Рассказы

Рассказы
Виктор Александрович Ефремов

В этих Крымских рассказах отражены события детства времён 50—60-х годов прошлого века, учёбы в начальной школе, отдыха и приключенческих похождений для того времени детей в катакомбах, в поисках оружия, которое в то время было опасной находкой.

Современные взгляды на события в Украине, США, России в Великой Отечественной войне. Мои наблюдения за окружающим миром: красота спасёт ли мир, если такое отношение к нашей планете Земля?

Рассказы

Виктор Александрович Ефремов

Благодарности:

Юрий Викторович Ефремов

© Виктор Александрович Ефремов, 2019

ISBN 978-5-4496-7582-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы из детства

В большинстве случаев; воспоминания из детства отражаются в своём сознании в виде эпизодов, которые остаются на всю жизнь и передаются среди своих друзей и знакомых в виде рассказов – пусть даже где – то преувеличенными и вымышленными, но среди друзей они прекрасно воспринимаются и слушаются.

Крым – необыкновенное место. Оно притягивает к себе туристов, гостей, но и своих жителей полуострова, особенно детей, которые постоянно в поисках чего-то на воде, под водой, на земле и под землёй, в катакомбах и других объектах, которые во время войны были под пристальным вниманием и теперь уже по прошествии стольких лет они стали угрозой для проживающих в Крыму и приезжих гостей. Дети для себя пусть даже не осознанно, но в поисках каких-то приключений – найти то же оружие или откопать какую-то безделушку времён войны подвергают себя и близких смертельной опасности.

Крым – красивейшие места с его растительностью и ландшафтом, Чёрным морем, где можно отдохнуть, покупаться и порыбачить, но и посмотреть множество достопримечательностей, которыми мы гордились во времена СССР, а потом с её распадом мы потеряли Крым на многие годы. И только события на Украине дали возможность вернуть Севастополь и Крым к себе на родину. Радости нет предела, особенно для тех, кто там жил, родился и по каким-то соображениям выехал с полуострова, а теперь – вот она частица нашей России!

Первый рассказ. Как я научился плавать

Все проживающие дети в возрасте 6—7 лет у Чёрного моря и не умеющие плавать считалось в нашем детстве позорным явлением, особенно для меня – я не умел. Друзья меня не осуждали, но недоверчивый взгляд их, когда я бродил по берегу или собирал морские ракушки, казался мне осуждающим. Иногда я забирался на скалы и бросал камни с высоты вдаль моря и наблюдал, как «баркасы» с рыбаками проплывали вдали и мне так хотелось оказаться с ними, и проплыть на «баркасе» по волнам. У моего друга Вовки Краснова отец ловил рыбу на этой большой лодке и он рано уходил в море.

Меня как-то осенила мысль попросить Вовку, чтобы он спросил у своего отца прокатить нас на «баркасе», а что? Вовка раза два или три выходил в море с рыбаками, а мы что, хуже их. Я спустился вниз со скалы к камням – большим валунам, где постоянно плавали мои друзья и ныряли с них. Я с восхищением наблюдал за ними, как они лихо держались на воде и плыли от камня к камню по «собачьи», а Колька самый старший из нас четверых друзей умел плавать даже в «размашку» и я всем им завидовал по детски. А то, что я не умел плавать; я боялся глубины и боялся утонуть. Мы с мамой в Балаклаве ходили на пляж и я там видел, как мужчины вытащили из воды утопленника, после этого у меня появилась боязнь к глубине. И когда входил в воду – меня не покидало чувство страха, что я проваливаюсь куда – то.

Я подождал своих друзей, когда они вылезут из воды обсохнуть и обогреться на солнце, которое не сильно сегодня баловало. Оно больше пряталось за тучи, которые надвигались со стороны моря и тем более с прохладным ветром, но это придавало нашим пловцам радость, что море, волнуясь, поднимало волны и они разбивались о скалы и валуны, фонтаном падали на них, да ещё раскачивая на волнах. Зрелище приятное, но не безопасное. Я тоже любил заходить по плечи в воду и меня волной отбрасывало к берегу.

Мама всё ругала, чтобы я глубоко не заходил, а тем более, когда я без разрешения убегал с друзьями к берегу моря. Хватало два – три свистка друзей и я пулей вылетал из дома и мы все вчетвером по тропинке спускались к морю – нашему любимому месту у скал и там допоздна купались, бродили, играли. Мама у меня уже привыкла к моим гуляниям, но без ругани и морали не обходилось, она всё твердила: «Ты же сам видел утопленника и тем более не умеешь плавать. Поэтому я беспокоюсь о тебе – научись сначала плавать. «Я всегда в таких случаях говорил: «Да я уже почти научился, но плохо.»

Когда ребята обсохли и мы собрались уходить, я обратился к Вовке и остальным друзьям:

– Ребята, давайте попросим Вовкиного отца прокатить нас на «баркасе» или ты сам спроси у него – может разрешит. Он же брал тебя?

Вовка с неохотой посмотрел на меня, но проговорил:

– Я не знаю, разрешит ли, да ещё четверых? Попрошу маму пусть поговорит с ним – он маму больше слушает.

– Ребята – давайте через дня два-три. Мы с родителями завтра едем в город, а одного они меня не оставят – заявил Колька, одевая на высохшее тело майку и продолжил, – я тоже со всеми хочу на «баркас».

Мы по тропинке, не спеша поднялись вверх к своим домам с одной улицей. Дома у всех были одинаковыми и построены они из блоков ракушечного отложения. На каждой стороне около двадцати домов. Колхоз небольшой – в основном занимались рыбной ловлей. Школа была маленькой, до четвёртого класса. Напротив клуб и здание по переработке рыбы, а также имелась маленькая колхозная ферма, где в основном работали женщины – наши мамы.

Когда мы подходили к дому Краснова Вовки, самого крайнего в колхозе, Васька, молчавший всю дорогу, отметил:

– А если Вовкин отец не разрешит нам всем, давайте все вместе попросим кого-нибудь ещё из рыбаков?

– Давайте! – обрадовался Вовка, что ему не придётся уговаривать своих родителей.

– Нет! Сначала пусть спросит, а уж потом, если не получится, будем просить других. Только без обмана! Хорошо? – окончательно сказал я и мы пошли расходиться по своим домам.

В доме у нас никого не было, кроме собаки. Родители находились ещё на работе, а брат старший помогал отцу на стройке какого-то дома. Я стал обдумывать план, как нам поступить завтра. А вдруг откажут? А может рискнуть и спрятаться в «баркасе» под брезентом, а там будь что будет? Или отказаться от этой идеи? Тогда я буду трусом – сам предложил. Подумал я над планом своим и решил вечером сходить к Вовке – узнать, а там сходить на колхозную гавань, где швартуются все колхозные лодки и «баркасы», просмотреть в какой из них потом можно спрятаться.

Когда стало темнеть, я пошёл к Ваське, он жил рядом – через три дома от меня. Наши родители дружили и работали вместе. Когда подошёл к дому – он играл с собачкой.

– Вась, пойдём дойдём до Вовки, у меня есть план? Сначала узнаем разрешили родители ему, а потом сходим на нашу гавань и присмотримся что и как? – я был настроен хоть сегодня сорваться с кем-нибудь в море – лишь бы взяли.

– Пошли, – радостно одобрил Васька.

Он обрадовался, что именно его взял с собой – самого молчаливого из наших друзей. Он ходил с нами везде, когда мы вместе брали этого молчуна для компании. В этот раз ему повезло, что мы вдвоём идём на какое – то задание. А задание было плёвое – разузнать обстановку на завтрашний день. До Вовкиного дома было не так далеко, но потом – если у него ничего не получится, нам придётся возвращаться назад к себе, а потом ещё километра два топать к нашей гавани, когда начнётся темнеть.

Но это меня не пугало, мы только ускорили шаг. Когда нам оставалось совсем немного, мы поравнялись с соседским домом около Красновых, как из своего дома выскочил Вовка, а за ним с веником в руках его мама. Мы остановились и спрятались за кусты сирени, которые росли почти против каждого дома. Вовка выбежал из калитки, его мама с порога ругала:

– Ты что задумал? Всех собрать друзей и катать? Ты что думаешь – если отец тебя одного прокатил, значит всех можно. Я его и не думаю уговаривать и лучше выбрось эту затею из головы. Я ещё поговорю с твоими друзьями и их родителями, а то что задумали?

Вовка шёл в нашу сторону расстроенный и запыхавшийся, но не доходя кустов сирени, где стояли мы, остановился. Мама его уже не ругалась, а вошла в свой дом и дверь закрылась. Вовка уже повернулся назад и стал уходить, как я ему тихонько свистнул, он узнал мой сигнал, остановился, посмотрел на кусты. Мы не стали выходить из-за кустов, боясь, что Вовкина мама могла наблюдать в окно. Вовка догадался и сам зашёл за кусты. Зная, что мы всё слышали – он не стал оправдываться, а прямо сказал:

– Хорошо, чтоб она отцу не сказала, я же говорил, что навряд ли что выйдет, да ещё к родителям к вашим пойдёт. Пойду я домой теперь уговаривать, чтоб ничего никому не говорила – особенно отцу, а то потом и меня брать с собой в море не будет.

Вовка в который раз развернулся к своему дому и видно, что с неохотой пошёл домой уговаривать свою мать. Мы тоже безрезультатно уже пошли назад.

– Ну вот – один план отпал. Пойдём к лодкам и посмотрим, что нам удастся там. – Сказал я и мы ускорили шаг, так как уже быстро стало темнеть.

К гавани мы шли по укатанной машинами дороге, а справа от нас росли абрикосовые насаждения. Мы их называли дички – это плоды абрикосов, спелые они очень вкусные, но мельче, чем садовые. И мы всегда, чтобы утолить голод, всегда выбирали самые спелые и сочные – рвали и отправляли себе в рот, одновременно утоляли жажду, так как с водой пресной у нас и вообще в Крыму в то время было плохо, хотя водопровод в те годы имелся и против каждого дома была колонка.

Я помню, как мы ходили играть в футбол с городскими ребятишками. Идти было около пяти километров, а в жару очень тяжело и постоянно хотелось пить. Если мы что-то и брали, то на половина пути делали остановку и садились все передохнуть и, конечно же перекусить, не задумываясь о том, что нам ещё играть, а потом возвращаться назад. И мы всё то, что брали с собой; уничтожали – съедали и выпивали, а когда возвращались назад уставшие, то пить было нечего. Хорошо, когда после дождя были лужи, мы снимали с себя майки, зачерпывали какой-нибудь посудиной (если кто-то догадывался взять с собой) эту дождевую воду и процеживая её через майку – пили, чтобы утолить жажду.

Но в данный момент до моря было не далеко, а тем более уже было темно и пить не хотелось. Мы спустились вниз, где у причала покачивались лодки, привязанные верёвками – мелкие посудины, маленькие лодки, а большие лодки – «баркасы» и «шаланда» были прицеплены цепью. Хорошо Васька взял фонарик «жучок». Он без батареек, только прикладывай усилия на ручку – нажимай и лампочка горит, пусть хоть и слабо, но светит, только жужжит в тишине.

Мы прошли вдоль берега к «баркасам» – их было три лодки, каждая где-то до десяти метров. Васька осветил каждую из них. Все они сверху были аккуратно прикрытые брезентом. Я хотел приподнять брезент у одной из лодок, как услышал шаги и голос. Это был голос сторожа деда Игната:

– И что же вы на ночь глядя здесь потеряли, что ищите? Или собираетесь угнать лодку?

Дед Игнат хорошо знал нас и наших родителей и, конечно же пошутил на счёт «угнать лодку». Немного помолчав, он продолжил с шуткой:

– Вижу – кто-то сигналит фонариком и жужжит, подумал сигнал подаёт, шпионит. Вот я и решил поймать шпионов и сдать в милицию.

Но я, честно говоря, перепугался, ответил правдиво:

– Да мы хотели прокатиться завтра с рыбаками, но не знаем – разрешат ли?

Дед Игнат посмотрел на нас с таким видом, что он сам сейчас нам разрешит и возьмёт нас завтра с собой. Но он потрогал свою бороду, погладил и сказал: