Дыхание зла

– Алло?!

– Клуб «Табия»?

– Да.

– Меня зовут Валерий Самсонов, я из полиции. Мне бы хотелось поговорить с членами клуба и его администрацией. Могу я застать кого-нибудь сегодня?

– А по какому вопросу?

– Это связано с одним… вернее, с двумя членами вашего клуба.

– Президент сегодня на месте до шести, а что касается остальных, то, кого застанете, того застанете. Сегодня интересная игра должна быть, так что, вероятно, придут многие.

– Я приеду через час.

– Хорошо. Я предупрежу президента, – и женщина повесила трубку.

Самсонов вышел из кабинета и спустился вниз, где на стоянке его ждала машина. Ему было интересно посмотреть на членов шахматного клуба: неужели среди них действительно затесался жестокий убийца? Впрочем, почему нет? Ведь оказались же там два человека без прошлого.

Город источал запах по-весеннему приторный и горький – как гнилой фрукт, упавший с дерева на влажную почву. Самсонов потянул ноздрями – он любил этот дух мегаполиса, потому что родился и вырос с ним. Он не променял бы его ни на какой другой. Так же, как серые коробки высоток, подъемные краны, высящиеся на фоне бледного неба, и серые ленты магистралей.

Невольно в памяти всплыли слова Полтавина о том, что в деле Козерога у старшего лейтенанта был личный интерес. Наверное, криминалист думал, что прошлое надежно изгладилось из памяти полицейского и упоминание о нем не ранит его, но он ошибался. Как бы Самсонов ни старался избавиться от жутких образов, хранящихся в его голове, ничего не выходило. Хотя кошмары снились теперь совсем редко, наяву он все равно иногда мысленно возвращался к событиям, раз и навсегда определившим его судьбу.

Сев в свой недавно приобретенный «Олдсмобиль Катласс», Самсонов включил проигрыватель. Он обожал скорость и специально прокачал купленный за четверть цены автомобиль, который теперь мог выдавать до двухсот семидесяти километров в час. Плюс специальная подвеска и укрепленная рама, которую Самсонов лично проварил по всем швам. Не говоря уж о полностью перебранном двигателе, в котором старший лейтенант постарался оставить по возможности больше родных деталей. На этой тачке Самсонов собирался в ближайшем времени участвовать в гоночном заезде. Оставалось только покрасить машину.

Под ритм песни Эми Уайнхаус «Длинный день» полицейский на всякий случай тщательно проверил пистолет: вытащил магазин, вытряхнул из него патроны на соседнее сиденье, туда же отправил патрон из ствола, потрогал пружину обоймы, убедился, что затвор ходит легко. Он проделывал это раз в день – просто по привычке.

Вставляя патроны обратно в магазин, Самсонов усмехнулся: можно подумать, он отправляется в логово льва, а не в клуб людей, часами просиживающих над клетчатой доской.

Глава 2

Белые начинают и выигрывают

Здание, в котором располагался шахматный клуб «Табия», было многоквартирным домом сталинского периода – советский монументализм нашел отражение в греческих портиках и колоннах, высоком крыльце и огромных квадратных окнах.

Клуб был на первом этаже, в него вела железная дверь с домофоном. Самсонов приготовил удостоверение и нажал единственную кнопку.

– Да? – голос был женский, тот самый, который ответил по телефону.

– Старший лейтенант Самсонов. Я вам сегодня звонил.

Дверь пискнула и открылась.

В холле клуба лежал ковер, по обе стороны от стойки администратора стояли большие кадки с развесистыми пальмами – на первый взгляд настоящими. Свет шел от неоновых ламп на потолке. В целом помещение производило впечатление офисного – если бы не женщина за стойкой, одетая в черное платье с огромными аляповатыми цветами. На ее мощной шее висела сложенная втрое нитка жемчуга, на запястьях сверкали массивные позолоченные браслеты. От нее пахло сладким парфюмом, но этот дорогой запах перебивался мерзкой вонью, наполнявшей комнату.

– У вас тут что, крыса сдохла? – не выдержал Самсонов.

Он подошел к стойке и показал удостоверение. Женщина взглянула на него мельком. На ее лице появилось брезгливое выражение, но относилось оно к запаху, о котором спросил полицейский.

– Похоже на то, – ответила она, морща широкий нос, на кончике которого блестел пот. – Да еще и кондиционер сломался, как назло. Если так пойдет и дальше, я просто перестану выходить на работу, и пусть справляются без меня как хотят! – она с грохотом опустила на столешницу толстую пачку бумаг, перетянутых зеленой резинкой. – Так по какому вы вопросу? – карие глаза, жирно обведенные карандашом, уставились на полицейского. – Я предупредила президента, он у себя, но мы все недоумеваем, что такое могло случиться с кем-то из членов клуба, что вам понадобилось приезжать.

– Фамилии Бончовска и Йорг вам о чем-нибудь говорят?

В глазах женщины зажегся интерес.

– Само собой. Первого убили три недели назад, а что со вторым? Это его рук дело?

– Нет, вряд ли. Его тоже убили.

– Серьезно? – Женщина хмыкнула. – Бывают же совпадения.

– Больше, чем совпадения. – Самсонов придвинул стеклянную вазу с букетом тюльпанов. Три были желтого цвета, а два – красного. – Чудные цветы. Ваши?

– Да, от неизвестного поклонника. – Женщина кокетливо поправила бутоны. – Только сегодня утром прислали.

– Правда?

– Да. Так что там с Йоргом?

– Та же история, что и с Бончовска.

– Хотите сказать… – женщина запнулась. – То есть…

– Именно. Маньяк! – почему-то Самсонову пришло в голову, что сведения такого рода помогут разговорить администратора. Он интимно придвинулся, перегнувшись через стойку, и продолжил почти шепотом. – Запредельная жестокость! И обе жертвы – члены «Табии». Теперь понимаете, почему я здесь?

– Да-да-да! – забормотала женщина, глядя на него, будто завороженная. – Кажется, понимаю!

Однако было видно, что она представления не имеет, что хочет сказать Самсонов. Полицейский выпрямился.

– Кто принес цветы?

– Какие цветы? – растерялась женщина. – А, тюльпаны! Не знаю, какой-то курьер. Из службы доставки.

– Что за фирма?

– Не помню.

– Упаковка сохранилась?

– Вот она, – Женщина извлекла из-под стола прямоугольную коробку. – А что?

Самсонов внимательно осмотрел ее и сунул под мышку.

– Если вы не против.

– Нет, ради бога. Да зачем она вам?

– Мало ли. Как, кстати, вас зовут? – Самсонов достал из кармана блокнот и ручку.