксюшу ангелом зову.
«Ксюша, Ксюша, Ксюша,
Юбочка из плюша».

А в глазах ромашек свет,
Дар любви на вечность лет.
Душу венчает красота
И манит песнею сердца.

Под покрывало ИНЬ и ЯН,
Отдать красе святую дань.
«Отпустите, ради бога,
Освободите от наркоза».

В вине наркоза счастья мало,
И отрезвленье как отрава.
«Очнись, весна твоя прошла, —
В забвенье шепчут мне года. —

Порывы страсти прошлых дней
Остались в юности твоей».
Все лишь игра воображения,
И в нем лишь песни искушения.

Пусть вырастут от них ромашки,
И бог наречет: «Это Ксюшины глазки».
Но скальпель прозрения волей своей
Мне режет желанья безумных страстей.

Во всем беда, годов не пара,
И Леди грез лишь в снах награда,
Но хорошо, что есть на свете
Очарование в берете.

Что лебедем на душу села
И Чуткостью своей согрела.

* * *

– Это вы написали сами? – спросила я его.

– А почему нет. Я такой же ученый, как и вы, имею свои труды. Лирика мне тоже не чужда, я её всегда любил. Хотя стихотворение написал впервые. Это от больших чувств к вам. Я вас люблю, леди грёз. Если бы мне скинуть с плеч лет десять и превратиться в дух вашего желанья, то накинул бы на вас фату и унес на своих руках в храм посвящения любви…

– Не бездарно написано, – прервала я его объяснение. – Особенно для первого раза. Что делают чувства с таким серьёзным мужчиной! И ай, и ой. Сожалею, что не могу ответить тем же. Можно его забрать? Оно мне понравилось.

– Да, конечно, это для вас и в память о моих чувствах. Я до вас не встречал женщины, красота которой заставила бы начать писать, чтобы посвятить ей стихи. Хорошо было бы, если б и у вас появились такие чувства. Я даже не о себе пекусь. Уверен, коснись очарование вас, вы бы написали не хуже. В жизни мало очарований, толкающих душу к песне или любви. Тут уж неважно, отчего вспыхнувшей: от поражения красотой, отношения или просто под инстинктом страсти. Что делается от этого чувства, не требует ни прощения, ни сожаления.

– Красиво написали и красиво говорите. Знаете, что женщины любят ушами.

– Вам бы его ещё красиво оформить и в рамку, пусть на стенке висит. Все будут вам завидовать, и даже дети, если вы его вложите в альбом с фотографиями. Я думаю, у вас немного было больных и возлюбленных, которые могли бы вам посвятить хоть несколько строк.

– В этом вы правы. Этим подарком вы вошли в мою память. Я вас, наверно, долго не забуду.

– Хотите, я его опубликую в газете?

– Делайте что хотите, мне достаточно этого.