Большая книга рассказов и повестей

Но у меня было столько новостей для папы, что я не мог удержаться. Из меня высыпались новости, прямо выскакивали одна за другой. Потому что очень уж их было много. Если бы их было поменьше, может быть, мне легче было бы перетерпеть, и я бы помолчал, но их было много, и поэтому я ничего не мог с собой поделать.

Я сказал:

– Папа! Ты не знаешь самую главную новость: на Больших Зондских островах живут маленькие буйволы. Они, папа, карликовые. Называются кентусы. Такого кентуса можно в чемодане привезти!

– Ну да? – сказал папа. – Просто чудеса! Дай спокойно почитать газету, ладно?

– Читай, читай, – сказал я, – читай, пожалуйста! Понимаешь, папа, выходит, что у нас в коридоре может пастись целое стадо таких буйволов!.. Ура?

– Ура, – сказал папа. – Замолчишь, нет?

– А солнце стоит не в центре неба, – сказал я, – а сбоку!

– Не может быть, – сказал папа.

– Даю слово, – сказал я, – оно стоит сбоку! Сбоку припека.

Папа посмотрел на меня туманными глазами. Потом глаза у него прояснились, и он сказал маме:

– Где это он нахватался? Откуда? Когда?

Мама улыбнулась:

– Он современный ребенок. Он читает, слушает радио. Телевизор. Лекции. А ты как думал?

– Удивительно, – сказал папа, – как это быстро все получается.

И он снова укрылся за газетой, а мама его спросила:

– Чем это ты так зачитался?

– Африка, – сказал папа. – Кипит! Конец колониализму!

– Еще не конец! – сказал я.

– Что? – спросил папа.

Я подлез к нему под газету и встал перед ним.

– Есть еще зависимые страны, – сказал я. – Много еще есть зависимых.

Он сказал:

– Ты не мальчишка. Нет. Ты просто профессор! Настоящий профессор… кислых щей!

И он засмеялся, и мама вместе с ним. Она сказала:

– Ну ладно, Дениска, иди погуляй. – Она протянула мне куртку и подтолкнула меня: – Иди, иди!

Я пошел и спросил у мамы в коридоре:

– А что такое, мама, профессор кислых щей? В первый раз слышу такое выражение! Это он меня в насмешку так назвал – кислых щей? Это обидное?

Но мама сказала:

– Что ты, это нисколько не обидное. Разве папа может тебя обидеть? Это он, наоборот, тебя похвалил!

Я сразу успокоился, раз он меня похвалил, и пошел гулять. А на лестнице я вспомнил, что мне надо проведать Аленку, а то все говорят, что она заболела и ничего не ест. И я пошел к Аленке. У них сидел какой-то дяденька, в синем костюме и с белыми руками. Он сидел за столом и разговаривал с Аленкиной мамой. А сама Аленка лежала на диване и приклеивала лошади ногу.

Когда Аленка меня увидела, она сразу заорала:

– Дениска пришел! Ого-го!

Я вежливо сказал:

– Здравствуйте! Чего орешь, как дура?

И сел к ней на диван. А дяденька с белыми руками встал и сказал:

– Значит, все ясно! Воздух, воздух и воздух. Ведь она вполне здоровая девочка!

И я сразу понял, что это доктор.

Аленкина мама сказала:

– Большое спасибо, профессор! Большое спасибо, профессор!

И она пожала ему руку. Видно, это был такой хороший доктор, что он все знал, и его называли за это «профессор».

Он подошел к Аленке и сказал:

– До свидания, Аленка, выздоравливай.

Она покраснела, высунула язык, отвернулась к стенке и оттуда прошептала:

– До свидания…

Он погладил ее по голове и повернулся ко мне:

– А вас как зовут, молодой человек?

Вот он какой был славный: на «вы» меня назвал!

– Я Денис Кораблев! А вас как зовут?

Он взял мою руку своей белой большой и мягкой рукой. Я даже удивился, какая она мягкая. Ну прямо шелковая. И от него от всего так вкусно пахло чистотой. И он потряс мне руку и сказал:

– А меня зовут Василий Васильевич Сергеев. Профессор.