Крокодилы мистера Пинки

Крокодилы мистера Пинки
Виктор Колюжняк

Мистер Пинки терпеть не может младенцев, детей, подростков и взрослых инфантилов. Еще он ненавидит частную собственность, банкиров, политиков, военных и тех, кто бросает мусор мимо урны.Но больше всего мистер Пинки ненавидит мечтателей. Когда он встречает одного из этих слащавых фантазёров, то достает часы, открывает крышку и появляются крокодилы: Дарсей и Персифаль. Отправившись по следу, они не отступят, пока не поймают жертву в громадные пасти.И тогда уже мистер Пинки займётся фантазиями…

Крокодилы мистера Пинки

Виктор Колюжняк

© Виктор Колюжняк, 2018

ISBN 978-5-4474-0571-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Крокодилы Мистера Пинки

Глава первая

1. Махоуни

Одной рукой придерживая кепку, а другой прижимая к телу чертежи «Биг-Бена», Нора Махоуни рыскает по Миддлсекс. Два крокодила какое-то время двигаются позади неё, но Нора не замечает их, и рептилии в диком прыжке взмывают над крышами, оставляя девушку предаваться размышлениям дальше.

С Темзы дует сильный ветер. Он всегда дует, сколько Нора помнит себя в этом городе. То сильными порывами, то тихим назойливым потоком, но с Темзы всегда идет ветер, который приносит тоску и уныние. Не так уж и удивительно. Что еще можно принести с реки, загрязнявшейся много столетий?

Но на Миддлсекс Нора оказалась не за тем, чтобы ощутить ветер. С таким же успехом она могла сделать это где-то в другом месте.

Нора Махоуни ищет помощи.

Стайка стервятников в человеческом обличии кружит неподалеку, но нападать не спешит. Возможно, их отпугивает решимость на лице; возможно, летная куртка с нашивками и штаны в стиле «милитари». Как бы то ни было, стервятники, разочаровавшись, скрываются в темном переулке в поисках более легкой добычи.

В отличие от них, Нора подобрала себе противника куда сильней.

Она проходит мимо маяка, помеченного уличным художником. Цветные пятна, бессмысленные на первый взгляд, пробуждают в Норе ощущение морской свежести. Даже ветер не кажется уже таким тоскливым. Теперь в нем чувствуются запахи настоящей морской бури.

Нора Махоуни останавливается и жадно вдыхает этот воздух, наполняющий ее бескрайней свободой. Волосы трепещут, кепка вырывается из рук, чертежи вот-вот готовы вылететь, чтобы ветер подхватил их и разнес по всему Лондону.

Лишь стоит отвернуться от псевдомаяка, как все стихает. Магия этого места слишком слаба, но ее хватает, чтобы натолкнуть Нору на мысль.

Оглядевшись, она видит на стене дома изогнутую «G». Буква излучает силу. Определенно, работа того же мастера, что и граффити на маяке. Нора Махоуни копается в памяти. Это трудно, потому что от нее уже почти ничего не осталось. Ощущение сегодняшнего дня слишком сильно, чтобы думать о прошлом.

Вновь повернувшись к псевдомаяку, Нора чувствует ветер. Мысленно взмолив о помощи, она получает пахнущий красками ответ.

Бэнкси.

Это имя переливается: из пустого в порожнее; из черного в белое; из крайности в крайность. Оно слышится тихим шипением, с которым краска вырывается из баллона, стремясь оказаться на поверхности – неважно какой – чтобы застыть, обретя завершенность. Имя чувствуется шершавым камнем стены, ребристой решеткой, холодом булыжников. И всегда оно остается кислым, ядовитым и дарующим грезы.

Нора Махоуни кивает в такт собственным мыслям. Она нашла помощь, которую так искала. Пока еще только намек на нее, подсказку, но Нора ничуть не сомневается, что ей удастся уговорить Бэнкси.

Она попросту не может позволить себе такую роскошь, как сомнение.

Следуя по дороге разбросанных тут и там букв, Нора Махоуни движется к художнику. Вскоре фигура Бэнкси – смазанная, похожая размытый набросок – показывается впереди. Ярко-желтый балахон, капюшон которого наброшен на голову. Голубые джинсы. Красные кроссовки с зелеными шнурками.

Нора Махоуни делает шаг, но он ни на дюйм не приближает ее к художнику. Еще одна попытка приводит к тому же результату. Взгляд вниз, и все сразу проясняется.

Нора стоит на испещренном цветными пятнами участке асфальта. Обе ее ноги застыли на красном. Однако впереди есть и другие пятна – зеленые. Цветовая загадка не выглядит сложной. Это просто защита от праздношатающихся обывателей, которым захочется посмотреть на работу художника.

Прыжок на зеленое пятно – Бэнкси становится ближе. Нора Махоуни усмехается. Подумав, снимает кепку.

Серия прыжков приводит ее к художнику. Приходится двигаться по спирали, а порой тщательно выверять силу толчка, чтобы не сбиться. Пару раз Нора промахивается и вновь оказывается в начале пути, повторяя все снова и снова, пока не добивается желаемого. В последнее время этот образ действия – прыжки в обход реальности – единственное, что приводит ее к цели.

В этом тоже видится некий знак. Бэнкси – часть той силы, которая может помочь.

Вблизи художник сам похож на граффити. Теперь балахон не скрывает угловатости его фигуры. На лице видны лишь глаза, все остальное скрыто шарфом. Зрачки направлены в разные стороны, вдобавок они различаются цветом. Нора Махоуни невольно вздрагивает, заметив это. Так мог бы выглядеть сам дьявол.

Бэнкси жонглирует баллонами. Два подлетают в воздух, третий падает в руку, которая неуловимо быстро проводит на стене алый росчерк. Затем баллон отправляется в полет, а его место занимает следующий. Баллонов всего три, но цветов, которыми рисует Бэнкси, гораздо больше.

«Все творцы подобны фокусникам, – думает Нора. – Они извлекают из неведомых глубин частицы реальности, складывают их вместе, и лишь от нашей веры зависит то, что мы увидим. Легко обвинить их в обмане, но так же легко принять все за чистую монету. Ты смотришь и видишь, и чувствуешь, и знаешь, и сомневаешься скорее в самом себе, чем в реальности происходящего».

Она не решается отвлечь художника и ждет, пока тот закончит. Однако он сам прерывается. Взгляд карего глаза рассерженный, зеленый смотрит с удивлением.

– Любопытство-у?

Окончания растягиваются, словно кошачье мурлыканье.

– Нет. Мне требуется помощь. Мне нужно, чтобы ты кое-что кое-где нарисовал для меня. Очень нужно.

– Если только это будет интересно-у.

Бэнкси подбрасывает баллон и ловит его за спиной, словно заправский бармен. Нора срывает с плеча нашивку и протягивает художнику.

– Вот это. Пятеренка. Шестеренка без одного зубца. Мне нужно, чтобы ты заключил Биг-Бэн в гигантскую пятеренку. Всю башню. Всю.

– Не-а, не интересно-у.

Бэнкси отворачивается.

Нашивка падает вниз, и вместе с ней камень опускается на сердце Норы Махоуни. Однако она не привыкла отступать.

– А я если я предложу сделку, которая тебя устроит? Тогда сделаешь?

– У тебя есть, что предложи-ить?

Бэнкси смеется, не отрываясь от работы. Нора Махоуни колеблется.

«Художников не интересуют деньги, – думает она и тут же поправляется, – настоящих художников. Их жизнь – это творчество, слава и страсть. В пятеренке нет никакого творчества. Это простой и понятный символ. Его можно украсить, но он так и останется символом. Ее изображение не принесет славы, лишь удивление, недоумение и злость на того, кто посмел покуситься своим символом на другой символ. Мне остается лишь одно… Если Финн узнает, то убьет меня, но я не могу иначе».

– Я предлагаю себя, – говорит Нора, пока сомнения не одолели решимость.

Бэнкси замирает. Баллоны со стуком падают, и он не делает попытки их поймать.