Королевство прекрасных дам. Грустная сказка

В нервной дрожи Политик подскочил к трону и, согнувшись, сбивчиво заголосил:

– Ваше Величество, но это ужасно! Это произвол! Я прошу вас защитить меня… А в моем лице весь ваш народ от угроз и незаслуженных подозрений. Пока вы Король моя преданность вам безгранична! Это все знают. Я могу ещё вам пригодиться…

– Не нервничайте раньше времени. У нас правовое королевство, – меланхолично и надменно успокоил его глава государства. – А я считаюсь просвещённым монархом с юридическим образованием. Поэтому, прежде чем обесправить, мы поставим вас в известность… Возможно… В крайнем случае всё о себе узнаете из газет. Когда за вами придут…

Все присутствующие понимали, что единственное чем депутат мог украсить этот мир это своим отсутствием. Но врождённая жадность не позволяла ему разбрасываться такой роскошью. Он продолжал жить и процветать пока был полезен монарху. А человечество вынуждено было терпеть его дальше, надеясь, что когда-нибудь мир станет лучше без него.

– Спасибо, Ваше Величество! – поспешил отблагодарить за царскую милость и защиту дрожащий народный избранник и, враждебно посмотрев на Прокурора, громко добавил. – Я всегда верил в вашу мудрость по отношению к государственным деятелям такого масштаба, как я!

Но глава государства пренебрёг этой очередной лестью и перевёл разговор в другое более важное для себя русло:

– Подумайте, господа, лучше о том, как добиться окончательной победы единства… над народом? Ну, в смысле обеспечить полную преданность народа нашей власти!

Прокурор решил вновь завладеть вниманием монарха и решительно выступил вперёд:

– Я предлагаю ввести тотальное подслушивание и подглядывание. Такой исторический опыт в нашей стране уже был. Дайте только приказ.

– А как я обосную эти меры? – засомневался гарант Конституции и демократии. – Мы ведь хотим называться демократической страной. Что скажут за рубежом?

– Объявим всем, что это необходимо в целях борьбы с бандитами и террористами. Они угрожают безопасности граждан. В целях этой самой безопасности и будем всех подслушивать и обыскивать! – бодро отрапортовал Прокурор.

– А внутри страны, как к этому отнесутся граждане? – снова уточнил Король.

– Зачем их об этом спрашивать? Безопасность власти… то есть государства, превыше всего! – уверенно продолжил развивать свою идею блюститель законности. – Кому не понравится, создадим специальные поселения… На необитаемых северных землях. Вспомните нашу историю.

– Да, нельзя отказываться от истории своей страны! Надо поручить министру культуры заняться этим, – уже миролюбиво согласился глава государства. – В прошлом было много положительного. И лагеря, и ссылки… Идея хорошая. Но детали нужно обсудить. Я не хочу, чтобы меня боялись, как прежних монархов. Я хочу, чтобы меня любили… Также сильно, как и боялись.

До этого внимательно следивший за беседой Тайный Советник, решил напомнить о себе. Он стоял с папкой под мышкой и нервно потирал руки. Почувствовав, что наступил момент, когда он может вмешаться в разговор, он вышел вперёд и оттолкнул бедром довольного похвалой и расслабившегося Прокурора:

– Может быть лучше, если подданные сами будут подслушивать и подглядывать друг за другом? И доносить нам. Из любви к Вашему Величеству! И за небольшое денежное вознаграждение.

– Это уже лучше, – заинтересовано взглянул на главу администрации Король. – Экономически обоснованная любовь – это мне нравится больше. И звучит солидно, в духе времени.

– А как быть с обысками? Они и обыскивать сами друг друга будут? – не понял Прокурор. Ему не понравилось, что его инициативу перехватили и пытаются присвоить себе лавры признания, одобренной монархом идеи. Он даже хотел вновь оттеснить Советника на задний план своей массивной фигурой, но не успел. Холодный ответ Короля остановил его:

– Вот над этим подумайте вы! Кто у нас Прокурор-жандарм?

– Слушаюсь! – с недовольством и сомнением произнёс блюститель закона и как бы в оправдание пробормотал. – Только мы, карательные органы, думать не приучены. Мы привыкли исполнять.

Такой мягкий ропот неожиданно вызвал гневный взгляд Короля в сторону Прокурора. Поймав на себе эту тень монаршего недовольства, жандарм напрягся, вытянулся по стойке смирно и громко поправился:

– Раз вы приказываете, Ваше Величество, то потужимся и исполним!

– Вот и тужьтесь! – сухо и сурово приказал глава государства.

Чтобы не болтнуть лишнего и не вызвать новую порцию раздражения начальства, Прокурор демонстративно отошёл в сторону от трона и попытался изобразить начавшийся у него мыслительный процесс. Он закряхтел, засопел и напрягся до покраснения. Демонстрация туженья была такая наглядная и зримая, что любому стало очевидно, чем в данный момент занимается главный полицай страны. Оставалось лишь опасаться, что этот процесс закончится не рождением новой идеи, а чем-то другим дурно пахнущим, что появляется у того, кто сильно тужится.

В это время Король продолжил поучения своих подчинённых новыми откровениями:

– Поймите, я не хочу управлять государством, если мои подданные меня не любят. Из-за этого все неприятности в стране. И у меня мигрень начинается. Я ведь догадываюсь! Я знаю, что у нас ещё есть люди, которые меня не любят. В глаза, пожалуйста, смотреть!

Последняя фраза, сказанная жёстко и сурово, должна была напомнить присутствующим о недоверии монарха даже им, ближайшим соратникам и сподвижникам.

– Ваше Величество! Подданные вас любят! – поспешил проявить свою преданность Советник. – Они просто скромные и поэтому свою любовь к вам умело скрывают.

Не желая отставать от главы администрации, суетливо вставил заверения о своём почтении и Политик. Он неуклюже высунулся из-за спины Советника, где прятался от нападок Прокурора и прокричал пискливым тоном:

– Да, да, мы скромные. Особенно я…

После этого он вышел вперёд и, потупив взгляд, честно признался Королю:

– Моя скромность может сравниться только с моей застенчивостью.

– Тогда я отменяю скромность! – решительно приказал мудрый монарх и обернувшись в сторону Советника добавил. – Подготовьте Указ о том, что с сегодняшнего дня ложная скромность отменяется и вводится истинная.

– А что это означает? – немного озадачился опытный царедворец.

– На всех площадях, во всех газетах и тавернах можно хвалить меня и громко говорить о моём величии без стеснения! – доходчиво объяснил глава государства.

– Что делать с теми, кто не захочет этого делать?

– А для чего у нас существует Прокурор и диктатура закона? Всех недовольных надо равно удалить от власти. Можно за рубеж. Можно на каторгу. Здесь я гуманно разрешаю каждому самому принять решение куда он хочет.

Почувствовав, что он опять может напомнить о себе, в разговор вмешался Политик:

– Вы очень добры, Ваше Величество! Мы не заслужили такой снисходительности. Ваша мудрая справедливость вдохновляет нас, настоящих патриотов-государственников, на новые свершения во имя единства… вашей власти!

– Видите, Советник, как быстро истинная скромность обретает силу, – удовлетворённо улыбнулся Король. – Мы ещё не издали Указ, а господин Политик уже отказался от ложной скромности. Мне нравится ход ваших мыслей, Политик. Я хочу обсудить эту тему как-нибудь подробней. В глаза, пожалуйста, смотреть!

Не желая терять проявленное к нему внимание, Политик оттолкнул Советника и, на полусогнутых ногах, мелкими шагами побежал к трону:

– Всегда к вашим услугам. Я давно мечтаю пригласить Вас к себе домой. Но моя казённая квартира слишком мала. Она занимает всего два этажа. Если бы, учитывая мою истинную скромность, и большие заслуги перед народом, правительство выделило мне новый дом рядом с дворцом, то я бы смог принять Вас на уровне достойном такого выдающегося монарха, как вы.

– Надо подумать над этим, – язвительно, но благосклонно кивнул Король. – Истинная скромность должна достойно вознаграждаться.

К этому моменту Прокурор уже успокоился и перестал кряхтеть и пыхтеть, изображая сложный мыслительный процесс в каких-то частях своего тела. Он понял, что можно вернуться к общему разговору. Поэтому он вновь приблизился из-за спины к Советнику и злобно посмотрел на Политика, который выклянчивал себе новые привилегии у Короля. Тихо, чтобы не услышал монарх, Прокурор прошептал на ухо Советнику: «Вот шельма! Мало ему двух домов, которые он получил из казны и записал на детей. Теперь не иначе как дворец в городе присмотрел!»

Столь откровенное обогащение члена Парламента задело ранимую душу борца с беззаконием. Желая хоть как-то испортить ему настроение, Прокурор решил поддеть его в присутствии Короля. Он сделал шаг вперёд и громко язвительно обратился к Политику:

– Господин Политик, мне доносили, что на выборах вы всем объясняли, что вы демократ. Потом в Парламенте кричали, что вы либерал. А Королю говорите, что вы патриот-государственник? Объясните, как это вас угораздило? Кто же вы либеральный демократ или патриотический государственник?

Нимало не смутившись, поднаторевший в демагогических дискуссиях, депутат беспечно парировал выпад жандарма:

– Что непонятно?! Я демократический патриот-государственник. Или патриотический государственник-демократ либерального типа. Как вам больше угодно. Точнее не вам, а Королю и моим избирателям. Все зависит от обстоятельств. Вот Советник, например, официально государственный служащий. А неофициально олигарх…

Это упоминание неприятно насторожило Советника. Ему чем-то не понравилось возможное обсуждение его финансового состояния. Главный администратор страны то ли в силу природной застенчивости, то ли по другим причинам не любил, когда кто-то считал деньги в его кармане. Тем более, это было неприятно в присутствии Короля. Ведь для всех публично он жил исключительно на жалованье из казны. Скромная зарплата государственного служащего была гордостью главы администрации королевства. Что он всегда подчёркивал на всяком официальном совещании. Не желая развивать эту скользкую тему, Советник решительно оборвал словоизлияния болтливого депутата и сурово вмешался в перепалку:

– Господа, Королю не интересна ваша политическая дискуссия! – повернувшись с глубоким поклоном к монарху, глава администрации с серьёзностью на лице добавил. – Ваше Величество, я опасаюсь, что всего того, что мы сейчас запланировали, для организации всенародной любви к вам будет мало.