Миллион алых роз

– Вот и всё. Теперь можешь уходить. И, действительно, будет лучше с твоей стороны, никогда больше не переступать порог моего дома. А деньги я тебе отдам. Обязательно. С учётом инфляции. И с работы уйду. Найду что-нибудь более денежное. Надо как-то изворачиваться. Ребёнка вырастить – непростое дело. Прощай, Коленька. Прощай мой несостоявшийся Принц!

– Это всё?

– Всё.

– Теперь послушай меня. Никуда я не уйду. Можешь вызывать милицию.

– И вызову.

– Вызывай. В тюрьму можешь посадить. Я всё равно вернусь к тебе. И буду стоять под твоей дверью. Потому что я люблю тебя. А ты любишь меня. И у нас вся жизнь впереди.

Вера взяла в руки телефон, но так и не набрала простой и короткий номер.

Баллада о Саше и Наташе

В том году Саше исполнилось шесть лет.

– Представляете, – сказала мать как-то за ужином, – в соседнем, одиннадцатом, подъезде поселились узбеки. – Она удивлённо посмотрела на мужа, затем на сына. – Переехали из Узбекистана! К нам!.. Вот дураки.

– Мама, – спросил Саша, вяло ковыряясь ложкой в тарелке с нелюбимой гречневой кашей и радуясь возможности хоть на несколько минут отсрочить неприятную процедуру, – а почему они дураки?

– А кто же ещё? – Мать недоумённо всплеснула руками. – Променять солнечный Узбекистан на зачуханный город, в котором тёплые денёчки выпадают не чаще двух раз за лето. И то не каждый год. В Узбекистане и виноград, и персики, и гранаты, и хурма, и абрикосы. Чего там только нет. – Мать завистливо вздохнула. – Просто рай! А у нас? Клюква да кислые яблоки раз в три года.

– Не такой там и рай, – хмуро бросил отец, отодвигая пустую тарелку. – Знаешь, какие там большие семьи? На всех работы не хватает. Саид из Самарканда приехал. Ни своего сада, ни работы. А семью кормить надо. От такой жизни на край света сбежишь.

– Откуда ты всё знаешь?

– Саид в нашем цехе работает. Сварщиком. Ничего мужик. Спокойный.

Это было высшей похвалой в устах отца. Следует добавить, что разговор происходил в 1986 году, когда коренные жители Средней Азии ещё не хлынули мощным потоком на необъятные российские просторы.

– Но почему именно к нам? – продолжала мама пытать отца. – Могли бы и куда южнее переехать.

– Саид служил в нашем городе. Здесь и познакомился со своей будущей женой. Она ведь наша, местная. Уехала к нему, в Самарканд. Родила ему там троих детей: двух мальчиков и девочку. Заскучала. Уговорила мужа вернуться сюда. Он и не возражал. Теперь доволен, что переехали. По крайней мере, и он, и она нашли себе работу.

– Ну, если она местная… А ты чего ковыряешься? – переключилась мать на сына. – Доедай кашу, а то не пущу на улицу.

На том и закончился разговор о переселенцах. Надо сказать, что Сашина семья жила в пятиэтажке, которая была построена в форме большого кольца. Первые одиннадцать подъездов выходили во двор дома, остальные пять подъездов – наружу. Поэтому Саша никак не пересекался с ребятами, что жили в первых одиннадцати подъездах. Он гулял на детской площадке, которая была с «его» стороны дома.

Но пришло время, и Саша отправился в школу. В их классе училась и переселенка из далёкого Узбекистана. Звали её Наташа Закирова. Это была маленькая, худенькая девочка с огромными карими глазами и двумя тёмными, всегда аккуратно заплетёнными косичками. Училась она средне, не выделяясь ни в ту, ни в другую сторону. И Саша никак не выделял Наташу из массы других одноклассниц. Его не интересовали девочки.

Так продолжалось до десятого класса.

Был конец апреля. Оставалось совсем ничего до начала летних каникул. День выдался на редкость солнечным, и с улицы через открытую форточку доносились весёлые крики ребят.

Шёл урок литературы. Учительница старательно разбирала «по косточкам» очередного классика, но её слова почему-то проходили мимо Сашиных ушей. Не хотелось думать о стародавних литературных героях.

А ещё солнце. Такое долгожданное… Яркий солнечный луч ворвался в класс и застрял в Наташиных косичках. Наташа сидела впереди и наискосок от Саши. Ему хорошо было видно, как солнечный лучик весело запрыгал, заплясал на голове у Наташи, словно бы водружая там солнечную корону.

Но Наташа совсем не радовалась своему производству в королевы. Она досадливо завертела головой, провела рукой по волосам, словно надеясь прогнать назойливый солнечный луч, затем оглянулась…

Вот тогда и произошло то великое чудо, о котором написаны миллионы романов, поэм и сонетов, а также сняты тысячи прекрасных фильмов. Её недоумевающий взгляд встретился со смеющимся Сашиным взглядом.

Именно в этот момент, влетевший через открытую форточку в их класс маленький кудрявый мальчик с тугим луком в руках и колчаном, полным крохотных острых стрел, вонзил одну из них прямо в Сашино сердце. Как хорошо известно, Амур, а это, разумеется, был он, любит охотиться весной в старших классах наших средних общеобразовательных школ.

Пусть даже и не так. Даже совсем не так. И не было никакого Амура. Но совершенно точно то, что Саша вдруг увидел, как волшебно, сказочно прекрасна эта хорошо знакомая ему девочка. И почему он раньше не замечал её несказанной прелести? Не замечал её одухотворённого лица с такими огромными сияющими глазами? Не замечал её тонких, гибких, как стебли лилий, рук, её…

Открывать всё новые и новые её достоинства можно было до бесконечности. Но разве это главное? Наташа вся была соткана из света. Божественного солнечного света. Вся она, каждая её клеточка были пронизаны солнцем. Недаром солнечный луч выбрал именно её из всех девочек их класса. Именно на её голову он водрузил чудесную сказочную корону.

Что почувствовала Наташа?

Откуда ему знать, что может чувствовать девушка? Такая красивая, такая волшебная, такая прекрасная и такая недоступная.

Да, недоступная. Ещё на прошлой переменке он запросто мог подойти к ней и попросить чего-нибудь. К примеру, карандаш. Но было страшно даже подумать о том, чтобы сейчас приблизиться к ней, тем более, заговорить…

Легче сунуть голову в огромную пасть свирепого, голодного льва.

Что случилось, что произошло?

Неужели это и есть та самая любовь, о которой пишут поэты? Все эти Пушкины, Лермонтовы, Тютчевы, Есенины…

Но ведь он столько лет учится с ней в одном классе, они живут в одном доме, в соседних подъездах.

Почему именно сегодня, именно сейчас?

У Саши не было вразумительного ответа на столь закономерный вопрос…

Урок математики сменил урок литературы, который, в свою очередь, сменил урок истории, а он смотрел и смотрел на склонённую над школьной партой девичью головку с аккуратно заплетёнными косичками. Уже и солнечный луч переключился на её соседку, затем перепрыгнул на другую парту, отметив двух сидящих на ней братьев-близнецов, затем и вовсе исчез из класса, а Саша всё никак не мог оторваться от созерцания такой знакомой и такой незнакомой девочки.

Похоже, что-то неладное творилось в этом отдельно взятом классе с законами физики, казавшимися прежде незыблемыми, потому что под пристальным Сашиным взглядом Наташа несколько раз зябко тёрлась головой о правое плечо, затем обернулась и возмущённо погрозила Саше маленьким крепеньким кулачком…

Конец девяностых – не самые романтические годы в истории нашей страны. В искусстве процветали похабщина и откровенная порнография. 90 – 60 – 90 стали эталоном красоты и звонкой разменной монетой. Что касается Любви, то её бесцеремонно раздели донага, старательно измерили, тщательно взвесили и оценили хрустящей зелёной бумажкой.

Сто долларов, двести долларов, триста долларов, тысяча долларов, десять тысяч долларов… и так до бесконечности. Оплата по действующему прейскуранту. В зависимости от возраста и параметров предлагаемого товара…

Но кончились уроки, школьники потянулись домой. Саша пулей вылетел из класса, сбежал по лестнице вниз, на первый этаж, выбежал из школы, завернул за угол и, «затормозив» возле худосочного маньчжурского ореха, стал терпеливо поджидать Наташу.

Вот сейчас, сейчас она пройдёт мимо него, и он…

Что?

Саша и сам не знал, что будет дальше. Нет, в теории было прекрасно известно, что полагается делать в подобных случаях. Подойти к понравившейся девушке, проводить её до подъезда их дома, который, кстати, находился в трёх минутах неспешной ходьбы от школьного забора, назначить девушке свидание, на котором поклясться в любви до гроба и предложить ей «верное сердце и надёжную мужскую руку». Сердце прямо сейчас, а руку потом, когда им исполнится по восемнадцать лет.

Чего может быть проще?

Время шло, а Наташа не появлялась. Несмотря на льющееся с небес солнце, стало как-то зябко, Сашино тело покрылось противной «гусиной» кожей. И зубы как-то стали непроизвольно постукивать.

Ну, где она? Почему не идёт домой? Уже давно все прошли…