Крылья и ножницы

Крылья и ножницы
Виктор Доминик Венцель

"Крылья и ножницы" – второй стихотворный сборник из триптиха "Дом Скорби" писателя Виктора Венцеля, выдержанный в могильных красках и темных тонах. Произведения автора затрагивают сферы гибели и любви, жестокости и секса, робкой надежды и полного отчаяния. Коллаж из детских сказок, мрачной стороны человеческой души, страха и сомнений образуют причудливую картину самобытного контрастного мира, где нет разделения между тьмой и светом. Тематика обреченности проходит красной нитью через каждое повествование, позволяя взглянуть на привычные в нашей жизни вопросы совсем под другим углом.

Виктор Венцель

Крылья и ножницы

Литература – это управляемое сновидение.

Хорхе Луис Борхес

17.30

Всё случилось в семнадцать тридцать, если верить прямым эфирам:

В поднебесном двоичном коде, наугад пробивая пройму,

Самолёт захлебнулся ситцем, опоясался кашемиром,

Ведь пилот был слегка на взводе, и в себя разрядил обойму.

Ах, какой неудачный вечер. Под штурвалом искрятся клеммы,

На панели мигают знаки, а на стеклах аллеют пятна.

"Ну, и что – говорит диспетчер – И какие теперь проблемы?

Пары капель в иссохшем баке, вам не хватит туда-обратно?"

Из динамиков воет танго, а диспетчер играет психа.

За окном проплывает берег, но сушу нельзя досрочно.

Пассажиров выводит ангел через первый пожарный выход.

"Не толпитесь. И без истерик. До земли долетите точно"

Стюардесса вколола опий, инженер предпочёл удавку,

Бортмеханик разрезал вены, капитан отхлебнул Perlweiss'а,

Отпечатав с десяток копий, пассажиры ушли в отставку.

На билеты упали цены. Полетите грядущим рейсом?

Сатана, Иегова, Атор, так кому мне из вас молиться?

Сталь сминается, как в Дамаске – идеально, легко, бесшовно.

Издевается навигатор, бесконечно мелькают лица.

"Не волнуйтесь, наденьте маски, пристегнитесь, дышите ровно"

Вот, с крыла сорвало турбину. Переход на другую фазу.

Раскалённый металл податлив и отныне белее мела.

Ободряя наполовину штаб в ответ присылает фразу:

"Без турбины лететь – навряд ли. Приземлиться – другое дело"

Полумрак пережал аорту. Не похмелье, а горло сушит.

Переход со второй на третью и по встречной чужого ряда.

Позывные уже ни к черту. И какое "спасите души"?

"Кто-нибудь на борту, ответьте. Не хотите? Уже не надо".

В голове так темно и пусто. Небо тонет в хрустальной пыли,

Не остаться бы в этом смерче лепестком, тишиной, паролем,

Где потом, с деликатным хрустом самолету ломает крылья.

"Турбулентность, держитесь крепче. Ситуация под контролем"

Можно просто шагнуть наружу – в фюзеляже сквозные щели

Где-то в баре осталось виски, и один парашют в запасе.

Пистолет подают на ужин, и три вида речной форели.

От небес до могилы близко, ведь ещё заедает шасси.

…Может, все это только снится? Самолёт, кашемир, утечка,

Белый танец по старым минам, пустота, и любовь по факсу?

Всё случилось в семнадцать тридцать.

В пистолете была осечка.

Но пилот, прихватив стрихнина, принял восемь железных капсул.

Он

Он носит пальто и перчатки шеврета,