Гнездо летучей крысы

– Какой ещё пубертат?

– А я думала, ты начитанный.

Мама любит лишний раз задеть меня, если я не знаю значения какого-либо слова.

– Мне жаль.

Я закрываю дверь своей комнаты.

***

Мои пальцы плавно опускаются на клавиши чёрного рояля. Дождь снова барабанит по стеклу, тем самым превращая мои окна в нелепые картины. Хотя, это дело вкуса.

Возможно, ты и сам когда-то играл на рояле. Тебе мешал шум за окном, тебя отвлекали посторонние звуки. Ты закрывал крышку инструмента, запивал раздражение чем-либо крепким и подходил к окну.

Что ты видел?

Я вижу неизвестных мне людей. Кажется, они пьяны. Перед ними стоит человек маленького роста. Пока он вытирает слёзы руками, кто-то из шпаны наматывает на его шею шарф иногородней футбольной команды.

– Давай!

Маленький человек кивает головой и направляется в сторону арки, выкрикивая название сообщества. Если его услышат местные хулиганы, а они его точно услышат, то тут же растерзают вместе с шарфом.

Шпана это обязательно зафиксирует.

И если весь мир действительно театр, то куда лучше быть режиссёром. Не так ли?

– Перекусишь, Макс?

Мама не успокоится до тех пор, пока не ляжет спать.

– Естественно, мам.

– Тогда давай скорее.

– Иду.

Томно вздохнув, я отправляюсь за стол.

– Налить тебе фруктовый сок? – улыбается мама. Да, она улыбается так, как будто бы никакой стычки в коридоре и не было. Это не странно. Но это почему-то раздражает.

– Да, пожалуй, – улыбаюсь я в ответ.

– Тебе томатный или апельсиновый?

– Апельсиновый.

Пока оранжевая жидкость заполняет стакан, я разрезаю стейк и обращаюсь к маме:

– Ты сказала: «фруктовый сок», но помимо апельсинового предложила томатный. Почему?

Закрыв бутылку из-под напитка, мама нахмурила брови:

– Что «почему»?

Ну, подумаешь, ошиблась. Я же знал, что она не в себе. Да какая, к чёрту, разница, в каком мама состоянии? Все имеют право на ошибку. Но, тем не менее, я продолжаю капать воском на серое вещество.

– Томат – это овощ.

Мама, не отводя от меня взгляда, ставит напиток в холодильник, после чего мотает головой:

– И хозяйка я плохая, и как мать отвратительная, так ещё и тупая, к тому же!

– Ничего подобного!

По щеке моей мамы катится слеза:

– Прошу, уйди.

– Мама…

– Уйди!! – она хватается за скалку, – пошёл вон!

Естественно, я встаю из-за стола и направляюсь к двери.

Когда шнурки были зашнурованы, а все пуговицы застёгнуты, я напоследок заглянул на кухню. Мама плачет. В момент, когда лицо самого дорогого мне человека покрывается влагой, я тихо покидаю квартиру.

4

– Ещё два нефильтрованного, пожалуйста, – говорит Марлон официанту, после чего разворачивается ко мне.

Марлон, тот, что Марлон Оутис – мой лучший, горячо любимый друг и водитель по совместительству. Нет, я не плачу ему деньги за потраченное время и бензин – мы нередко катаемся вместе, вот в чём дело.

Только катаемся.

Не опошляйте.

– Какие планы на завтра? – спрашиваю я.

– У Эрмы день рождения…

– Всё ясно.

– Да ты послушай, – наклоняется Марлон, – я поздравление придумал.

– Ну давай, жги.

– Погоди, – друг прячет руку в карман брюк и извлекает оттуда свёрнутый клетчатый листок, – вот.